Не место для героев (СИ) - "Джокер J.K.R" - Страница 39

Конечно, не сам этот факт, а его объяснение. В Шпиле вовсе не случился дефицит мебели. Попросту большинство амазонок приходили со своими сидениями. В качестве которых использовались рабы. Разумеется, исключительно мужчины. Некоторые выглядели вполне благополучно — конечно, не считая рабского смирения и страха перед хозяйками. Другие щеголяли побоями, шрамами, едва поджившими ранами и даже отсутствием конечностей. Заметив второго раба без ступней и третьего без пальцев, Хелен решила больше не приглядываться, уставившись в тарелку.

Впрочем, за столом Ипполиты рабов было меньше, и выглядели они, кажется, получше. По крайней мере, Хелен постаралась себя в этом уверить.

Четвёртый стол, размером поменьше, пустовал. Заметив интерес Хелен, Ипполита сообщила:

— Наши хозяйственницы предпочитают есть у себя, в общей зале собираются только по праздникам.

Ничего этим, впрочем, не объяснив. Но Хелен и не стала настаивать.

Зато наконец удалось кое-что разузнать о мире. Местами даже больше, чем хотелось бы. Амазонки постоянно срывались с общих пояснений на пересказ конкретных случаев, не брезгуя побахвалиться своими подвигами и заслугами сестёр. Некоторые при этом поглядывали на Хелен с интересом, по мнению девушки явно выходящим за рамки дружеского или сестринского. Впрочем, делать какие-то намёки или распускать руки они не пытались, а за просмотр, как известно, денег не берут. Оставалось надеяться, что так продолжится и дальше, поскольку обнаружить среди ночи в своей постели бойкую поклонницу Хелен совсем не хотелось. А так как спать придётся в общей казарме, оградиться от подобного запертой дверью никак не удастся.

Девушка убеждала себя, что это жестокий мир, в котором тем, кто хочет выжить, так или иначе самим приходится стать жёстче. Но это оправдание даже в мыслях звучало довольно жалко. Особенно после выражения благодарности новенькой за сытный обед. На брякнувшую это амазонку тут же начали коситься и шикать, но Хелен уже поняла, откуда взялось мясо. Значит, трупы оттащили не для заметания следов, как она сперва подумала. И впрямь, от кого тут прятаться?

Судя по рассказам, что городская стража, что королевская гвардия занимались чем угодно, только не защитой мирных граждан и расследованием преступлений. Личная безопасность оставалась собственной заботой каждого отдельного гражданина. В том числе и внутри Шпиля, что стало ясно после завязавшейся за соседним столом драки, которую никто даже не попытался разнять. Так что обещание Ипполиты не давать в обиду выходило просто пустыми словами.

Но по крайней мере, у Хелен появилась крыша над головой, еда — пусть даже весьма неприглядного происхождения и вкуса, — кое-какая одежда, меч и некоторая степень защищённости от внешних угроз. И не было альтернатив. А при выборе между воительницами-мужененавистницами и всеми остальными она предпочитала уже немного согретое место.

Другой проблемой стали пока непонятные Хелен подковёрные игры между фракциями амазонок, которых было то ли три, то ли четыре — кем являются один раз упомянутые хозяйственницы, девушка так и не выяснила. Уже несколько раз за день к ней подходили незнакомые воительницы и предлагали сходить потренироваться, поболтать, осмотреть Шпиль или взглянуть на город из окна, из которого открывается замечательный вид и о котором другие даже не подозревают. Сопровождающая Хелен амазонка из числа подручных Ипполиты никак этому не препятствовала и не комментировала.

— Новенькие сами решают, с кем тусоваться, мы никого не неволим, — соизволила сообщить она, после чего на все расспросы на эту тему только пожимала плечами.

