Сердце Архаиса (СИ) - Сиалана Анастасия - Страница 42

— Хана, что с тобой? — передо мной снова стоял Лис и взволнованно заглядывал в глаза.

— Наведенная иллюзия. Этот парень профи, — я схватилась за предплечья мэтра и начала озираться.

Однако ничего необычного я не смогла обнаружить. Пары потихоньку выходили из транса, и в зале нарастал гул. Я даже начала успокаиваться, но это продлилось недолго. Как и ожидалось, запретники не бросаются словами на ветер. Зал огласил истошный девичий крик. Не сговариваясь, мы рванули в толпу, расталкивая любопытных студэо. Когда живое кольцо, образовавшееся вокруг чего-то, удалось пройти, я оказалась перед телом девушки с Катидио. Первый курс. Она лежала в неестественной форме, обескровленная и с открытыми глазами. Никаких ритуальных рисунков вокруг и порезов на коже. Запретники начали убивать для устрашения. Загнанный зверь опаснее вдвойне. Они знают, что я взялась за расследование дела историка Дихт, и занервничали. Теперь не успокоятся, пока не убьют меня, а я, пока не остановлю их.

Толпу быстро разогнали, освободив зал от лишних глаз и ушей. Остались только преподаватели и я с Шиханом. Почему Шин не отправила его с остальными на выход, было неясно. Неужели нашей карательнице приглянулся мой младшенький.

— Мы подобрались к ним. Это акт отчаяния, — твердо произнесла фея.

— Им нужна Хана, — вклинился Лис, — все это сделано с единственной целью: показать, что они могут убить кого угодно и где угодно без последствий.

— Хана, что ты видишь? Твои способности к следственной некромантии впечатляют, — похвалила мэтр, предлагая нам на пару осмотреть тело.

Я не стала отказываться. Как и Лис. Он самостоятельно решил присоединиться к нам. Похоже, запретники достали моего арьяра, а это значило только их скорую гибель. Сотрет в порошок, можно даже не сомневаться.

При осмотре тела и места преступления, стало очевидным, что девушку сюда принесли. Убили ее не здесь. На вопрос, как запретникам это удалось, я ответила, уверенная в своей правоте:

— Иллюзия. У запретников есть талантливый иллюзионист. Если я не ошибаюсь, здесь была ниша, — я обошла бывшие границы иллюзорной ниши, что не так давно представляла собой пустыню, — именно в ней и спрятали тело. Когда ритуал единения начался, все иллюзии пали и явили мертвое тело.

Эту теорию подтверждал и недавний прорыв в мой разум. Кто-то очень сильный пытался свести меня с ума видениями смертей. Напугать. Это не рядовой иллюзионист.

— Я согласен с Ханой. Девушку принесли сюда еще до начала бала. На этапе подготовки, — поддержал меня Лис.

— Так, ладно, — устало выдохнула Шин, — я вызываю криминалистов, а вы все можете расходиться. Завтра доложу о результатах, — последнее было сказано Халону и ректору.

Мы не задержались в зале. Наоборот, поспешили уйти в Архаис. Сегодня и так было слишком много потрясений. Разуму требовался отдых. Я только и могла, что следовать за своим арьяром. Лисандр уверенно вел меня по темным тихим коридорам уже известной мне дорогой. Конечным пунктом была его комната. Однако я ошиблась. Когда мы почти дошли до нужной двери, Лис завернул за угол и начал открывать портал. Это окончательно озадачило меня.

— Что ты делаешь?

— Веду тебя в Первомир, — спокойно ответил арьяр и втянул меня в марево перехода без пояснения подробностей.

Я не была в родном мире порядка ста тысяч лет, и услышанное заставило мое сердце замереть. Я жаждала и опасалась входить в обитель прошлого. Но выбора у меня не было. За спиной схлопнулся портал, а впереди светило пять прекрасных разноцветных лун Первомира.

Я была дома.

