Меня с тобой связал Баку... (СИ) - "LOVATIC LOVATIC FOREVER" - Страница 46

Тем временем меня провели по длинному узкому коридору в какую-то комнату, она огромная, пустая: нет ни мебели, вообще ничего. Посередине комнаты стоят пустые деревянные стулья, штук двенадцать.

— Здравс­твуй, — вдруг сзади послышался мужской голос.

Я обернулась и пе­ред со­бой уви­дела взрос­ло­го муж­чи­ну, он сидел в инвалидной коляске. На вид ему сорок девять-пятьдесят, взгляд измученный и больной, в ру­ках он дер­жал кис­ло­род­ную мас­ку. Сза­ди не­го бы­ли двое мужчин в черных костюмах. Один из них в руке держал неболь­шой фла­кон, ко­торый, как я по­няла, подключен к кислородной маске. У мужчины се­дые во­лосы чуть ниже плеч, тонкие бледные гу­бы, го­лубые гла­за. Он очень тя­жело ды­шал, даже поч­ти не мог об­хо­дить­ся без этой мас­ки.

И тут ме­ня словно унес­ло в про­пасть, Господь милосердный, да это же Боль­шой Па­па, тот самый, собственной персоной!

— Я то думаю, где мне тебя искать… а ты сама пришла ко мне, — хриплым голосом произносит он и улыбается,

Я со всей ненавистью, что у меня была к нему взглянула в его голубые глаза. Мне ста­ло так про­тив­но и так мер­зко находится с ним в одном помещении. Да что там с помещением, мне даже противно с ним дышать одним воздухом.

— Ты уз­на­ешь ме­ня?

— Мне противно с тобой разговаривать, — зашипела я.

Он засмеялся.

— Я тут узнал, что ты у нас девочка одаренная. И какая же у тебя сила?

— Никакая, — грубо кинула я.

— Знаешь, пока я добрый, лучше воспользуйся этим. Отвечай на мои вопросы.

— Нет!

— Хорошо. Перейдем к следующему вопросу… — Он улыбнулся. Мерзко улыбнулся, — Где лекарство?

— Не знаю!

— Знаешь!

— Зачем тебе оно? Ты уже прожил свое. Хватит носиться по миру в поисках того, чего нет!

— Следующий вопрос, — сказал он, стиснув зубы.

Он уже злится.

— Где Лейла? Куда она убежала? Мои люди все равно ее найдут, но я бы хотел узнать у тебя.

Рань­ше я ду­мала, что у каж­до­го че­лове­ка есть свет­лая сто­рона, пус­кай он и ве­дет ужас­ный образ жиз­ни… Но у не­го нет ни ка­пель­ки доб­ро­ты. Раз­ве это воз­можно? Со­вер­шенно бес­сердеч­ный и бес­чувс­твен­ный че­ловек. Он ис­портил на­ши жиз­ни, по­кале­чил, изу­родо­вал… И его под­чи­нен­ные от него тоже не от­ста­ют.

Дерек сто­ит око­ло вхо­да, Большой папа си­дит в центре помещения. Дверь открывается, раздается до боли знакомый женский голосок. На пороге появляется мама. Что она здесь делает? Как они ее нашли?!

Сзади ее толкнули вперед, от чего та пошатнулась и чуть ли не упала:

— Дорогая, Эмма! Здравствуй, — Улыбается Большой Папа. Он медленно подъезжает к ней.

— Не приближался, — жалостно просит она и сжимает руки в кулак. Ее трясет.

— Наконец-то, после стольких лет разлуки, мы будем вместе.

Он начинает кашлять. Схватившись за кислородную маску, он направляет его к носу и делает несколько коротких вдохов.

Постойте-ка, что значит «будем вместе»? О чем он? Что происходит?!

— Нет! Не будем! Где Дэвид? Я хочу поговорить с ним!

— Будем… Я только поднимусь на ноги, — таинственно произносит он, улыбаясь, — А Дэвид сказал, что не хочет больше так жить и ушел…

— Как это? Где он? — спрашиваю я.

— Царство ему небесное… — смеется он.

— Ты убил его? — спрашиваю я.

Тот довольно кивает головой, не переставая смеяться.

— Ты его убил! Мерзавец! — Я подбегаю к нему и хватаю его за шиворот, — Как ты мог?!

Меня оттаскивают от него его телохранители.

— Тебе чужды все чувства, что испытывает человек: любовь, сочувствие, сострадание… Ты мерзок!

— Ты права. Мне чужды все эти чувства. И вот поэтому я такой, — сказал он, — Но я лю­бил те­бя всю жизнь. Любил! Хотя, я знал, что эта лю­бовь ме­ня ког­да-ни­будь по­губит, — говорит Большой Папа.

Я от услышанного стою как вкопанная. Что за чертовщина?!

— Как ты мог любить меня, если в своей жизни видел всего лишь один раз?! И то, мне было шестнадцать!

