Корейский вариант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 66

- Хм, красивое удостоверение. В первый раз такое вижу, - доброжелательно сказал я. - Мы можем остаться одни, и проследить чтобы кабинет не прослушивался?

- Это возможно, - кивнул тот и приказал. - Оставьте нас.

Полковник и второй следователь, или ещё кто, теперь уже и не знаю, молча встали и покинули кабинет, аккуратно прикрыв дверь.

- Я вас внимательно слушаю.

- Извините, но даже для вас эта информация излишняя. Кто может дать разрешение на её оглашение вы уже в курсе. Могу лишь сделать ясный намёк, если вы готовы его выслушать.

- Продолжайте.

- Что вы знаете о религии индусов?

Мой вопрос застал того врасплох, на миг выбив из колеи. Слишком явное удивление мелькнуло на лице, но оправился тот быстро.

- Я далёк от этого.

- Религий в Индии хватает, но есть одна, которая мне в последнее время понятна. По их мнению, после смерти человека, душа индуса вселяется в тело собаки, кота или осла. Кем был человек в прошлом, тем станет и в будущем. Был человек свиньёй, станет свиньёй и в другой жизни. Это называется реинкарнация. Надеюсь я понятно пояснил?

- Более чем. Я внимательно слушаю.

- Хорошо. Сам я об этой религии слышал в песне, и как-то значения не придавал до недавнего момента. Начнём по порядку. Себя в пример ставить я не буду, возьму любого жителя нашей необъятной страны. Например, фронтовика Ваню Иванова. Он попал на фронт в конце сорок третьего, а воевал справно, о чём имеет подтверждение в виде наград. Потом военная служба где тот исправно тянул лямку до восемьдесят второго года выйдя на пенсию в звании подполковника. Страшное грянуло в девяносто первом, Союз распался на его глазах. В то время Ваня жил в Клайпеде, Литве, и вдруг новое правительство независимого государства, что смотрело в рот американцам, повинным в развале любимой страны, объявило его оккупантом, и врагом государства. А всего лишь бывший фронтовик, что воевал против нацистов и фашистов, не сдержался, когда выползшие на улицы столицы бывшие нацисты в форме СС маршировали по улицам Вильнюса, а школьники-мальчишки, бывшие комсомольцы, приветствовали их вскидывая руки в нацистском приветствии. Он бросился с кулаки на этих недобитков. В результате арест, за то что побил героев Литвы, суд и приговор десять лет, которые ему прибавляли за побеги и остальное. Да и враг личный объявился. Под конец этого ветерана передали американцам, которые на территории Литвы развернули свою тайную базу. Они ставили там опыты на русских людях, вырабатывая вирусы гриппа именно по геному русского человека, чтобы запустив его, потихоньку уничтожать население бывших Советских республик. На базе ставились опыты не только на пожилых, средний возврат был, беременные женщины, дети. Четыре года, четыре года ада в застенках базы и этот Ваня умирает на столе при очередном опыте. С такой ненавистью в душе, что видимо произошёл сбой и его душа вселилась в тело пятнадцатилетнего мальчишки-корейца, с полностью сохранёнными воспоминаниями. И теперь этот Ваня, подумав, что делать, решил, что нужно посоветоваться. Бывший подполковник, командир истребительного полка, двенадцать лично сбитых во время Отечественной войны, и одиннадцать во время Вьетнамской войны где тот был советником. Воевал на «Миг-семнадцать». Ваня знает всё о новейших реактивных истребителях, штурмовиках и бомбардировщиках вплоть до восемьдесят второго года. И вспомните, что история, пока она ещё не пошла по иному пути, ему тоже известна.

- А Ваня — это значит ты? - хмуро спросил порученец, который только зло играл скулами, слушая мой рассказ.

- Я. Не дай бог кому-нибудь прожить тоже-самое что и я. Я Сталина очень уважаю, но одного я ему никогда не прощу, то что проявил мягкотелость, простив предателей, и тех кто служил немцам, бандеровцам и остальным. Отсидев тюрьмах, они вернулись в родные края, в конце пятидесятых, и там продолжился террор, всё кровью залили. Горели дома, вешали учительниц, снимали кожу с участковых, и всё что было как в войну. Всё это будет, будет и развал Союза, и как это не печально, мину под всё это заложила именно мягкотелость Сталина. Если будет возможностью с ним об этом поговорить, сделаю, но если будет моё мнение, так я был создал отдельную комиссию по ликвидации нацистских недобитков виновных в разных преступлениях на территории нашей страны. Пусть они даже за рубежом, отправлять ликвидатора и убивать, убивать тварей, чтобы дрожали по углам, мочились в постели в страхе пока их не настигнет КАРА! А всех тех что по тюрьмам сидит, их просто закапать. Живьём! И не обращать внимания на мнения других государств, это наше личное дело. Не прощать, никогда!

