Симфония боли (СИ) - "Ramster" - Страница 37

Кто прекрасная подруга с огромным кругом знакомых? И кто при этом помнит о каждом и каждым участливо интересуется, никогда не забывает о днях рождения и дарит самые нужные подарки? Кто приободрит в любое время суток? Кто всегда откликнется на просьбу о помощи? Донелла Хорнвуд.

А еще Донелла – хорошая дочь. Каждое утро она спускается на завтрак (разумеется, без опозданий), целует родителей, интересуется, как они спали. Ей позволено ходить на все молодёжные тусовки, потому что Донелла никогда не сделает ничего предосудительного, не наденет слишком короткое платье, не выпьет лишний бокал вина. Донелла произведёт лучшее впечатление на деловых партнёров отца, да так, что те ещё несколько месяцев будут ставить её в пример собственным нерадивым отпрыскам.

- Все в порядке, мэм? – бросилась к ней управляющая, едва завидев хозяйскую дочь всю мокрую и грязную.

- Да, Грета, конечно, – вымученно улыбнулась Донелла; на самом деле она успела продрогнуть за время дороги, а противное ощущение грязного тела достигло апогея.

…И сколько себя Донелла помнила, она была тем, что принято называть «насквозь фальшивая».

Конечно, она внимательна ко всем и каждому, для каждого найдёт доброе слово и никогда не забудет даже о мелочах. Но никто не знает (и, с благословения всех существующих Богов, не узнает), что у Донеллы есть органайзер, в который она с особым тщанием вносит эти самые мелочи: Джордж отправился к врачу во вторник, у Мелиссы заболела собака, у папиного партнёра по бизнесу трое детей. А потом всего-то и нужно: спросить, что сказал доктор, посоветовать хорошего ветеринара, подготовить небольшие сюрпризы для маленьких придурков, сочувствующе вздохнуть в нужный момент, отпустить несколько приятных, заранее отрепетированных комплиментов – и можно купаться во всеобщем восхищении и любви.

«Донелла такая милая!», «Вы самая прекрасная молодая леди, что я встречал!», «У вас очень хорошая дочь!», «Что я могу для вас сделать, Донелла?», «Быть может, вы примете этот скромный подарок?»

Девушка чуть ли не бегом поднялась по лестнице в свою спальню, сбросила опостылевшее платье и вошла в зеркальную ванную комнату. Быстро ополоснулась душем, открыла краны и задумчиво опустилась на бортик, больше автоматически, чем осознанно, добавляя в воду соль и пену.

Донелле нравится обожание, нравится принимать совсем не скромные подарки, нравится поклонение и искренняя благодарность. Она словно бы живёт этим, наполняется жизненной энергией, когда ловит на себе восторженные взгляды, слышит одобрительные слова.

Донелла прекрасно знает все те ниточки, за которые нужно дёргать, чтобы её любили. Донелла давно выучила простую истину: все люди – эгоисты. Покажи свой интерес к ним – и их тщеславные душонки твои.

С мужчинами у Донеллы обстоит еще проще. Достаточно сыграть застенчивость при знакомстве, лучезарно улыбнуться, потом можно немного покапризничать, показать своевольную натуру и тут же смутиться, одёрнуть платье, залиться виноватым румянцем и заправить кокетливо локон за ухо. А ещё восхищаться каждым его словом, словно невзначай касаться ладонью, немного пофлиртовать. На образ капризной, но невинной принцессы, о которой так много хорошего говорят окружающие, невозможно не купиться. Очередная победа.

Девушка опустилась в ванну, задумчиво провела рукой по душистой пене, вдохнув свежий вишнёвый запах и прикрыв глаза. А затем задержала дыхание и нырнула под воду.

У Донеллы только одна проблема. Ей совершенно на всех наплевать – исключение, быть может, составляют только родители и лучшая подруга Санса, нежное и искреннее существо. Да и то, Донелла думает, что спокойно переживёт и их потерю. Иногда её пугает отсутствие эмоций и привязанностей, это ведь ненормально – никого не любить. Но она отмахивается от этого до тех пор, пока не появляется Рамси Болтон.

