Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 60

Охотник вспомнил, как победил ветерана бойцовских ям интейку. Вспомнил, как кровь раненого противника разбавилась слезами от горечи поражения. Гис Шимута не мог простить себя за проигрыш, и боль от любой раны, нанесённой клинком хантера, была ничем по сравнению с болью от осознания своей слабости.

Кун вспомнил, как вышел на ринг против Умы Алактума, вспомнил, как платформа подняла их в воздух, вспомнил радостное возбуждение противника, и как он без предупреждения ударил по монаху…

***

В одном из баров «Ребелентиса» одноухий посетитель Марс Полий продолжал пересказ происходящего на экране своему новому знакомому Фаррелу:

— Значится так, участники стоят пока на неподвижной платформе и буравят друг друга взглядом. Кажется, монах улыбается (наверно он добрейшей души человек). Ого!

— Что стряслось? — уловив эмоции нового знакомого, спешит поинтересоваться авинец.

— Хантер атакует одновременно с сигналом начала боя! Ума ничего не успевает ему противопоставить! Кун беспрепятственно кромсает соперника! Монах падает на пол! Но платформа кренится, и хантер отступает! Ума медленно поднимается… хм…

— Что такое?

— Кажется, они разговаривают.

— О чём можно говорить во время боя?!

— Не знаю. Может они в любви друг другу признаются? Я где-то читал, что желание боя между мужчинами может быть вызвано скрытым гомосексуализмом. Кстати, жаль вы не видите, как монах скидывает свою робу, ведь у него на всю спину татуировка кобры. Таких татушек я ещё не видывал. А я в них толк знаю, уж поверьте…

***

Кросс-хантер бросился на монаха одновременно с сигналом. Улыбка ещё не успела сойти с лица юноши, когда серповидный клинок добрался до плоти врага. Кровь окропила ринг. Зритель, сливаясь в единый безудержный организм, что-то закричал. За первым ударом последовал второй и третий, и четвёртый. Клинки рассекали монашескую рубу и кожу, и напряжённые мышцы. После пятого удара по корпусу Ума упал, и вслед за падением мини-ринг накренился, вынуждая Куна отпрыгнуть, чтобы сохранить равновесие и не лишиться опоры.

Охотник помнил, как поднимался на ноги его противник. Как монах скинул с себя искромсанную мечами рубу, оголяясь по пояс и заставляя женские сердца биться чаще. Кун помнил, как уловил на экране арены трансляцию происходящего, как камера показала Уму со спины. Как татуировка змеи, казалось бы, ожила, когда мышцы на его спине вздулись, раскрываясь подобно капюшону королевской кобры. Уже тогда хантер знал, что лишь несколько раз видел подобное телосложение. Было сложно представить, какие именно тренировки могли создать такое чудовище. И если сам охотник был воплощением воинской мощи, используя силу каменных валунов мышц, то мышцы монаха были невероятно сухи, подобно стальным струнам ложащимся друг на друга и соединяясь в единый смертоносный инструмент. У хантера были подобные противники, были, но никогда прежде, ни на арене, ни после, Куну не противостояла такая масса сухих мышц, такой объём стонущих волокон, больше напоминающих хитиновый панцирь насекомого.

Пять кровоточащих порезов на груди и животе, казалось бы, не волновали юношу. Ума попробовал на вкус свою кровь, ухмыльнулся .

— В этот раз ты смог меня поцарапать, но всё же я не впечатлён.

— Считай это было приветствие , я не хотел убивать тебя сразу , — отвечает воин. — Мне доводилось сражаться с такими как ты . Вы всего лишь сформировали плотные и эластичные мышечные волокна, но и они поддаются разрушению, просто нужно бить немного сильнее.

— Что ж, посмотрим , хватит ли тебе на это сил, — улыбается монах.

