Меж молотом и наковальней (СИ) - Алмазная Анна - Страница 34

Игорь лишь прижал меня к себе крепче, еще крепче, а потом вдруг отпустил и, кинув напоследок:

— Забудь, — пошел прочь.

А я, чувствуя, как печет щеки, вбежала в свою комнату, оперлась спиной о дверь. А потом сползла на пол, не в силах унять предательской дрожи. Почему все так? Боже, ну почему все именно так?

— Ну да, — съязвил кто-то. — Обаяние избранницы вампира не имеет границ. Не так ли, душа моя?

Я вздрогнула. Вспыхнул в комнате свет, и я, наконец-то поняла, что у меня гости. А там, плевать.

Эльф заставил меня встать и сесть на кровать, и даже изволил мне всунуть в руки кружку с мятным чаем.

— Сам эту гадость и пей, — горько усмехнулась я.

— Кому-то из нас двоих неплохо бы успокоиться, — серьезно ответил эльф. — Я понимаю, день тяжелый, а вы, смертные, ранимы, но все же слезы ничего не решат.

— А кто плачет?

— Ты плачешь.

Эльф провел пальцами по моей щеке, и только тогда я поняла, что он прав. Я действительно плачу. Бесшумно, горько… не в силах остановиться. Плачу.

— Я выгляжу беспомощной? — тихо спросила я. — Почему меня все опекают? Почему кажется, что я — маленький ребенок, который и шагу не может сделать без чьей-то помощи! Почему куда не выйду, влипну! Куда не пойду, везде вы. Другие ведь и по сто лет живут, а вас не замечают, так почему я?

Тор лишь вздохнул, сел в моих ногах, посмотрел снизу вверх, ласково, невинно, как ребенок, и сказал:

— Я не знаю ответов на твои вопросы. Наверное, важно как ты сама себя чувствуешь.

— Хреново чувствую, — я отпила глоток чая.

— Скорее выглядишь такой печальной няшкой…

Наверное, мои глаза округлились, потому что эльф засмеялся. Я икнула, потом, очнувшись от удивления, спросила:

— Эльфы смотрят аниме? Может, и мангу читают? Как на счет яоя?

Он все смеялся, будто я ляпнула какую глупость. Обидно же… как же обидно!

— Боже, куда мир катится! — простонала я.

— Аниме не смотрю, а среди анимейщиков иногда тусуюсь. Забавные они, знаешь ли, — улыбнулся эльф. — Временами. Да вы люди все, забавные.

— И при чем здесь "выглядишь няшкой", прости, к нашему разговору?

— Ты сама спросила, почему, я и ответил. Потому что милую няшу хочется пожалеть, приласкать и заставить улыбаться, несмотря на смертность или бессмертность, а так же несмотря на пол. Научись выглядеть как человек, который может за себя постоять, тогда и опекать тебя не будут. Либо смирись с тем, что ты такая, какая есть и просто разреши себя любить.

Я сглотнула.

— Злой ты.

— Да и ты, по правде сказать, не добрая, — ответил эльф. — Подумай сама… не обидела ли ты в последнее время кого-нибудь?

Я опустила голову.

— Знаешь, когда у других неприятности только потому, что я рядом…

— Знаешь, от детей тоже сплошные неприятности, — парировал эльф. — И от собак тоже… прости, но сколько неприятностей от любимых! А меньше всего их… от чужих. Правильно. Но люди все равно почему-то в одиночестве жить не хотят. Не догадываешься, почему? Почему ты все время ноешь и самобичуешься?

— Ты ведь меня совсем не знаешь… — усмехнулась я.

— Знаю. Няшка она и в Африке няшка.

Я вдруг подумала, что все же Толкиен в чем-то был прав. Они мудрые. Пусть и не такие красивые, как у фэнтезиста, но разве это важно?

Хватит с меня красивых бессмертных.

Странно, но в тот вечер я впервые за долгое время была даже счастлива. Шаловливый эльф оказался существом очень даже забавным и разговорчивым. А еще страшно обаятельным. Он прихлебывал чай, жрал мое печенье и все болтал, болтал о каких-то мелочах. А я слушала, грея ладони о медленно остывавшую кружку с мятой, и вдруг начинала понимать… внешность это же не так и важно. Он же душой прекрасен.

— Поздно уже, — спохватилась я. — Прости, но пора на боковую. Мне же завтра работать… если приду сонная, Игорь заругает.

Думала, что Тор запротестует, но он понял. Поднялся с готовностью, подхватил со стула неприметный рюкзачок.

