Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 3

— Ы-ы-ы, тогда я точно вурдалак, — я попробовал засмеяться, но закашлялся, — Клац-клац-клац, сейчас всех сожру и покусаю, — я изобразил клешни и дернулся к Витьке.

— Тьфу на тебя, — отшатнулся тот от неожиданности, — Не фига тебя молния не изменила. Всё такой же дурак и шутки у тебя дурацкие. Ладно, мы помчались. Очки завтра занесу, — он дождался, пока Дима выйдет в коридор и наклонившись к уху, тихо спросил, — Ленке ничего передать не надо?

Я отрицательно помотал головой и просмотрел память. А Ленка ничего так. Голенастая акселератка, с приятной конопатой мордашкой и уверенным вторым размером. Хм, вот даже как, пару раз в подъезде целовались, второй раз прилично разошлись, жаль сосед помешал. Ага, из-за неё даже подраться разок пришлось. Правда, результат ничейный — фингал против разбитого носа. А Паша-то боксёром был. Стойка характерная, двоечку грамотно провёл пару раз, а вот ноги не использует. Левый в корпус тоже неплохо пробил, вот, как только у противника ноги заработали по корпусу, потерялся, руки опустил и неожиданно получил лбом в нос.

Так, посмотрим, что же у нас с родителями. В прошлых реинкарнациях я с «родителями» всегда ладил, ну, почти всегда. То, что маме ногу оторвал, это не считается. Нечего было папу пытаться съесть. Вступился за него. Вот как раз той ногой она ему панцирь и могла пробить. Коготь у неё там был здоровущий. Зато потом новая нога выросла красивая и мягкая. Позже меня за это и убили. Какие-то троюродные родственники по маминой линии. Вроде как я традиции их нарушил. Откуда бы я тогда знал, что она может забить его не до смерти и просто покусать. Нечего было театр кровавый устраивать у ребёнка на глазах. Короче, мамину родню я подсократил, но и сам погиб. Кстати, по очкам я тогда выиграл. Счёт три — один в мою пользу. Троих успел положить.

Итак, мама — учитель русского и литературы, а папа — инженер. Инженеров сейчас в стране не меньше, чем в моей жизни было охранников и бухгалтеров, то есть раза в два поменьше, чем менеджеров по продажам. Папахен ещё и руками не шибко умеет работать, хотя рисует хорошо и скульптурки из дерева режет. Вот какого Будду из липы зафигачил, красота. Вроде дело у них к разводу идёт. Мамуля прилично папаню душит, как собственно и положено учителям по их породе, а тому это давненько обрыдло. А за что она его пилит, не понятно. Денег мало? Вроде семья не бедствует, опять же, что её не устраивало, когда он уходил дорожные знаки рисовать. Там платили в два раза больше. А, статус не устраивал. Перед подругами неудобно. Ничего, найдём способ, как эту энергию использовать в мирных целях. Не первый раз живём. Чу, в коридоре тарелки загремели и запашок пошёл характерный. Нос подсказывает, что на ужин сегодня «аэрофлот — чикен», или попросту — резиновые куски куры, с синеватым отливом и плохо выбритой пупырчатой шкуркой. Попробую расслабиться и получить удовольствие. А вдруг есть вариант поменять куру на кусок рыбы? Согласен даже на минтай.

— Клавдия Захаровна, добрый вечер. Там у Вас не рыбка случайно, а то мне подсказали, что для глаз фосфора много нужно, — эх, к прочувствованному вопросу добавить бы ещё жалобные глазки, в стиле гламурного котэ, но тут ой и ах, чего нет, того нет. Мои кровавые зенки выпучивать точно не стоит. Ещё в обморок брякнется. Самое смешное, что фосфор мне как раз не очень-то и нужен. Он при слабости зрения полезен, а у меня всё с точностью наоборот. Впечатление такое, что я и затылком могу видеть, если нужно. А ведь точно. Секунду, я что-то такое помнил. Срочный анализ.

— Ты тогда жди, касатик. Я на этаж еду раздам и до кухни схожу. Там сердечникам рыбу готовили. Для тебя всяко найдут, — пропела богиня поварешки и капельниц. Ха, в масштабах отдельной областной больницы я вроде как знаменитость, но всё это лирика. Вернёмся к нашим баранам. Что я наблюдаю: нарушение частоты пульса, пигментацию, улучшенный обмен веществ и регенерацию, обострение зрения и обоняния, ощущение, что я могу ещё как-то воспринимать и быстро обрабатывать дополнительную информацию. Прилично. Ну, и каков же правильный ответ? Эпифиз.