— Мне и секунды было достаточно, чтобы полюбить тебя, Эмма! Ты должна была стать моей невестой! — крикнул он вполголоса, от чего начал снова кашлять. Кислородная маска пришла ему на помощь.

— И хорошо, что не стала!

— Что это все значит?! — кричу я не выдержав.

Я не понимала ни слова. Мое сердце бешено бьется, перекрывая воздух в легкие. На мои глаза наворачиваются слезы, я сразу смахиваю их.

— О, Эмма… Дорогая, разве ты не рассказывала своей дочери о нас?

Он ехидно улыбается. Боже, как это противно выглядит!

— О чем? — уже более тихим тоном спрашиваю я, хлопая глазами.

— Твой отец стал при­чиной раз­ла­да меж­ду мной и твоей матерью. Де­ло в том, что я любил Эмму, а твой отец ее мне ус­ту­пать не за­хотел. Ее родители хотели выдать ее за меня, а он увел мою невесту.

— Я вышла за него, потому что мы любили друг друга.

— Молчи! Я первый тебя увидел. Я первый тебя полюбил. И я первый попросил твоей руки! А не он! Ты раз­де­лила нас на хо­роше­го и пло­хого. Ты от­ча­ян­но пы­та­лась от­ри­цать свои чувс­тва ко мне, ты ждала и до сих пор ждешь от ме­ня неп­ра­виль­ных поступков, ко­торые ра­зоча­ру­ют те­бя…

— Ты меня уже давно разочаровал, когда отнял у меня мою семью, мою дочь, мою свободу! Как ты можешь называть себя хорошим человеком после такого?!

— Это было всего один раз, Эмма. Такого боль­ше не повторится. Я все исправлю и ты поймешь, что моя любовь к тебе превыше всего!

— Ужас. Бо­же. Ка­кой ужас, — про­гово­рила я, сце­пив ру­ки в за­мок за ше­ей.

Он одер­жи­м иде­ей вер­нуть се­бе маму, что­бы прос­то отом­стить отцу. Какой кошмар!

— А теперь, Зара… отдай мне лекарство, — говорит он и протягивает руку вперед.

— У меня его нет. Я давно разбила этот флакон.

— Зу­бы мне за­гова­рива­ешь?! — взвиз­гнул Большой Папа, — От­дай­ то, что при­над­ле­жит мне!

— Его больше нет, говорю же!

Тяжелая дверь открывается и входят девять детей, позади каждого из них стоит по охраннику. Их руки, рты и глаза завязаны. Среди этих детей были и десятилетние, и пятнадцатилетние. А самый маленький оказался пятилетний мальчик. Боже, его то за что?!

— Нет… ты не можешь этого сделать. Они же еще маленькие, — Я начала паниковать.

Дверь снова открывается, входит еще один охранник… с Лейлой. О нет, ее поймали.

Их всех усадили на стулья, что стояли посередине этой огромной комнаты.

— Не страшно. Раз ты не хочешь отдавать лекарство, я верну себе жизнь с помощью этих милых детей… Ну, и с помощью тебя, конечно же.

— Как ты сме­ешь от­ни­мать у ­них жизнь? Это же дети.

Не удер­жавшись, я на­кину­лась на не­го и хо­тела бы­ло подать ему нес­коль­ко уда­ров в лицо, но ме­ня успели удержать ­его те­лох­ра­ните­ли.

— Пус­ти­те ме­ня! — кри­чу я, пытаясь вырваться, что оказалось бесполезным действием.

Они тол­кну­ли ме­ня в сто­рону так, отчего я упа­ла на ко­лени пе­ред Боль­шим Папой.

— Твои ру­ки окровавлены, — шепчу я, пы­та­ясь от­ды­шать­ся, — на те­бе ле­жат сот­ни раз­бивших­ся жиз­ней. Не за­бывай, что это все еще от­ра­зит­ся на те­бе. Не се­год­ня, так зав­тра, ра­но или поз­дно, спра­вед­ли­вость най­дет свою до­рогу, и ты бу­дешь на­казан Бо­гом за совершенные тобою дела.

Он издевательски засмеялся. Он обес­по­ко­ен­но выс­та­вил ру­ки впе­ред, а за­тем щелкнул пальцем. Один из охранников, что стоял позади него схватил меня и усадил на стул рядом с другими детьми.

Раздается громкий грохот грома. Большой Папа смотрит на свои наручные часы и буквально меняется в лице. От его улыбки не остается и следа. Он начал сильно кашлять и задыхаться. Поднося к носу кислородную маску, он сделал несколько глубоких вдохов, а затем взглянул на Лейлу:

— Начинай, — раздраженно говорит он, обращаясь к ней.

Та с трясущимися ручками подходит к маленькому мальчику и одной рукой берется за его руку, а другой за руку Большого Папы. Она закрывает свои блестящие от слез глаза, делает вдох и в следующую секунду она словно проваливается в какой-то транс. Спустя некоторое время мальчика начинает трясти. Большой Папа прикрыл свои глаза, довольно улыбаясь.