Fallout: Equestria (ЛП) - "Kkat" - Страница 19

Ещё я увидела кого-то вдали, на склоне холма, на миг освещённого молнией... или мне показалось. Я не могла сказать, кто это был — пегас или единорог. Сначала мне показалось, что оба. Но видение исчезло раньше, чем я смогла убедиться, что вообще что-то видела.

Мы скакали галопом, чувствуя, как земля под копытами всё быстрее превращается в грязь, пока не упёрлись в неистовую, пенистую реку. Грязная бурная вода отрывала куски от берегов на обоих сторонах. Я видела тёмные очертания вырванных мертвых деревьев, уносимых течением.

На другой стороне возвышался отвесный обрыв. Вода выливалась через трещины в скале сотнями ручейков, каждый из которых подпитывал реку. Почти точно напротив нас, только чуть выше по склону, чернел вход в пещеру; путь к ней был смыт.

Я беспомощно смотрела, пытаясь понять, как мы собираемся перебраться. Тут я почувствовала, как Каламити поднял меня в воздух, перенёс через реку и опустил в устье пещеры.

Шагнув внутрь, я направила вперёд фонарик ПипБака. Тоннель сперва немного поднимался вверх, а затем круто спускался до ужасно старой, проржавевшей до черноты  металлической лестницы, что вела к лестничной площадке. Там грубо вырубленные стены сменялись каменной кладкой. В конце виднелась очень знакомая стальная дверь, висевшая открытой на рычагах. В центре двери красовалось число «24». И там, за ней, лежал проржавевший, разрушенный двойник того места, которое, как я когда-то верила, всегда будет моим домом.

Каламити промчался мимо меня.

— Не стой столбом! Помоги закрыть эту дверь прежде, чем эта проклятая река вконец размоет берега и затопит пещеру! — он попытался силой толкнуть дверь. Посмотрев вниз, я внезапно осознала, что воды на полу уже набралось по косточку, и уровень продолжает подниматься...

Опомнившись, я бросилась к пульту. Помедлила, осматривая запорный механизм (почти полностью отсутствующий), чтобы быть уверенной, что смогу открыть его снова. Убедившись, я попыталась сдвинуть рычаг. Не вышло. Мой рог ярко вспыхнул, и, сосредочившись, я добавила телекинетическую мощь к силе своих копыт. Громко скрипнув, рычаг подался, и дверь в Стойло Двадцать Четыре захлопнулась с протестующим скрежетом.

* * *

— Ты понимаешь, что мы только что закрылись в Дьявольски Страшном Стойле Сумрака? — поддразнила я напросившегося напарника, удивлённо уставившегося на дверь.

— Ну, я верю тому, что ты говорила. Если кто-нибудь и шарит в этом, так это ты, — он беспокойно улыбнулся. — К тому же, — добавил пегас, похлопав крыльями, — вряд ли мне тут от них будет много проку.

Я разглядывала упряжь Каламити. Две дальнобойные винтовки, привязанные по бокам под крыльями и встроенные в седельный механизм. Тонкие металлические “вожжи” тянулись от них, заканчиваясь почти перед его ртом. Дёргая за них, можно было стрелять из обеих пушек одновременно. Седло было разработано так, чтоб перезаряжать винтовки по команде — то ли кусая “вожжи”,  то ли потянув их каким-то особенным образом, я не могла сказать наверняка.

— Эй, Каламити, я вот что хотела спросить... Что это такое? — я указала копытом на хитроумную штуковину.

— Что? — пегас покрутился на месте. Я не удержалась от смеха. Он остановился, глядя на меня, затем обернулся назад и вновь посмотрел на меня. — А, в смысле, боевое седло?

Я кивнула.

— Хорошая работа, правда? Сам разработал! — он встал на дыбы, гордо позируя. Затем, заметив выражение моего лица, спросил:

— Ты чё, никогда раньше не видела боевого седла?

Я покачала головой.

— У, это такая штука! — довольно объяснил пегас. — Грубо говоря, есть два типа пушек. Маленькие, которые пони могут взять в рот или, в случае единорогов, левитировать перед собой. И боевые сёдла. Они годятся для любого громоздкого, тяжёлого оружия с большой отдачей, которое просто так не удержишь. Чего только к ним не прикручивают: автоматы, ракетные установки...

— Ракетные установки?! — я поджала хвост и прижала уши.