Хелен твёрдо решила держаться компании Ипполиты. В её фракции, по крайней мере, большинство одевались нормально, в самую простую одежду, разумеется, мужского покроя. А представительницы других кто гремел частями доспехов, частично самодельных, частично с горем пополам подогнанных под размер, кто, напротив, рядился совсем не по-воински, а будто дешёвые шлюхи. Одна из замеченных Хелен дамочек вовсе щеголяла обтягивающим то ли кожаным, то ли латексным костюмом, закрывающим тело по горло, при этом оставляя грудь полностью обнажённой. Поди, к нему и маска прилагается…

Изучить весь немалый Шпиль за день не представлялось возможным, особенно учитывая совершенно безумную планировку. Ни один этаж не повторял другой, коридоры вели в разных направлениях, изворачиваясь порой под немыслимыми углами, комнаты тоже были разного размера и располагались по разные стороны. В некоторых местах явно не хватало дверей, хотя заложенных проёмов Хелен вычислить не смогла, все стены были выложены совершенно одинаковым розовым кварцем, ну а синеватые прожилки прерывались и начинались вовсе безо всякого порядка. Но если нет замурованных комнат, значит, там стены толщиной в несколько метров! А это совсем уж идиотизм какой-то. Впрочем, когда на очередном этаже вовсе не обнаружилось лестницы наверх, Хелен убедилась — идиотизма тут хватает.

— Вторая лестница парой этажей ниже, ведёт сразу наверх в обход промежуточных этажей, — поведала сопровождающая. — Хочешь продолжить осмотр?

От этого щедрого предложения Хелен немедля отказалась. Всё равно самостоятельно найти какое-то из ранее виденных помещений она не сумела бы даже под дулом пистолета, несмотря на фотографическую память. План помещений в любой момент по желанию готов был возникнуть перед глазами, но вот как по нему ориентироваться, оставалось загадкой. Не те навыки подопечной заботили доктора Джексона, ох, не те…

Впрочем, некоторые навыки, которые профессор то ли счёл уместными, то ли не позаботился об их удалении, очень пригодились в тренировочном зале. Бросая очередную спарринг-партнёршу через плечо или бедро на несколько метров, Хелен каждый раз жалела, что не воспользовалась этими умениями против грёбаного докторишки. Чего стоило свернуть его тощую шею, а потом изобразить убитую горем дочь… Хотя в своём умении достоверно изобразить печаль по поводу скоропостижной кончины этой мрази девушка сильно сомневалась. Но радостный смех всегда можно списать на истерику. Жаль, что «дорогой папочка» отличался предусмотрительностью и заранее подготовил несколько способов разглашения информации после своей смерти, включая банальный приложенный к завещанию и запертый в банковском сейфе диск. По его словам, имелись и другие хранилища, а рискнуть Хелен слишком боялась. Но здесь теперь пусть хоть всем раструбит, какая разница.

— Полегче, дорогая, — хлопнула её по плечу Ипполита после того, как очередная амазонка, сделав сальто в воздухе, шлёпнулась на спину и с трудом поднялась. — Не поубивай наших сестёр ненароком. В том, что ты Избранная, мы не сомневаемся, ни к чему так усердствовать. Да ещё и не всякая Избранная так может…

— Я вела здоровый образ жизни и старалась поддерживать форму, — пожав плечами, соврала Хелен.

Пусть здесь сокрытие тайны и не имеет принципиального значения, трепаться на каждом углу всё же не стоит. Лучше пока притворяться Избранной, но при этом соблюдать строгую диету. Новость о вызываемых едой трансформациях девушку чрезвычайно удивила. Хотя новоявленные соратницы только посмеялись над её лёгким шоком, Хелен как доверенная помощница гениального, хотя и аморального, генетика прекрасно знала, что никакая пища мутации вызвать не может. Да и не могут генетические изменения в одночасье преобразить человеческое тело. Даже доктор Джексон, безусловно и впрямь заслуживающий Нобелевскую премию, а то и парочку, не смог перестроить человеческий геном всего лишь для отращивания новых конечностей, не говоря уж о большем. По крайней мере, что касается людей, родившихся с нормальными генами. Зато в генетическом конструировании на эмбриональном периоде преуспел.

Но если местные трансформации из-за неправильного питания являются не генетическими, то какими? И окажется ли им подвержена сама Хелен? И что такое Избранность? Что вызывает её? Как найти ответы на эти вопросы, девушка пока не представляла. И экспериментировать на себе не планировала. Пусть ради научного интереса старается и рискует кто-нибудь другой. Хоть тот же Генри Джексон. А ей достаточно оставаться начеку и не жрать что попало. По крайней мере, пока не представится возможность узнать больше за чужой счёт.