Офицер. Слово чести (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 64

— Что везёте, фельдфебель?

— Две машины порожние, господин лейтенант, а в двух горюче-смазочные материалы для автоотряда в Любеке.

Этого было достаточно, и я повел шеей, как штабс-капитан Овечкин в «Неуловимых», подавая этим знак, что колонну мы берём, и дальше казаки действовали уверенно. Я вырубил фельдфебеля одним ударом ребра ладони наискосок по шее, и пока тот ещё падал, рванул из кобуры «Люгер», и наставил его на водителя, крича:

— Поднять руки, русская свинья! Вы похожи на переодетых русских казаков!

Тому делать нечего как поднять руки. Дальше мы действовали быстро. Хорошо, что грузовиков пять, как и нас, так что фельдфебеля связав, в кузов забросили, сами сели в кабины к водителям, и колонна, проехав чуть дальше, съехала с дороги на тропинку, и стала пылить в сторону лагеря где мы передневали. Там, пока я допрашивал фельдфебеля, наши грузились во все пять грузовиков, скидывая часть ненужного груза тут же, кроме топлива. Все наши кто был в германской форме, так и поедут в кабинах, охраняя водителей и смотря чтобы те что не учудили. Тут в лагере я водителям объяснил, что те захвачены доблестным отрядом русских казаков под командованием майора Волкова, и если они будут сотрудничать, то мы их оставим в живых, хотя грузовики спалим потом, чтобы германская армия их больше не использовала. Дал им честное слово офицера оставить в живых. Фельдфебелю, который нас слышал, вынужден был пообещать тоже-самое. За это тот не пытается бежать и будет помогать по мере сил. А ведь я хотел его прирезать после допроса и труп спрятать, но тот видимо уловил это, своим несколько звериным чутьём, и вот выторговал себе это условие. Времени на жёсткий допрос с ломанием его не было, и я дал слово, и не пожалел, тот служил в интендантской службе частей тыла, и знал многое, исколесив местные дороги. Тот даже карту окрестностей мне дал, которую мы сразу не обнаружили, тот её не в планшетке держал, а в кабине под сиденьем. На ней тот всё что знал и отметил, включая множество бродов, проходимых для автомобилей. После этого его снова связали, кляп в рот и в кузов. Ну и покинули место стоянки, возвращаясь к дороге. На ней мы всего с полчаса простояли под видом поста, пока нам эти грузовике не попались, действительно повезло. А направились мы к мосту, я панировал провести минирование засветло, а потом поджечь бикфордов шнур и уехать. В пути мои казачки охраняли водителей, пистолеты использовали, с ними в кабине проще чем с карабинами, да вспоминали навыки вождения, я вскоре планировал посадить их за руль.

Дальше всё получилось, как я и задумал. Колонну грузовиков мы поставили в километре от моста, съехав с трассы. Загнали под деревья ухоженной рощи, и остались там. С другой стороны виднелась местная деревушка, не хотелось бы привлекать внимание деревенских к нам, но тут ничего не попишешь, нужно действовать. Дальше двое пластунов подкрались к сторожке и скользнули внутрь, после чего один вышел и махнул рукой, мол, всё готово. На грузовике, одном, я подъехал к мосту и лично лазил под фермой однопролётного моста, мне двое в германской военной форме помогали, сделали верёвочную люльку и удерживали пока я закладывал заряды. В это время только один состав прошёл в сторону Любека. Ну а когда уже от него состав пошёл, грузовой, я отмерил нужную длину шнура и поджёг, после чего со всех ног рванув к грузовику, остальные уже там сидели. Дальше, поглядывая на часы, пока мы гнали к роще где находилась остальная группа, и остановив машину, время пришло, да и мы до рощи доехали, покинул кабину и вместе с остальными наблюдал что будет дальше. Подрыв произошёл не под паровозом, как я рассчитывал, а только под четвёртым вагоном, но результаты диверсии всё равно были восхитительные. Мост тут из одной фермы был, так что вагоны полетели вниз, а два вагона за паровозом полыхали. Паровозная команда, подавая гудки, возможно контуженная, стала замедлять ход огрызка состава, а груз с вагонами полетел в реку громоздя кучу мятого металлолома. Кстати, перевозили похоже уголь, тот тоже загорелся. Хорошо взрыва не было от угольной пыли, поднявшейся над обрушившимся мостом. Два последних вагона, сойдя с рельс, кувыркнулись с обрыва. Ну а мы погрузились в машины, казаки были перевозбуждены, не каждый день такое увидишь, молодёжь так совсем в нирване находилась, и выехав на трассу покатили дальше. Сам я, сидя в кабине, подкрутил плёнку на фотоаппарате. Мной было сделано два кадра, когда состав заезжал на мост и сам момент подрыва. Надеюсь последний кадр не смазанный, я тут вздрогнул, когда подрыв произошёл, хотя и ожидал его. Получилось так.

