Внуки красного атамана - Коркищенко Алексей Абрамович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/67
- Следующая
А вскоре представился случай, который убедил его в этом. Прошлой весной к ним в класс пришел вместе с учительницей Антониной Константиновной агроном Уманский. Ни слова не говоря, он подошел к доске, нарисовал на ней огромный колосок, чем-то напоминающий пулеметную ленту, и, грозно поглядев на ребят, спросил басом:
- А ну скажите, что это такое?
Учительница с усмешкой поглядывала на оробевших ребят.
- Я вас спрашиваю, что это такое? - еще строже спросил агроном и ткнул мелом в рисунок.
Ребята вжали головы в плечи. Они не понимали, чего хотел от них этот страшноватый с виду человек, высокий, мосластый, с глубоко посаженными резкими глазами, глядевшими на них подозрительно и сурово. Темные курчавые волосы стояли на голове агронома торчком.
Даша Гребенщикова, сидевшая рядом с Егором, подтолкнула его локтем и громко, на весь класс, прошептала:
- Да скажи ты ему, Ёрка, чего он пристал! Егор поднял руку.
- Ну? - пробасил агроном, со строгим любопытством оглядывая Дашу.
- Это пшеничный колосок, - сказал Егор. - Каждый дурак сказал бы.
- Вот именно - каждый дурак, - повторил Уманский и улыбнулся.
Его улыбка была неожиданно ласковой. Она преобразила его. Он оказался добродушным, сердечным человеком. Большинство ребят почувствовали это и засмеялись. Их уже не пугал его наигранно суровый взгляд.
- Колосок, верно, - сказал Уманский и обратился к Даше: - Ты, я вижу, озорная девчонка. Не скажешь ли ты, на что похож этот колосок?
Даша покраснела, но ответила бойко:
- На пулеметную ленту похож.
- Как тебя зовут, озорная?
- Даша Гребенщикова я. - Она прыснула смехом.
- Ты молодец, Даша Гребенщикова. Ты мне нравишься! Ребята снова засмеялись.
Даша села, горделиво покосилась на Егора: вот, мол, я какая сообразительная.
- Правильно сказала Даша Гребенщикова: колосок похож на пулеметную ленту, - продолжал Уманский. - В колоске зернинка - что патрон в пулеметной ленте. Поэтому мы говорим: хлеб - наша сила, наше оружие... Когда голод приходит в страну - это страшная беда... Но отчего, почему - голод?.. Хлеб не уродил, говорят: недород, засуха затомила хлебушко, болезни извели его, жук-кузька и долгоносик зернышки поточили...
И вот стали наши советские ученые, агрономы, хлеборобы биться над тем, чтобы вывести новые сорта пшеницы, чтоб не боялись они ни засухи, ни жука, ни червя, ни болезней и были высокоурожайные. - Голос Уманского вдруг дрогнул, упал почти до шепота: - Был у меня учитель... Мужественный, мудрый человек. Он выводил новый редкостный сорт "арнаутки" - крепкой яровой пшеницы. Да такой крепкой, что ее не всклюнет мудрый долгоносик - нос поломает. Чудо-пшеница "арнаутка"!.. Не успел мой учитель... Перед смертью поручил мне...
Уманский помолчал, покашлял, пряча вдруг повлажневшие глаза:
- Я пришел к вам за помощью, ребята. В нашем колхозе нет лишней земли, и мне под опытный участок дали пустошь в Голубой впадине. Знаете, где это?
- Знаем! - крикнул Егор. - Это у речки Ольховки, километров семь отсюда, там бурьяном да кустами все заросло.
- Верно. Но земля там хорошая. Только надо выкорчевать бурьян и кустарник. Однако мне без вас не справиться. Мне нужны помощники, добровольцы, которые не боятся трудностей. Работа предстоит тяжелая, это абсолютно точно... Ну, кто желает?
Пока Егор медлил, прикидывал: идти или не идти в помощники к агроному, Степа Евтюхов поднял руку первый:
- Возьмите меня, Виктор Васильевич. Ревность взыграла у Егора: уступил первенство, обошел его Степа в этом хорошем деле. Вскочил, крикнул во весь голос:
- Запишите меня!
Вызвались также Гриня и Даша. Потом поднял руку Витоля Ненашков, попросил взять его.
- Не берите Витолю, Виктор Васильевич, - сказал Егор.
- Это же почему? - удивленно спросил Уманский.
- Он не пионер... Он не хочет вступать в пионеры. Уманский недоуменно посмотрел на учительницу.
