Дивные времена
(Сказки) - Янков Николай - Страница 19

Один за другим приходили крестьяне, и каждый уходил, повесив голову. Одному незнакомец сказал, что у него в голове пусто, другому — что он ума не нажил, третьему — что у него вместо головы тыква на плечах.

Шёл с поля крестьянин. Увидел, что на площади толпится народ, и подошёл узнать, в чём дело. Постоял, послушал, а потом и говорит:

— Я сам себе цену знаю. Но скажи мне, добрый человек, как ты узнал, что люди, которые к тебе подходили, — все до одного дураки?

— Очень просто, — ответил чужак. — Разве умный человек бросит работу, чтобы заниматься пустым делом?

Взвалил на плечо котомку и пошёл в другое село.

Со двора в рассветный час вывез старый Сребровлас удобренья на поля — чтоб щедрей была земля, чтоб дарила больше хлеба… Белый пар поднялся к небу. Дед же, сделав самокрутку, отдохнуть решил минутку, покурил, поразмышлял и коней домой погнал.

В это время возле речки появился, как всегда, глупый Селезень беспечный и, увидев пар над речкой, завопил:

— Беда! Беда! Тут земля горит! Беда! Разбегайся кто куда!..

В страхе он к воде шагнул, сильно крыльями взмахнул, через речку, через камни, как стрела перемахнул. Только перевёл он дух — подбежал к нему Петух:

— Кукаре-еку! Что такое? Что случилось за рекою?

— Там земля горит! Беда! Разбегайся кто куда!

Петя новость услыхал и от страха задрожал и за Селезнем вдогонку что есть мочи побежал. Глупый Селезень бежит — аж земля под ним дрожит. И от страха слеп и глух вслед за ним бежит Петух.

Возле дерева с дуплом встретились они с Ослом:

— Подождите! Не спешите! Вы куда это бежите?

— Там земля горит! Беда! Разбегайся кто куда!

Бедный Ослик задрожал, уши в ужасе прижал и за глупыми друзьями, причитая, побежал. Глупый Селезень бежит — аж земля под ним дрожит. И от страха слеп и глух, вслед за ним бежит Петух. А за этой глупой парой вскачь Осёл несётся старый. Где-то около села встретили они Козла:

— Подождите! Не спешите! Вы куда это бежите?

— Там земля горит! Беда! Разбегайся кто куда!..

Хоть Козёл был стар и сед, побежал за ними вслед. Перепуганной гурьбою мчатся бедные герои и полями, и лесами, а куда — не знают сами, обгоняют даже ветер…

В чаще их Зайчишка встретил:

— Подождите! Не спешите! Вы куда это бежите?

— Там земля горит! Беда! Разбегайся кто куда!

Тут уж право не до шуток! Потерял Косой рассудок, и от страха задрожал, и за ними побежал.

Вот бегут они гурьбой — Селезень, Петух рябой, старый сгорбленный Осёл, глупый блеющий Козёл, а за ними Заяц скачет, будто круглый серый мячик. Все трясутся от испуга, обогнать хотят друг друга.

Что же делать? Как тут быть? Как же их остановить? У леска за поворотом показалось вдруг болото. Селезень остановился, оглянулся, удивился: ну и ну! Его дружки мчатся наперегонки, а за ними пыль клубится…

— Караул! Земля дымится! Посмотрите! Всюду дым! Мы сгорим сейчас! Сгорим!

На глазах всего народа смело кинулся он в воду, а за ним вослед Петух, а потом Зайчишка — бух! А потом седой Козёл, а потом глухой Осёл. И мгновенно, — вот беда! — поглотила их вода.

Только Селезень плывёт по зеркальной глади вод и никак понять не может: что случилось, где народ?

— Утонули? Неужели?! Значит, плавать не умели! А зачем тогда — бог весть! — без раздумий в воду лезть?

Но ему ответил строгий мудрый Аист длинноногий:

— Если глубины не мерить, а на слово дурню верить, — то всегда, дружочек мой, дело кончится бедой. Коль поверил ты глупцу — быть печальному концу.

Пятилетняя Румяна встала утром рано-рано.

Что такое? На кровати и на стульях — кофты, платья? На столе коробки, мыло?.. Ах, она совсем забыла о вчерашнем разговоре!

— Уезжаем мы на море! Вон два толстых чемодана…

Пригорюнилась Румяна:

— Уезжаю… Это значит, мы должны расстаться, Ачо, мой резиновый дружочек.

