Младенца на трон! (СИ) - Кейн Алекс - Страница 5

Дрова в печи потрескивали, наводя сладкую дремоту, и глаза Пьера понемногу стали слипаться. Зарывшись с головой в перину, он заснул.

Солнце тускло светило сквозь единственное окно, мешая спать. Пьер открыл глаза и удивленно осмотрелся. Вот это да! Настоящая русская старина! Он с тихим восторгом оглядел крашеные в цвет травы стены и бледно-желтый сводчатый потолок. В углу увидел небольшой, крытый вышитой скатертью стол с резным деревянным креслом, рядом притулилась скамеечка для ног. Над столом на красной полочке были расставлены православные иконы. Свежие, яркие, словно только что написанные. Вдоль стен стояли покрытые рушниками лавки, над ними красовалось слюдяное оконце с разноцветными стеклышками, а рядом прислонился обитый сукном навесной ставень. И это все придумали компьютерщики корпорации?! Просто невероятно! Пьер перевел взгляд на деревянный сине-зеленый шкафчик с золотыми узорами. Красота! Возле него блестели металлическими накладками два больших, окованных железом сундука. А напротив стола потрескивала поленьями изразцовая печь, даря всему вокруг тепло и уют. Рядом с ней стояло железное ведерко с углем.

Да, есть на что посмотреть, прямо как в музее! Не то что его минималистичная квартирка. Пьер протянул руку и с удивлением пощупал тяжелый напольный подсвечник. Настоящий! Как жаль, что все эти вещи - лишь образы в виртуальном мире! Как было бы здорово иметь пару таких вещиц дома, в Париже. Да все антиквары обзавидовались бы!

Заметив, что в комнате никого нет, Пьер принялся изучать свое новое жилище. Откинул перину, потом полотняную простыню и обомлел: под ней лежала шкура с бурым мехом. Медвежья, что ли? А ниже - плотно набитый матрас, на ощупь напоминающий соломенный.

"Похоже, наши программисты собрали в кучу все стереотипы", - усмехнулся Пьер, поглаживая лоснящийся мех.

Сообразив, что не стоит терять времени, он неслышно встал и сделал несколько шагов. Споткнулся с непривычки, но все же устоял. Деревянные половицы, покрытые разноцветными ковриками, тихо скрипнули. Пьер обошел комнату, взобрался на стул, зачем-то заглянул в стоявший на столе кувшин, потрогал лежащее рядом зеркальце в изящной серебряной оправе и полез на лавку, чтобы выглянуть в окно. Он был уверен, что ничего не увидит: не могли же, в самом деле, компьютерщики ради одного конкурса воспроизвести весь мир. Но ошибся: узкое оконце открывало вид на небольшую часть двора, покрытую сугробами, и на деревянный забор-частокол. За ним через узкую улочку возвышалась массивная зубчатая стена, крашенная в белый цвет. Зубцы кое-где обвалились ("Наверняка от пушечных ядер"), а штукатурка облупилась, под ней проглядывал красный кирпич. Пьеру была видна половина четырехугольной башни с колокольней.

Ничего себе - Кремль! Впрочем, чему удивляться, если двор Шереметева находится рядом с Успенским собором, значит, в Кремле. Странно только, что башня без привычного зеленого шатра. Может, еще не построили? И почему стены белые?

Вдоволь насмотревшись, Пьер спрыгнул на пол, едва не поранившись о торчащий из стены рожок для свечи, и вернулся к изучению комнаты. Его "кровать" оказалась широкой лавкой, на которую были положены матрас и постель. Под ней - детский горшок. Подойдя к сундуку, Пьер подергал крышку - не заперто - и с огромным трудом приподнял ее. Одежда, ткани, собольи шкурки…

Нет, это не пригодится. А что в шкафчике? Ух, какая дверца тяжелая, вот как ее ребенку открыть? Угораздило ж этого Жюно запихнуть его в детское тело! Мог бы сделать, к примеру, молодым турецким султаном с гаремом на пару сотен девиц. Вот это было б весело. А то беспомощный младенец. Ну ничего, еще увидите, он и в таком виде не пропадет… Так, что тут у нас? Банка какая-то, надо будет проверить, когда мадам уберут.

Словно в ответ на его мысли, тихо скрипнула низенькая дверь, и в комнату вошла мамка. Увидев открытые сундуки, она запричитала:

- Да что ж ты творишь, а?! Почто тебя Федор Иваныч впустил, чтоб ты по ларям без спросу шарил?

"Пора", - решил Пьер и заголосил что было сил.