— Ага! И даже энерго-магические пушки! — он помолчал, — ...но это такой гадский дефицит, что ты их ни в жисть не встретишь.

Я решила обдумать это как-нибудь на досуге. Проверив ПипБаком радиацию и прочие угрозы, и Л.У.М.ом любые вспышки враждебности, я отхлебнула большой глоток из фляги и начала строить план. Прожив целую жизнь в своём Стойле, я была уверена, что смогу пройти и по этому без проблем. Если конструкция одинаковая, то дверь справа в следующей комнате приведёт к лестнице вниз. К кафе, жилым помещениям и больнице. Коридор слева ведёт к техническим этажам, в том числе к такому знакомому пункту техобслуживания ПипБаков. Секунду поколебавшись, я решила сначала пойти направо.

Тем временем Каламити разведал соседние комнаты. Он вернулся слегка удивлённый.

— В чулане стоит целый ящик динамита.

Вот так сюрприз. Мои уши встали торчком. В Стойле Два такое не встретишь.

— Что в нём?

— Полагаю, динамит, — ответил Каламити ехидно-серьёзным тоном. — По правде, я точно не знаю, он закрыт. И я не хочу трясти эту штуку, как подарок на именины. Ты прикинь, а вдруг там динамит?

Я последовала за рыжим пегасом в чулан, чтобы взглянуть на ящик. После трёх попыток и двух сломанных шпилек (которые начали заканчиваться) я была вынуждена признать, что замок мне не по зубам. Вместо этого я предложила придерживаться изначального плана.

С ободряющим шипением дверь в жилой сектор открылась. Лампы знакомо загудели... те, что ещё работали. Уже сейчас Стойло Двадцать Четыре навевало тоску по дому. Хуже того: тупая боль в сердце смешалась с ощущением неправильности происходящего. Видеть это место в разрухе и ржавчине было так неприятно, что не могу и описать. Личный вариант постапокалипсиса. Двери, которые больше не открывались. Пол, заваленный консервными банками и мусором. Странная, непривычная вибрация от оставшихся без ухода генераторов. А откуда-то снизу доносились пыхтение, шипение и стук — ни на что не похожие, совершенно чуждые Стойлу звуки. Жуткая, мрачная, деморализующая версия Стойла Два.

Оглянувшись, я увидела, что Каламити собирает крышечки с пола. Закусив губу, я боролась с нахлынувшим чувством, вопившим об осквернении места. Собирательство и мародерство было основой выживания в Эквестрийской Пустоши. Логично, почему бы не помародёрствовать и здесь. Но это более походило на разграбление могил. Безобразно.

Мои чувства развеялись, так как наверху гром ударил столь близко к пещере, что его можно было услышать в Стойле. Сердце выскакивало из груди.

— Что за... — я запнулась и тыкнула копытом вверх, подразумевая небо снаружи.

— Я говорил тебе. Гроза.

— Это не похоже ни на одну грозу, про которые я читала в книгах, — возразила я.

Каламити посмотрел на меня с мягкой насмешкой.

— Погода уже не та. Пони больше не ведут по небу солнце и луну. Мы, пегасы...

— Пресвятая Селестия и Луна ведут солнце и луну каждый день! — возмущённо парировала я. Как он мог такое сказать! Это... это богохульство!

— О да, — он закатил глаза. — В раю. Действительно.

Я ощетинилась. Пегас спокойно смотрел на меня, пока я не сдалась, жестом предлагая ему продолжить.

— Как я уже сказал, мы, пегасы, больше не управляем климатом. Погода Эквестрии одичала.

Холодок прокатился по моей гриве. Даже сквозь металлические стены и камни мы слышали раскаты грома.

* * *

Я начала задаваться вопросом, насколько сверхустойчиво было Стойло Два, что я никогда не слышала таких раскатов грома, как сейчас. Очевидно, оно было спроектировано, чтобы оставаться закрытым намного дольше, и я начала замечать некоторые архитектурные различия.

— Ха, — произнесла я, размышляя вслух, — тут только одна душевая.

По крайней мере, только одна в этой части жилого сектора. В Стойле Два их было две. Одна для жеребцов, одна для кобыл. Пол был мокрым, я слышала булькающие, ревущие звуки из-за двери ванной. В отличие от Стойла Два, Стойло Двадцать Четыре снабжалось из водоносного слоя, а вода просто очищалась антитоксином и противорадиационными заклятьями. В раковинах и унитазах бурлила вода, нагнетаемая ливнем снаружи.