- А ты хоть и пионер, Запашнов, но часто ведешь себя не по-пионерски, строго сказала Антонина Константиновна.
- Правильно, - поддакнул Степан Евтюхов. - Запашнов - первейший хвастун!
Егор погрозил Степе кулаком: я, мол, тебе покажу!
- Перестаньте, как вам не стыдно! - возмутилась учительница.
- Пионер ты, Витоля, или не пионер - не имеет значения, я запишу тебя, сказал Уманский. - Ты крепкий парнишка, такие мне нужны. И самое главное - ты выразил желание поработать.
Широкое, скуластое лицо Витоли было бледным, в глазах стояли слезы. Он, запинаясь, с какой-то злой откровенностью произнес:
- Брешет Ёрка!.. Я хотел стать пионером... Дед Масюта не разрешил... Бил меня...
Видно, Витоле непросто было произнести эти слова. Ребята притихли, уткнулись в парты, неловко им стало отчего-то, стыдновато. Даже Егор, недобро глядевший на Витолю, отвел взгляд.
Почти весь класс вызвался тогда помогать агроному... Расчищать Голубую впадину начали во второй день, и тогда же Егор подрался со Степой Евтюховым. Подрались крепко, до крови. Оба была сильными, и оба не боялись разбитых носов. Агроном едва расцепил их.
- Дураки вы! - стал стыдить он драчунов. - Ваши деды бок о бок дрались в гражданскую войну против врагов, и ваши матери вместе погибли, спасая колхозное добро... Великолепные болваны вы! О, я-то понимаю, почему вы деретесь! Верховодства добиваетесь, атаманства среди ребят. Каждый из вас старается показать себя перед ними самым смелым, самым сильным и самым дерзким забиякой.
Все это Уманский говорил Егору и Степе насмешливым тоном, подмигивая окружавшим их ребятам. Потом строго, командирским голосом приказал:
- Запашнов и Евтюхов, вы нарушили дисциплину! На колени!.. На колени, кому приказано!
Егор и Степа, будто подтолкнутые друг к другу, прижались плечом к плечу, напружинились, как петухи, готовые к схватке, и смотрели на Уманского с недоумением и угрозой. Уманский захохотал:
- Ага!.. Шучу, шучу!.. Вас-то не поставишь на колени, я знаю... Но вот, я вижу, вы объединились против того, кто хотел поставить вас на колени. Значит, вы не враги...
Егор и Степа, смущенные, отошли друг от друга.
- Кстати, да будет вам известно, задиры: не тот настоящий мужчина, кто умеет драться, а тот, кто умеет по-мужски работать. Ставлю вам в пример Витолю Ненашкова...
Витоля работал старательно, это верно, и брался за самую тяжелую работу: выкорчевывал кусты, прорывал дорогу в обрыве. Но Егору казалось, что он делал все это нарочито... "Подлиза, на глаза Виктору Васильевичу лезет", - думал он.
Ученическая бригада в ту весну расчистила поле в тридцать гектаров. Семка Кудинов потом распахал его своим СТЗ. Помогали ребята также Уманскому заниматься селекционной работой на опытном участке, где были посеяны разные сорта яровой пшеницы. Егор с Дашей тогда взялись пинцетом выщипывать тычинки из цветков пшеницы, готовили образцы ее к скрещиванию. Любопытная, но занудливая работка!.. Если бы не Даша со своей прилежностью и настойчивостью, он бы оставил ее в первый же день...
А вот недавно они очищали небольшое поле "арнаутки" от овсюга. Пшеница уродилась высокая, с крепкими стеблями и крупными, гранеными колосьями. Уманский ходил по полю счастливый: работу над новым сортом донской яровой пшеницы он считал законченной.
- Я бился над ней много лет, - возбужденно рассказывал агроном ребятам. И вот она, моя красавица, не подвела меня... Соберем урожай - семенами поделимся с соседями. А через два-три года разведем поболее, на весь Дон распространим ее.
Уманский раскинул длинные мосластые руки и, загребая ладонями тяжелые, спеющие колосья, как веслами воду, вдруг начал читать стихи:
Ласково пестуют люди тебя, колосок,
Счастливые, видят, как после дождя
Ты к солнцу тянешься жадно.
Так же потягивается сытый ребенок,
Наливаясь силой от материнского молока...
И когда пепелит тебя суховей,
Так же болеют о тебе люди,
- Предыдущая
- 4/67
- Следующая