Женщина от неожиданности оторопела. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал веснушчатый рыжеволосый парень лет двадцати в перепоясанном кушаком длинном зеленом кафтане, похожем на те, что Пьер видел на фигурах стрельцов в музее Гревен. На боку висела длинная сабля.

- Что с дитем? - обеспокоенно крикнул он.

Мамка всплеснула руками.

- Да что ему сделается, окаянному? Вон, гляди, все сундуки отомкнул.

Но "стрелец", не слушая ее, рванул к малышу, присел перед ним на корточки и принялся ощупывать. Веснушки на его лице побледнели от волнения.

- Все ладно? Где-нить болит?

Пьер отрицательно покачал головой и ткнул пальцем в мамку:

- Не хосю!

И, чтобы усилить впечатление, гневно топнул ножкой:

- Уди!

- Ого, и впрямь ровно царь, - удивился парень.

В открытой двери стали появляться привлеченные шумом челядинцы. Глядя на растерявшуюся мамку, кто-то сказал:

- Ступай-ка ты, не гневи дитятю.

- Да что ты, Кузьма, обалдел? - возмутилась она. - Меня ж Федор Иваныч посечет!

Вдруг все разом расступились, и появился сам Шереметев в желтом суконном кафтане, из-под которого виднелись красные сафьяновые сапоги. Без шуб он оказался не таким уж и толстым.

"Приделать Черчиллю бороду - и прямо одно лицо будет, - мысленно фыркнул Пьер. - Сейчас я вам выдам представльеньице, мсье Шереметев".

Между тем тот, нахмурившись, кинул взгляд на Пьера и грозно сказал мамке:

- Я, Агафья, почто тебя сюда поставил? Дабы ты крик на весь двор разводила?

Та сжалась, словно уменьшившись в размерах, и принялась оправдываться:

- Помилуй, батюшка Федор Иваныч, да нешто я…

- Хватит причитать! Сказывай, что тут у вас учинилось!

- Мальцу она не глянулась, - ответил за нее "стрелец". - Требует, чтоб ушла.

- Требует?! - глаза боярина полезли на лоб. - Это как же?

Пьер решил, что настала его очередь вступить в разговор. Он подбежал вплотную к Агафье и, упершись обеими руками в ее бедро, стал выталкивать.

- Уди! Уди!

- Ну, ты погляди, а, - всплеснула она руками, а толпа у двери умиленно заахала.

- А ну, цыц там! - прикрикнул Шереметев и снова накинулся на мамку. - С чего это он серчает?

- Ведать не ведаю, батюшка. Я ставень-то сняла с оконца да отошла по надобности. Вертаюсь - а он тут в ларях твоих шмыгает, вот я и спросила.

- Уди-и! - завопил вдруг Пьер, гневным жестом указав на дверь. - Уди!

- Вот что, братец, - наклонился к нему Федор Иванович, - утихомирься-ка. Агафья - баба душевная, и тебе за няньку будет. Так что свои коленца выкидывать прекращай, а то ведь я и высечь могу!

- Эй-эй, боярин, полегше, - нахмурился "стрелец".

- А ты, Васька, замолчь, - огрызнулся Шереметев. - Коли князь Пожарский силком мне тебя приставил, так не в свое дело не сувайся.

"Что ж, придется дать спектакль, иначе от нее не избавиться", - мысленно улыбнулся Пьер и, придав лицу самое злобное выражение, на какое только был способен, топнул ногой.

- Не хотю! Уди! Уди-и! - крикнул он и заверещал на одной ноте противным, писклявым голосом.

Лицо Федора Ивановича налилось кровью, с минуту он молча смотрел на Пьера, а потом заорал:

- Да нет у меня никого, окромя нее!

- А-а-а!

- Замолчь немедля!

- А-а-а!

- Могет, мою Варвару к нему посадить? - спросил кто-то из толпы.

- Не-е! А-а-а!

Шереметев схватился за голову.

- Царица небесная, дай мне сил! Что тебе надобно, чадо? Нешто один в горнице хочешь жить?

Пьер мгновенно замолчал и улыбнулся. Стоявшие у двери челядинцы зашушукались:

- Почто ему нянька, такому-то умненькому.

- Коли так положено, возражать не должон.

- Да как ты без мамки-то будешь? - начал было Шереметев, но Пьер демонстративно набрал воздуха в легкие, и боярин обреченно махнул рукой:- Господь с тобой, оставайся. Васька, слышь, ты заходи к нему почаще, чтоб чего не вышло.