Мама брать тебя не хочет. Мы не можем ехать вместе: в чемодане мало места…

Ачо, клоун из резины, подал голос из корзины:

— Ты послушай-ка, Румяна, горевать об этом рано! Посмотри, стоит на кухне чемодан. Лежат в нем туфли. В туфель спрячь меня — и вскоре будем вместе мы на море!

Вот придумал этот Ачо — клоун хитрый, клоун смелый! И Румяна друга прячет в мамин новый туфель белый. Рада девочка, что друг вместе с ней увидит юг, что они услышат вместе моря ласковую песню…

Но сказал, подумав, папа:

— Изменить придётся план! Вынем туфли, вынем шляпу, чтоб закрылся чемодан.

Мама так и сделала — зачем ей туфли белые? Обойдётся и без них… И поехала в других.

…Ах, какая неудача! Южный берег незнакомый не увидит клоун Ачо — ждать ему придётся дома.

Едет в поезде Румяна, глаз не сводит с чемодана. Если б знали все вокруг, кто в нём едет — лучший друг!

Путь окончен. Вот и море!

Ай-ай-ай! Какое горе! Бедная Румяна плачет:

— Где же друг мой, клоун Ачо? Потерялся он в пути! Как его теперь найти?

И тогда сказала мама:

— Ачо твой такой упрямый! Раз решил увидеть море — здесь появится он вскоре.

…Ну, а дома тишина. Туфли дремлют у окна.

В туфле Ачо спит, бедняжка, и во сне вздыхает тяжко. Тихо. Грустно. Вдруг сквозь сон скрип дверей услышал он. Кто-то сдвинул табуретку… Ах, да это же соседка, что живёт в квартире рядом, навести пришла порядок. Старый фикус полила, туфли белые взяла и, чтоб не было в них пыли, их в окошке потрясла. Зацепившись за карниз, полетел наш Ачо вниз:

— Помогите, ради бога! Я сейчас сломаю ногу!

В это время под балконом ехал с грохотом и звоном цирк весёлый, цирк бродячий. И никто не слышал Ачо. Слон шагал неторопливо, и медведь ворчал лениво, на узлах и чемоданах кувыркалась обезьяна. И свалился в этот миг на тяжёлый грузовик бедный, невезучий клоун — перепуган и взволнован.

Удивилась обезьяна:

— Ты откуда взялся? Странно! Прямо с неба, не иначе. Как зовут тебя?

— Я — Ачо, человечек из резины. Родом я из магазина. Я скучаю о подруге — ведь она сейчас на юге. А зовут ее Румяна.

— Так, — сказала обезьяна. — Поезжай, дружочек, с нами. Будем мы тебе друзьями. Вместе встретим где-нибудь мы Румяну.

В добрый путь!

…Час прошел, и два, и три.

— Ачо, речка! Посмотри!

Едет к речке грузовик. Шум и шутки, радость, крик. Тормоза скрипят. Привал. Наконец-то! Цирк устал. Старый слон к реке идёт — расступается народ. Коль не дашь слону дороги, попадёшь ему под ноги — будь ты зверем, будь ты птицей — с жизнью можешь распроститься! И, представьте, только Ачо смело бродит у воды. Цирк испуган, озадачен: как бы не было беды.

Слон рассержен, недоволен:

— Я нахалов не люблю! Ты меня не видишь, что ли? На тебя я наступлю! Я не знаю жалости!

— Наступай, пожалуйста! Я нисколько не боюсь, над тобой я посмеюсь!

Слон от злости завопил и на Ачо наступил. Звери замерли у речки — жалко, жалко человечка! Обезьянка чуть не плачет:

— Глупый Ачо! Бедный Ачо!

Поднял ногу старый слон, и глазам не верит он. — Ачо, цел и невредим, потешается над ним:

— Ты пойди, поешь скорее, может, станешь тяжелее!..

Головою слон мотнул и ногою Ачо пнул.

И смешного человечка понесла с журчаньем речка. Ачо закричал слону:

— И в воде я не тону! Я ведь клоун из резины, родом я из магазина. До свидания, друзья! Отправляюсь к морю я!

По волнам плывёт он зыбким, рядом стаей вьются рыбки. Берега — как в изумрудах. Вот доплыл он до запруды. Встретил карп его зеркальный, недовольный и печальный.

— Стой! И дальше не плыви! Ну-ка, визу предъяви! Что молчишь! Ты, может, нем? Визы нет — тебя я съем. Без тебя полно забот…