Поход на север (СИ) - Самсонов Владимир - Страница 3

Валентин постоянно размышлял о случившемся: Почему он выжил и не получил серьёзных повреждений? Может, таким образом, он за что-то наказан? Если так, зачем мучить? Чтобы умертвить позже? Чьё незримое присутствие ощущает? Вдруг при катастрофе он повредился мозгом и теперь всё, что видит и чувствует это устойчивый психоз? Поживём — увидим.

Незримый хозяин общался с Валей при помощи странных лесных жителей. Иногда Валя видел пересекавших звериные тропы существ неизвестного происхождения. Одни были похожи на гнилой пень, другие на идущего на задних лапах кота, третьи на мохнатых птиц. Валентин старался обходить места их появления. Мало ли что. Совсем скоро Валя перестал их пугаться и уже не обращал внимания. Один вопрос мучил его в данный момент: куда же он забрёл?

В походе время летит не заметно. Каждую минутку видишь что-то новое, необычное, странное. Забываешься, и это входит в привычку.

То, что наступила осень, Валя понял, когда увидел клён. Его жёлто-красные листья печально падали на всё ещё зелёную траву.

— Если так пойдёт дальше, — обратился он сам к себе, — придётся готовиться к зиме.

В ответ из глубины леса пыхнуло сырым холодом. Он пошёл вперёд, гоня от себя мысли о зимовке. Наверное, дома ему уже поставили надгробье. Вот будет смешно посмотреть, когда вернётся. Если вернётся….

Привыкшие к долгой ходьбе ноги несли его на север. В попавшемся на пути буреломе он обнаружил лосёнка со сломанной ногой. Первой реакцией было убить и съесть. Но что-то в глубине души остановило Валентина. Где были родители лосёнка? Может их разорвали волки или они утопли в трясине? Кто знает. Валя аккуратно подошёл к обессилевшему зверю. Лосёнок не испугался, а просто закрыл глаза, приготовившись к самому худшему.

Валя наложил ему шину, забинтовал обрывком одежды, принёс поесть, напоил. Лосёнок внимательно следил за человеком. Так прошла неделя. Лосёнок поправился, встал на ноги и, не обернувшись, ускакал в лес. С этого дня окружающий мир вновь изменился. Возможно, надо было сделать всё наоборот.

Этой ночью Валя не спал. Помимо незримого хозяина он почувствовал ещё одну силу. И эта сила была недовольна его действиями, а именно помощью лесному зверю. Незримый хозяин леса не любил появившегося, но и прогнать не мог. Лафа, которой, в сущности, не было, закончилась, решил Валя. Теперь будет настоящая борьба за выживание. Злобный дух не даст ему так просто уйти. Валентин ощущал это резвившемся за время похода шестым чувством. Не делай добра, не получишь зла.

Валентин сидел у костра, жарил наколотый на ветку подосиновик. Было холодно. Но его не так беспокоил ночной иней на пожухлой траве, сколько та сила, которая ощущалась с приходом ночи или при отсутствии солнца в пасмурный день. Теперь он не мог беспечно, как раньше идти на полярную звезду. За каждым деревом его мог поджидать дикий, голодный зверь. Валентин подвинул поближе копьё с костяным наконечником и лук со стрелами. С луком он охотился на речную и озёрную рыбу. Загарпунить её никак не удавалось, а вот стрелой привязанной за верёвку к поясу, он легко добывал карасей, карпов или небольших сомов. Странного большого зверя давно не было видно. Возможно, тот боялся недружелюбной силы, приходившей ночами и бродивший вокруг костра в ожидании, когда тот погаснет.

Валентин почувствовал нечто, ждущее исчезновения огня. Оно неслышно окутало местность, вытеснив лесного хозяина. Валя напрягся всем телом, аппетит пропал. Возможно, жалостью к лосёнку он нарушил неписаные правила сосуществования живых существ или просто возмутил неведомую сущность. С неба повалил мокрый снег. Валя прикрыл огонь заранее сделанным из бересты квадратным зонтом, но это ситуацию не спасло. Снег был слишком густым и сильным. За считанные минуты он укутал сырым, толстым покрывалом весь лес. Огонь погас.

Как только потухли последние угли, нечто ждущее во тьме приобрело реальную форму. Валентин услышал глухое рычание и тяжёлые шаги. Он напряг зрение, привыкшее к ночным блужданиям по лесам. В нескольких метрах от него двигался большой самец росомахи. Что-то в нём было не так. Это был не совсем зверь, скорее его оболочка. Но может, это только казалось перепуганному Валентину. Зверь приблизился и тут Валя понял, что не так. Глаза зверя напоминали человеческие.