Тут темнеть начало, но эту ночь мы планировали работать, ночь наше время. Тусклый свет фар плохо освещал дорогу, но всё-таки ехать можно. Нам попался деревянный мост по пути, за ним я остановил колонну, и вахмистр взял пять казачков, из молодых, должны же те поучаствовать, поставил им задачу, которую я ему дал. Те сливали в вёдра машинное масло и бензин, смешивая, и бегали, разливали по полотну моста. Потом дорожку пролили, и вахмистр сам поджёг её. Поэтому, когда мы покатили дальше, сзади полыхал этот мост. Следующий был каменным, да ещё двухпролётный. Тоже не охранялся, тут видимо ещё никому в голову не приходило, что так глубоко в тылу могут оказаться диверсанты, которым тот приглянется. Я использовал толовые шашки и взорвал его, полчаса минирование заняло, там были странные ниши, как раз в удобных местах, я бы даже подумал, что они на инженерном уровне были подготовлены для взрыва на случай захвата. Однако подорвали и покатили дальше. Следующим бы железнодорожный мост, и он уже охранялся. Отделением солдат. В этот раз я отправил молодёжь, приказал снять часовых, их два было, с каждой стороны моста, ну и тех что в палатке храпели отработать холодным оружием. По одной этой палатке было ясно, что солдат сюда прислали только что, они ещё обживались. А откуда прислали видно, до Гамбурга было четыре километра, там ещё пароконная повозка возвращалась в город, что доставила их. Точнее имущество с палаткой.

Как мы вообще поступили. Оставили грузовики под присмотром пяти казаков в двух километрах от моста, дальше марш-бросок, пулемёт установили на треноге для прикрытия, но это на самый крайний случай, шуметь я запретил, надеялся, что до этого не дойдёт. Палатка с охраной с той стороны реки, один часовой с этой и второй с другой. Часового с это стороны я направил Сашку снять, хотел воевать умник, пора начинать. Самое ответственное место, если облажается, всё дело завалит, я это ему сразу втолковал. Двое пластунов его подстраховывали, а когда тот подкравшись подпрыгнул, всадив нож в грудь, те подхватили тело, зажимая рот, и дождавшись пока часовой отойдёт, направились дальше. Сашка же, сдерживая рвотные позывы, снимал с часового всё ценное. Документы тоже достал, чтобы мне передать для отчётности. Тот снял карабин, что за спиной у трупа находился, часовой не успел его снять, ремень с подсумками, и всем что на нём было, по карманам прошёлся. А вот с ножом, долго колебался, пока не набрался с духом и не вытащил с чавкающим звуком. Может это и было причиной что того согнуло в приступе рвоты. Часового с той стороны, подобравшись по мосту, сняли пластуны, а вот в палатку запустили молодёжь и, хотя дошло до криков, кто-то проснулся, выстрелов не было, прибили те спавших. Германцев насчитали двенадцать солдат при одном унтере. В результате тринадцать карабинов в трофеях и один «Люгер», пулемёта тут не было. Потери у нас, одному казачку до крови руку прокусили, коей тот одному из солдат рот зажимал, когда ножом бил. А Сашка нож мне вернул, отмыл в реке и вернул, у него на трофейном ремне штык-нож уже висел, да и карабин на плече. Тот ремень подогнал для удобства. Ремённая система ему тоже понравилась.

Дальше, пока подъезжали грузовики, мы в ту сторону световой сигнал дали, и потом по мосту перегоняли машины на другую сторону реки, я занимался минированием. И надо сказать как бы искусно я это не делал, но всё, взрывчатка подошла к концу. Мост большой, и чтобы с гарантией его уничтожить её нужно было много. Так что использовал всё что осталось. Всего десять шашек с трудом сэкономил, они мне нужны были. Дальше я оставил один грузовик у моста, усилив его пулемётом, старший казак тут, как наступит нужное время, часы у него были, трофейные, сразу подожжёт шнур, а если состав будет подходить, то можно подождать и поджечь перед проходом. Бикфордов шнур будет гореть две минуты, на что я предупредил взрывников. Тут у машины и Сашка, и наш журналист остались, последний вроде как должен описать подрыв, а остальные со мной во главе направились в город. Со мной ехали только те, кто сюда отправился не столько за диверсиями, сколько за добычей, и сейчас мы за ней ехали. Они в курсе, и уже были в предвкушении. Тем, кто остался у моста, их трое, журналиста, Сашку и всех пятерых водителей с фельдфебелем я не считаю, им знать, что мы сейчас делаем, не нужно. Мы оттого и водителей не взяли, сами за руль сели. Если и узнают, а наверняка узнают, казачки на язык не сдержанные, хвастуны, пройдёт немало временя. Я к тому моменту планировал тайком посетить Швейцарию, а именно Цюрих, и оставить там в разных банках свои трофеи, потом уже, скажем так, официально взять какой германский банк, тут все участвовать будут, и заберём трофеи с собой, мол, вот, взяли банк, всё что в нём было, вот опись, передаём России на войну с Германией. Ещё и в прессе это осветим. А кто-что будет гавкать, что за то время было ограблено с десяток банков, а действовали казаки со слов германцев, отвечу. Мы брали один, ну или два банка, по ситуации, а то что кто-то под казаков работал, так то местные бандиты, решили воспользоваться моментом, и свалить всё на нас. Очень удобно. Ещё кто вякать будет, удар в зубы, или на дуэль, по ситуации. Вот такие планы были.