Платформа начинает вращаться, и противники бросаются друг на друга…

***

— Ринг вращается туда-сюда! Бойцы метаются по платформе! Атакуют и уклоняются! — выкрикивает своему собеседнику одноухий посетитель бара. — Не пойму, что происходит! Монах хватает хантера, и они падают! Ринг наклоняется, и участники катятся к краю! Расцепились! Кун безостановочно бьёт по монаху, но его клинки не достают: парень отступает, выдерживая дистанцию! Платформа меняет положение! Ума прыгает на Куна — хантер теряет свои мечи! Кажется, это конец. Нет! Кун бьёт монаха локтями, начинает душить, но Ума выкручивает ему руку! Парень ногами захватывает шею кросса, но хантер сбрасывает с себя монаха! Ринг снова наклоняется, и Ума толкает Куна к краю! Кун падает, но монах его хватает и затаскивает обратно на платформу! Ума выхватывает кинжал из голенища кросса и всаживает его в ногу хантера! Что же это творится, Космо его подери! Ума избивает Куна! Кун сопротивляется и бьёт в ответ, но монах будто обезумел! Что ж вы делаете то, люди добрые?

Внезапно Марс замолкает, когда к нему приходит осознание, что его нового знакомого уже нет в баре. И он, как успешный виртуальный блогер даже не догадывается, что это знакомство было не случайно…

***

Кун ненароком пошевелился, только чтобы ощутить очередную волну боли. Хантер не мог вспомнить точную хронологию боя с монахом, но общее впечатление забыть не мог. Юноша был быстрее его, но клинки давали воину преимущество в радиусе атак и в разнообразии. Кун помнил, как ему приходилось фокусироваться на каждом движении противника, не позволяя себе допустить ошибку: слишком слабый удар монах отбивал, а от слишком медленного уклонялся. Противники вели игру на истощение, не желая рисковать жизнями, ставя всё на один удар. Проиграть должен был тот, кто первым допустит ошибку. И первым ошибся Кун.

По-видимому, Ума ненамного, но превзошёл хантера в координации, что и дало ему преимущество на вращающемся ринге. Кун помнил, как был обезоружен, но и помнил, что сломлен не был. Он бил монаха, используя правило «кто не атакует, рано или поздно проиграет». И хоть хантер не уступал Уме в физической силе, навык рукопашного боя и взрывная мощь ударов монаха решили исход поединка. Если бы только не эта вращающаяся платформа!

Кросс помнил, как падал с ринга, и как Ума схватил его, не позволил упасть только чтобы продолжить веселье. Или быть может хантер и не хотел победы, а Ума это понял и решил наказать противника. Так или иначе, последнее, что помнил Кун — как его окровавленный противник методично, раз за разом наносил удары. А дальше только тьма… и пробуждение в этой странной комнате.

Наконец, в комнату кто-то зашёл…

***

К ведущему организатору турнира возвращалась головная боль. Энди ещё был занят промывкой мозга шпиона, поэтому Блюс начал подумывать о синтетическом порошке «нэн», хранящемся в нижней части его стола, как раз на случай таких сложных дней. Блюса останавливало только то, что завтрашние полуфинальные и финальные поединки турнира требовали полной собранности:слишком многое стояло на кону.

В следующую минуту виртуальный секретарь оповестил Блюса о посетителе, требующем аудиенции, и организатору пришлось дать согласие, несмотря на очередной внутричерепной укол. Должность гостя не предвещала ничего хорошего, поэтому, отбросив все сомнения, человек в клетчатом пиджаке втянул порошок правой ноздрёй.

Не спеша в кабинет заходит средних лет представитель авинской расы.

— Добрый вечер, господин Блюс, — говорит он, не размыкая губ.

— Добрый вечер, господин инспектор, — вымученно улыбнулся хозяин кабинета. — Присаживайтесь, прошу.

— Прошу, зовите меня Фаррелом, — авинец решает принять приглашение и сесть в кресло.

— Что ж, Фаррел, — организатор тарабанит пальцами по столу, — чем же я могу быть полезен инспектору безопасности? Неужто есть какие-то замечания по поводу организации турнира?

— Перейдём прямо к делу? Что ж, понимаю, Вы человек занятой, поэтому сразу предупрежу, что безопасность туристов я признаю удовлетворительной, вполне удовлетворительной. Тут дело в другом…