Если вы спросите, чем отличается Первомир от остальных миров, то я скажу, всем. Он живой, дышащий и разумный. Земля запоминает каждый шаг, каждое событие и хранит эти знания вечно. Океан видит шире и чувствует всех существ, что населяют этот мир. Разумных здесь давно нет, но есть животные. А ещё океан помнит меня и все так же опасается, как и во времена моего детства. Я несу в себе не только благодать жизни, но и скорбь смерти. Это делает меня и другом Первомиру, в котором я родилась и выросла, и врагом. Дом. Его не так представляют себе, когда говорят об истоках и семье. Мои истоки, это одиночество и самостоятельность. Вторым домом мне всегда был эфир. Вездесущие тетки и всепозволяющий дед. Всенижний всегда был для меня кем-то особенным. Первобог. Создатель всех нас. Он рассказывал чудесные истории о далеких вселенных, где боги дремлют, не осознавая себя, или о месте, где существует коллективный разум. Всенижний всегда знал, чем заинтересовать непоседливую девчонку, дитя двух реальностей. Смертная с бессмертной, божественной душой. Уникум. Весь пантеон родственников всегда нянчился со мной с особым трепетом. Однако я всегда предпочитала жить в Первомире. Там воздух пропитан жизнью и реальностью, тогда как эфир лишь отображение наших желаний.

— В заключении я больше всего скучал по ветру и соленым волнам дома, — хрипло произнес Лис, вырывая меня из тяжелых и ностальгических дум.

Арьяр стоял на выступе скалы и с детской непосредственностью улыбался морскому ветру. Он был жителем этого места задолго до меня, и для него Первомир — истинный дом. Единственный и незаменимый.

Лисандр не стал долго ждать и сорвался с места к морю. Я же осталась на месте. Когда мужчина ворвался в воду, с ходу ныряя, волны ласково обступили его. Стоило мэтру вынырнуть, как руки океана начали накатывать на блондина, приветствуя старого друга. Лис отфыркивался и пытался увернуться от объятий океана, но волны неизбежно настигали его. Эта картина вызвала у меня легкую грустную улыбку. Я никогда не знала этих волн и ласки соленого гиганта, хоть и прожила здесь приличную часть своей жизни.

— Ну хватит, — продолжал отбиваться от воды Лис, — я тоже рад видеть тебя, старик. Но всему есть предел.

Океан не видел этого предела, поэтому накрыл арьяра особенно высокой волной. После этого Лисандр задорно рассмеялся и начал выходить из воды.

— Почему ты не идешь в воду? — недоуменно спросил арьяр, — этот океан смывает все переживания и питает энергией, что циркулирует по всему миру. Он восстанавливает все.

— Не все, — и легкая тоска проскользнула в слова.

Это правда, что О, так я зову живой океан, способен лечить не только тело, но и душу. Однако он не залечил раны моей матери, отчего она была вынуждена уйти в эфир раньше срока. А за ней и отец. Если бы О мог спасти ее, моя жизнь была бы другой.

— О не способен лечить богов, — и почему-то на лице снова обосновалась улыбка. Не радости, но и не боли.

— Но ты смертна наполовину. И… О, так? — я кивнула, — он может помочь. Ты должна это знать.

Лис вышел на берег, весь мокрый и оттого еще более соблазнительный, и приблизился, хмуря брови. Черная рубашка липла к телу, обрисовывая тело по всем его будоражащим черточкам, а по лицу катились крупные капли.

— Я не могу этого знать, Лисандр, потому что О боится меня. Его волна никогда не накатит на берег, если там стою я. Ведь одна моя половина олицетворяет смерть, — странно легко призналась любимому.

— Ты никогда не лечилась в его водах? — удивился Лис, и обернулся на притихшую воду.

— Нет, — глухой ответ.

Тогда некр резко развернулся, стремительно подошел и подхватил меня на руки. Я не ожидала подобного, поэтому только и успела, что схватился за плечи мужчины.

— Оставь, Лис. Все нормально.

Однако меня не слушали. Моя вторая половинка с упертостью поистине арьяровской несла меня в воду. Стоило ему зайти на мелководье, как океан тут же расступился перед ним.

— Что за тьма, О? — злился блондин.

— Верни меня на берег. Ничего из этого не выйдет, — пыталась переубедить, но некр лишь зашел глубже, и когда вода обступила его, он попытался опустить меня в нее. Безуспешно. В полуметре от моей стопы волны отхлынули в глубь океана, избегая контакта со мной. Лис так и не поставил меня.

— Это нормально. Естественная реакция живого существа на присутствие смерти. О лишь подчиняется инстинктам, — нежно шептала на ухо мужчине, пытаясь успокоить его бешено стучащее от несправедливости сердце.