— Я тебе мобильник починил, — вдруг сказал он и показал взглядом на тумбочку. Я слабо улыбнулась, поблагодарила. И даже не удивилась — меня уже давно и ничего не удивляло.

А Тор спросил вдруг:

— Можно я сделаю тебе подарок, Катя?

— Еще один? — устало спросила я. Нужны ли мне все эти подарки? Тем более, от бессмертного?

— Нет. Мобильные я чиню только няшкам, а такие подарки дарю хорошим людям.

— А няшки не хорошие люди?

— Глупая ты, Катя. Такая взрослая временами, а все равно — глупая.

Он достал из кармана кольцо с плоским, тщательно отшлифованным голубым камнем.

— Делаешь мне предложение? — засмеялась я.

— Нет, окольцовываю, — ответил эльф, надевая кольцо на мизинец моей правой руки. — Я всех друзей окольцовываю. Всех тех, кому безгранично доверяю.

— Громкие слова для кого-то, кого ты видишь впервые… — ответила я.

— Это вы, люди, видите внешность. Мы видим суть. А теперь мне и в самом деле пора. И еще…

Эльф вдруг посмотрел мне в глаза:

— Неприятностей от тебя до черта и больше, факт. Иногда. Но в остальное время с тобой приятно болтается. Спасибо за отлично проведенный вечер, няшенька.

— И тебе спасибо… что у меня этот вечер был, — ответила я.

Наверное, надо было поблагодарить раньше. Даже не наверное.

Тор усмехнулся, кивнул и пропал, а в комнате вдруг стало совсем пусто. У меня появился еще один друг? Еще один бессмертный?

Я выключила свет и, не раздеваясь, легла на кровать. За окном то и дело проезжали машины, мазали потолок белыми тенями. Тикал на полке будильник и с каждым его тиканьем относительно спокойная жизнь развеивалась в полумраке сомнений. Да и моя ли эта жизнь? Или же я усиленно делаю вид, что моя?

— Ты меня так и не нашел, Анри. Ни ты, ни твое чудовище, — прошептала я. И впервые вдруг засомневалась… может, все же хочу, чтобы меня нашли? Может, тогда все закончится, в один миг?

— Глупости!

Я села на кровати и посмотрела в окно. Плыл за занавесками месяц, подмигивали фонари и шею жгла ненавистная татуировка.

Магистрат это хорошо… но возвращаться мне туда нельзя.

Проснулась я в полной темноте, всей кожей чувствуя, что что-то не так. Лишь пролежав с открытыми глазами пару минут, уставившись бездумно на игру теней на потолке, я поняла что: под дверью опять кто-то был. Но на этот раз он не смылся живо, ободравшись о мое заклятие, а упорно пыхтел и постанывал, царапая чем-то мою многострадальную дверь. Упрямый, чтоб его!

Наверняка кто-то из клиентов: на обкурившихся дряни никакое заклятие не действует. Такому ножом грудь проткни, а он даже не заметит. Эти дураки своего тела не чувствуют, оттого и не реагируют на его истерики. Жаль. Будет шуршать под дверями всю ночь и ничего ему не сделается… сволочь! Спать не дает!

Завтра, наверняка, случится скандал. Игорь будет орать, что в коридоре опять блевотиной воняет, и что кто-то из девок не усмотрел клиента, поленившись проводить до выхода.

А еще завтра Натали будет прыскать "освежителем воздуха" (читай — синтетической, невыносимой вонью), недовольно морща маленький носик. Завтра будут снова покрывать лаком мою дверь, так как Натали любит "эстетику" и не терпит царапин. Но завтра это завтра, а до завтра неплохо было бы выспаться. Надеюсь, что обкурившемуся или опившемуся гостю скоро надоест.

Но "гость" уходить не собирался. Запыхтев, этот гад завозился, наверняка, устраиваясь поудобнее. Может, заснет, а я вместе с ним? Счас! Вновь застонал и принялся за дверь с удвоенным упорством, доставая бедные мои уши противным занудным скрипом.

Поняв, что поспать не дадут, я рывком поднялась с кровати и щелкнула выключателем. Комнату залил желтоватый свет, и я принялась быстро натягивать джинсы и тонкую кофту, всунула ноги в кроссовки, решившись проводить клиента до двери. А там пусть себе пыхтит сколько угодно, мне уже мешать не будет. Ну а ведьма черти знает в каком поколении спокойно одолеет любого пьяного мужлана.