- Я понял тебя. Доказательства?

- Правильный вопрос. Я не так и много событий по сорок девятому году помню, что должны произойти, поэтому записывай. Конец июля будет ознаменован тем что американцы выведут последние войска из Южной Кореи. В газете помнится это читал, да ещё замполит политинформацию устроил. Но про последнюю не помню, я там спал. Ещё там была большая статья о забастовках рабочих в Великобритании и Австралии. Но если нужно проверить меня быстро и качественно, можно просто позвать тех, с кем я служил или воевал. Уж они подтвердят мою личность. После разговора и воспоминаний.

- Фамилии? - карандаш снова замер над блокнотом где тот делал пометки или записи согласно нашей беседы.

- Весь ИАП. Сто семьдесят девятый гвардейский истребительный авиационный Краснознамённый ордена Богдана Хмельницкого. Командир Ольховский. В этом полку воевал Кожедуб, только в другой эскадрилье.

- Хорошо, - записывая, кивнул тот. - Мне нужно будет отлучится.

- Это я хорошо понимаю. Меня сюда с вещами привезли, но я бы предпочёл проживать или на служебной квартире, естественно под охраной, или в гостинице. Тот одиночный номер в «Метрополе» мне понравился.

- Об этом не может быть и речи. Конечно все ваши слова требуют проверки, но пока вас отправят в служебную гостиницу, там вы будете проживать под охраной.

- У меня будет несколько просьб.

- Хм, вот как? - тот посмотрел на меня несколько неоднозначно, видимо мои слова ему не понравились. Я как бы условия ставлю, не по-советски это как-то.

- Не думаю, что они вас напрягут. Если вы представили ту жизнь что прожил я, то поймёте, она мне не совсем понравилась, та что после пенсии, и я бы хотел прожить несколько по-другому. Например, я всегда мечтал научится играть на гитаре, но так и не сподобился. Слегка бренчу, но не более. А я хочу научится играть хорошо, даже отлично. Также с пианино. Я готов сотрудничать с Советским Союзом, для меня это естественно, как и дышать, но я также понимаю, что знания что я несу для государства, имеют огромное значение и потенциал. Поэтому и прошу немногого. Ещё мне также хотелось бы научится фехтовать на шпагах. У меня трость с клинком внутри имеется, а умения нет. Ну и, пожалуй, я бы хотел поучится навигации, по морским картам, и ходить под парусом. На больших судах, вроде баркасов или шхуны, но не крупных, многомачтовых. Одной, максимум двух мачт хватит. Не лодок. Очень желаю научиться, но тут наставить не буду. Получится найти старого капитана или шкипера чтобы он меня учил, просто отлично, нет, не страшно, научусь сам. У меня после реинкарнации память идеальной стала, легко учится. Ещё я занимаюсь корейской борьбой, не мастер, но немного осталось. Зал бы для тренировок и партнёров для них же. Можно самбистов. Мне понравилось держать себя в форме.

- Я приму ваши пожеланию к сведенью и передам их. Сейчас за вами придут, не сопротивляйтесь, вас сопроводят куда нужно.

- Хорошо.

Когда железная дверь захлопнулась, я осмотрел камеру-одиночку, нары были подняты и висел замок, и пробормотал:

- М-да, местный юмор. Служебная гостиница… А я и не понял.

Шаги конвой стихли, а я, заложив руки за спину прошёл к небольшому окну, из которого падал свет в помещение, хоть слегка освещая его. Тусклая лампочка под потолком не справлялась, так что солнечный свет вполне помогал, развеивая тьму. Я успел обдумать как прошёл разговор, прошёл тот… неоднозначно, осталось только ждать. Не хочу гадать как дальше всё повернётся. Вот так я и прогуливался по камере, или стоял у окна, думая. Потом сняв пиджак и жилетку с рубахой, оставшись в брюках и майке, и стал заниматься, тренируясь, разгоняя кровь по мышцам. Немногочисленные разминки в прокуренных тамбурах поездов давали мне мало, и я хотел разогреть себя до предела.