Хрен бы я про него когда узнал, если бы один раз… Впрочем, это долгая история. Смысл в том, что эта гадская горошина у человека находится в самой середине мозга и обладает уникальными особенностями. Один мой «знакомый» (как мне ещё назвать мага, который раз шесть пытался убить меня и это в ответ на мои три попытки убить его) ради совершенствования своего эпифиза натворил кучу злодеяний. Я тогда штурмом захватил его лабораторию, но он успел сбежать. Вот из его записей я и узнал про ту бородавку в голове.

«Эпифиз — это мощный инструмент приёмопередающего устройства головного мозга, нашего Сверх Сознания — изменяющего нашу Реальность… наше Будущее и отвечающий за Магию в прямом смысле слова, за интуитивное восприятие, включая все творческие процессы…» — во, как он тогда загнул в своей рукописи, с громким названием — «Великий Гермес Трисмегист. Для потомков».

Блин, я этим самым эпифизом чую, что кто-то сдаёт мне краплёные карты и при этом тащится от собственной находчивости, как гадюка по стекловате. Не просто так меня в этой реинкарнации на родную планету закинули, да ещё и время синхронизировали. Только с горошиной у них слишком навязчиво получилось. Не могли они не знать, что я те записи Трисмегиста прочитал. И хотелось бы сказать — «Бог им судья», да только они от самокритики вряд ли пострадают. Это же не унтер-офицерская вдова, что сама себя высекла. Короче, некоторые тёмные… э… Светлые личности, не будем на них показывать пальцем, упирая его в небо, ради своих низменных… то есть высоких целей решили помухлевать и устроить мне двенадцатую жизнь чересчур весёлой.

Впрочем, я зря ворчу. Стартовые условия Боги создали правильные. Знаю ведь, что по Договору к ним не придраться. Ладно, проживём эту жизнь — увидим. О, похоже мне рыбу несут.

— Любят тебя повара. Откуда что и узнали. Как сказала им, что тебе для глаз рыбы надо, так они аж с профессорского зала подали. Ты газеты-то читал? Про тебя даже в «Известиях» написали. Там правда вот такусенько, в пять строчек, но и нашу больницу успели помянуть, — хлопочущая медсестра выставила целых пять емкостей из нержавейки, собранных длинной ручкой в общую переноску и колдовала с тарелками, явно не столовского происхождения, — Девки сказывали, что ты железо притягиваешь. Врут поди?

Резкое выделение слюны не дало оторваться от вкуснятины, которая была в тарелках. Чтобы не отвлекаться, я взял свободную пока чайную ложку и повесил себе на лоб. Увидев округлившиеся глаза, приложил к руке тупой десертный нож и продолжил усердно наворачивать оливье вприкуску с тёплым ещё хлебом. Судя по рыбной порции, четыре профессора сегодня останутся голодными. Почти полная кастрюлька горбуши в сметане. С добавкой риса просто изумительно. М-м-м, сладкие пирожки с яблоками, да под компот. Внимательно заглянул во все опустевшие ёмкости и поднял глаза на благодетельницу.

— Клавдия Захаровна, если врач завтра ходить разрешит, то мы с Вами к ним наведаемся и всё покажем. Договорились? — я масляно обвёл глазами опустошённые судки. Притихшая медсестра собирала посуду. Похоже, я её немного удивил и вряд ли магнетизмом.

Так, что там дальше. Вроде родители на подходе. Говорят, их не выбирают, но это явно не мой случай. Мне вот взяли и выбрали. Хотя может у меня паранойя и всё не так плохо. Начинаю операцию «Умирающий лебедь». Говорить буду поменьше, а слушать больше.

— Здравствуй, сынок, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — мамуля заходит в тёмную комнату и в растерянности оглядывается. Она что, выключатель ищет?

— Мам, свет не включай. Мне для глаз это вредно.

— Сынка, привет, — отец тащит два стула из коридора, — А что тут темень такая?

— Стой. Ему нельзя свет. Глаза испортишь, — мамины команды настигают отца у самого выключателя. Он подходит к кровати и видит очки. Зачем-то сжимает мою ладонь и пододвигает стул поближе ко мне.

— Что с глазами? — голос у мамули изменился. Вопрос задан так, что хочется тут же вскочить на ноги и начать оправдываться.