Нет, она его не любит. Просто он повёл себя слишком нестандартно: в первую встречу совершенно не обратил на неё внимания. Во вторую – идеально сыграл галантного кавалера, и не будь она сама такой же лицемеркой, обязательно купилась бы. Впрочем, было в Рамси что-то, что заставляло поверить: он искренен. Когда он говорил о матери, в глазах застыла такая боль, что Донелле стало зябко. Когда он хвалил своего раба – впервые в жизни Донелла ощутила, как шевельнулся мерзкий червячок ревности в сердце; и откуда только взялся?! – испытывал искреннее удовольствие. А ещё Рамси Болтону совершенно плевать на окружающих людей.

Это так похоже на неё саму, что Донелла не может не тянуться к нему. «Ты меня поймешь? – хотелось ей спросить, словно сопливой дурочке из недавней мелодрамы. – Ты не осудишь меня, такую лицемерку?»

Она выныривает, хватая ртом воздух. Этот момент всегда похож на пробуждение: свет в глаза, глубокий вдох, чёткость и ясность мыслей.

А после его откровений на свидании Донелла вдруг ясно понимает: это то, что ей нужно. Ведь что такое, в сущности, любовь? Баланс плюсов и минусов, понимание, что с этим человеком будет комфортно. С Рамси – будет. С Роббом – нет. Не потому, что Рамси там про него наплел, а потому, что Робб – от пяток до последнего кудрявого волоска – положительный персонаж. Пусть порой вспыльчивый и эмоциональный, пусть слегка заносчивый, но положительный, честный, прямой, с нелепыми идеалами и глупыми представлениями о любви. С ним никогда нельзя будет побыть собой, эгоистичной и распущенной, всегда придётся играть роль примерной девочки.

Рамси – другое дело. Рамси – точно такой же эгоист до мозга костей. И Донелле хочется верить, что из их союза двух эмоциональных «ублюдков», как выразился сам Болтон, выйдет что-то путное. По крайней мере, они будут понимать друг друга и прощать друг другу собственные несовершенства.

Впрочем, было несколько вещей, которые напрягали Донеллу: странное неприятие равенства и слишком нервное отношение к невинным забавам. Как вообще можно было подумать, будто она бросает эти шишки из неуважения? Это же просто шутка, быть может, немного детская, но шутка! Впрочем, такую странность можно было бы объяснить тем, что у Рамси не было как такового детства. Наверное, сложно воспринимать окружающий мир не враждебно, если твой отец – Русе Болтон, научивший одному: убивать. И, пожалуй, с этим можно будет справиться. Она-то сможет растопить лёд и недоверие Рамси, научить его смеяться и смотреть на мир проще.

А ещё был Вонючка – бесхребетный раб, чьё положение оставалось неясным и оттого раздражающим. Любовник? Но (она уже успела выяснить у Сансы) Рамси Болтона никогда не замечали с парнями, а такие вещи не так уж просто скрыть, особенно если ты публичная персона. Игрушка? Нелепое воспоминание детства, оставшееся после сбежавшей матери? Подобие собаки, которых Рамси обожал, – оттого и ошейник, и нелюдские зубы?

Донелла обернулась, ощутив мягкое прикосновение к плечу. На широком бортике ванны сидела Маргерит – белоснежная длинношерстная красавица, с характером как две капли воды похожим на характер хозяйки. Девушка усмехнулась и протянула изящную ладонь, почесала кошку за ухом.

Что же, кем бы ни был Вонючка, его время в Дредфорте, около хозяина, подходило к концу. Потому что Рамси Болтону предстояло научиться любить кошек вместо собак.

====== 11. Экспонента тепла (1) ======

- Ну что ж, салага, – Мошня многозначительно, с оттенком уважения даже, хлопнул Гриша по плечу, – теперь ты в нашей команде. Добро пожаловать во Второй Отряд, так сказать!

За гостеприимно открывшейся дверью казармы оторопевшего новобранца ждала «поляна»: разлитая по стаканам наливка, чей-то домашний вишнёвый компот, тарелки с нехитрой закусью. В воздухе пахло жареным луком и мочёным чесноком – уютно, как в его родной деревне.

- Так! Так, так, что у нас тут?! – послышался голос Безумного Марка; тот торопливо зашёл в комнату и заозирался: – Что празднуем? – И тут же, забыв, о чём говорил только что, возопил: – Кру-уш! Маленькая ты сучечка, вот ты где!.. – напролом бросившись к молодому толстенькому бойцу с хохолком.