Валентин поднялся, вставил стрелу в лук, прицелился. Была слабая надежда, что кремниевый наконечник пробьёт толстую шкуру росомахи, да и то, если он попадёт. Зверь прыгнул вперёд, Валентин выстрелил и промахнулся. Наконечник лишь слабо поцарапал голову нападавшего. Валя, забыв о копье, бросился к ближайшему толстому дубу, спрятался за него. Он слышал, как зверь остановился с другой стороны дерева, начал медленно идти в обход. Валя снял с пояса тесак, стал обходить дуб с другого бока, надеясь, напасть на врага со спины.

Сверху посыпалась кора. Валентин взглянул на крону дерева, выронив тесак от неожиданности. Росомаха прыгнула с ветки прямо на него. Зверь летел, выставив вперёд острые когти. В это мгновение Валя, краем глаза, заметил движение в пелене тяжёлого от влаги снега. Что-то могучее бежало в сторону дуба. Росомаху снесло в сторону в каких-то сантиметрах от головы Валентина.

Зверь улетел в заросли молодого ельника. Тут же вскочил на лапы, недовольно зарычал. Рядом с Валентином стоял лось. Позади него, нервно перебирал копытами тот самый лосёнок.

Росомаха пошла в атаку, но лось резко развернувшись, лягнул зверя задними копытами в голову. Зверь отлетел обратно в ельник, поднялся на лапы и быстро убежал в ночь. Лось посмотрел на Валентина, подошёл, обнюхал. Валя дотронулся до его морды. Лось фыркнул, направился к лосёнку, и они вместе ушли по своим, прерванным схваткой, делам.

Валентин привалился спиной к дубу. Ему было дурно. Зачерпнул с земли снега, обтёр лицо. Полегчало. Валя почувствовал, как ждущий во тьме недовольно заворчал. Валентин так и назвал его — Ждущий. Сегодня тому пришлось отступить, но только сегодня. Он готовил новую атаку, ещё более страшную и неотразимую.

Ждущий не появлялся уже третью ночь. Хозяин лесов находился рядом, но чувствовалось, что он старается не ввязываться в претензии Ждущего к Валентину.

К полудню Валя почувствовал себя плохо. Его знобило, горло пересохло. Вдобавок серые тучи сплошняком закрыли небо на несколько дней, и он потерял ориентир. Ударили холода, мокрый снег покрылся ледяной коркой, которая рвала в клочья сапоги, сшитые из медвежьей шкуры. С каждым часом идти было всё труднее. У Валентина поднялась температура. Нужно было где-то отлежаться.

Валентин заметил широкую нору под корнями упавшего дерева. Берлога, догадался Валя. Он уже встречал их на пути, но старался не приближаться. Теперь же ситуация изменилась, ему нужна была надёжная крыша над головой. Он подошёл к медвежьему лежбищу, прислушался, понюхал воздух. Медведем не пахло. Должно быть берлога давно брошена. Валентин решительно полез внутрь.

Он оказался в подобие круглого «зала» со свисавшими сверху корнями растений и деревьев. Медведь не покинул берлогу. Его скелет обтянутый кое-где шкурой лежал посередине. Валя бросил копьё и лук, снял тесак, улёгся рядом с останками хозяина, забывшись тяжёлым сном.

К вечеру у Валентина начался сильный жар. Он метался по берлоге в горячечном бреду. Стонал, обливался потом, пинал медвежий череп ногами, грыз его кости. Временами болезнь отпускала, тогда он выползал наружу, чтобы поесть снега. Позже всё повторялось. Ему стало совсем плохо, на глаза легла мутная пелена, сердце билось через раз. Валя потерял сознание, а когда очнулся, почувствовал, что рядом кто-то есть. Он осмотрел берлогу замутнённым взглядом и увидел, как у его ног кто-то сидит. Валя не мог разобрать кто это. Зрение подводило, не давало сфокусироваться, всё плыло и размывалось. Он будто смотрел через обмазанное мылом треснутое стекло. Сил двигаться не было.

Очертания у гостя были человеческие. Две руки, две ноги, длинная борода. Гость держал какой-то предмет. По звуку Валя определил чайник с водой. Гость развёл огонь, поставил в него чайник, что-то бросил в воду, стал напевать под нос. Снаружи послышался тихий рык. Гость выполз наружу, вернулся с охапкой каких-то растений. Стал рвать их на части, бросать в чайник, мешать варево медвежьим ребром. Воздух в берлоге наполнился ароматом трав. Гость продолжал напевать.