Когда извинений недостаточно - Чепмен Гэри - Страница 1

This book was first published in the United States by Northfield Publishing, 820 N. LaSalle Blvd., Chicago, IL 60610 with the title When Sorry Isn't Enough, copyright

© 2013 by Gary Chapman and Jennifer Thomas. Translated by permission.

© «Библия для всех», 2014

Одна женщина сказала мне: «Моя дочь все время опаздывает. Она чудесная молодая девушка, но опаздывает постоянно: например, домой на ужин, в церковь. Это не очень страшно, но мне хотелось бы, чтобы она хоть раз попросила прощения».

Другая женщина, которую я назову Лайзой, сказала: «Я очень люблю своего мужа, но я устала от постоянных извинений без изменения поведения, особенно когда речь заходит о работе по дому. Не надо говорить мне: “Прости меня, я забыл подмести пол на кухне”. Просто не забывай сделать это!»

Джек, которому около пятидесяти, отдалился от своего брата, потому что когда-то давно брат растратил его деньги. «Он никогда не говорил мне, что сожалеет о сделанном. Дело не в деньгах, но мне кажется, что он должен был попытаться наладить отношения».

Мишель недавно развелась со своим мужем Сэмом. Но она сознает: в том, что брак распался, была и ее часть вины, и Бог хочет, чтобы она искала примирения: «В глубине души я верю, что Бог подсказывает мне ступить на эту дорогу, о которой часто забывают».

Такие обиды варьируются от мелких неприятностей до потрясающих основы жизни оскорблений, но, в любом случае, отношения надо исправлять. То, что неправильно, должно быть исправлено. С чего нам начать?

Сэра думала об этом, когда пришла на один из моих семинаров по вопросам брака. Перед началом беседы она подошла ко мне и спросила: «Вы будете говорить о том, как важно просить прощения?»

«Это интересная тема, – ответил я. – А почему вы спрашиваете?»

«Мой муж говорит: “Прости меня”. Но для меня это не извинение».

«А что бы вы хотели, чтобы он говорил?» – спросил я.

«Я хочу, чтобы он признал, что был неправ, и попросил меня простить его. Я хочу также, чтобы он заверил меня, что такое больше не повторится».

Мы с доктором Дженнифер Томас провели исследования о важности эффективных извинений. И то, что мы узнали, убедило нас: Сэра не одинока в своем желании поговорить о том, как надо признавать вину и просить прощения. Слово «извиниться» не значит для всех одно и то же. Вот почему у нас есть разные «языки» извинения.

«Я часто встречалась с этим явлением, когда консультировала семьи, – сказала Дженнифер. – Один из супругов заявляет: “Если бы только он попросил прощения!” – а другой возражает: “Я же просил прощения!”. Затем они начинают спорить о том, что значит просить прощения. Конечно же, у них разные представления об этом».

Я наблюдал в своем офисе множество пар, которые вели себя подобным образом. Было очевидно, что они не понимают друг друга. Предполагаемое извинение не приносило желаемого прощения и примирения. Я помню также случаи в своем собственном браке, когда Кэролайн просила прощения, а я считал ее извинения недостаточными, и другие случаи, когда я просил прощения, но ей трудно было простить меня, потому что я казался ей неискренним.

Мы считаем, что не надо ограничиваться быстрым «прости меня». Надо научиться действенно просить прощения, чтобы любовь, приглушенная болью, могла заново разгореться. Мы полагаем, что, если мы все научимся просить прощения – и поймем языки прощения друг друга, – мы обретем искренность, доверие и радость.

Все мы с болью осознаем, что в нашем мире сегодня, от столиц до улиц в тихих городках, царит конфликт, разобщенность, гнев и раздоры. Поэтому мы решили поговорить на тему, которая многим покажется утопией, но на самом деле в ней заключен великий потенциал.

Каким был бы мир, если бы мы научились просить прощения?

Давайте вместе с вами изучим, что значит на самом деле сожалеть о своем поведении, – и сделаем шаг в сторону истинного прощения.

Гэри Чепмен, доктор философии

Дженнифер Томас, доктор философии

В идеальном мире не было бы необходимости просить прощения. Но так как мир несовершенен, мы не можем без этого жить. Я изучал антропологию, человеческую культуру. И один из непреложных выводов антропологии таков: все люди обладают моральным чувством – что-то для них хорошо, а что-то плохо. Люди – неисправимые моралисты. В психологии это явление часто называют совестью. В богословии его могут называть чувством праведности или влиянием божественного.

Люди – неисправимые моралисты.

Стандарты, на основании которых совесть осуждает или оправдывает нас, зависят от нашей культуры. Например, у эскимосов (или народа инуит), если человек находится в пути и у него закончилась еда, совершенно допустимо войти в хижину незнакомых людей и съесть то, что он там найдет. В большинстве западных культур войти в чужой дом в отсутствие хозяев будет считаться вторжением со взломом и будет наказано как преступление. Хотя представления о том, что правильно, различны в разных культурах, а иногда – и в рамках одной культуры, у всех людей есть представление о том, что хорошо, а что плохо.

Когда человек чувствует, что происходит нечто неправильное, он испытывает гнев. Он чувствует, что с ним поступили несправедливо, и сердится на человека, который нарушил его доверие. Неправильный поступок создает барьер между двумя людьми – и отношения страдают. Люди не могут, даже если бы они этого хотели, жить так, как будто неправильного поступка не было. Джек, которого много лет назад обманул брат, говорит: «После этого наши отношения никогда не были прежними». Каким бы ни было оскорбление, нечто внутри оскорбленного требует справедливости. Эта реальность лежит в основе всех судебных систем.

Хотя правосудие может принести некоторое удовлетворение обиженному, обычно оно не восстанавливает отношения. Если сотрудника компании, который воровал у нее, поймают, будут судить и оштрафуют или посадят в тюрьму, все скажут: «Правосудие свершилось». Но компания вряд ли восстановит этого сотрудника на его посту. С другой стороны, если сотрудник украдет у компании, но быстро возьмет на себя ответственность за свой проступок, сообщит о нем своему начальству, выразит искреннее сожаление, вызовется оплатить все неустойки и попросит прощения, есть вероятность, что ему разрешат и дальше работать на эту компанию.

Нередко жажда примирения более сильна, чем жажда справедливости.

Человек обладает поразительной способностью прощать. Я помню, что какое-то время назад посетил город Ковентри, в Англии. Я побывал в соборе, на который сбросили бомбы нацисты во время Второй Мировой войны. Экскурсовод рассказал, как новый собор был воздвигнут на руинах. Через несколько лет после окончания войны туда приехала группа немцев, которая помогала строить новый собор во искупление того вреда, который причинили их соотечественники. Все согласились с тем, что рядом с новым собором должны остаться руины старого. Оба строения были символичны: одно стало памятником негуманного отношения к человеку, другое – памятником силы прощения и примирения.

Когда чье-то неправильное действие вредит отношениям, что-то в нас жаждет примирения. Нередко жажда примирения более сильна, чем жажда справедливости. Чем более близки отношения, тем сильнее желание примирения. Когда муж несправедливо обращается с женой, она, в боли и гневе, колеблется между жаждой правосудия и жаждой прощения. С одной стороны, она хочет, чтобы он заплатил за свои ошибки; с другой, она жаждет примирения. Его искренние извинения делают истинное примирение возможным. Если он не просит прощения, то ее моральное чувство требует справедливости. Я много раз на протяжении лет наблюдал за разводами и за тем, как судья определял, кто прав. И часто мне думалось, что искренние извинения могли бы изменить эту печальную ситуацию.