Hospital for Souls (СИ) - "Анна Элис" - Страница 32

— Чонгук, — перебивает его Сокджин. — Тебя принёс Чонгук.

Юнги нервно сглатывает, продолжая стоять с открытым ртом, но не решается спросить, что значит «принёс». Они были слишком далеко от дома, у Чонгука наверняка сильно болели колени и ладони, которые он изранил об асфальт. Неужели он принёс Юнги сюда на руках? Неужели у него хватило на это сил?

Юнги чувствует, как всё внутри сжимается. Чонгук не побоялся того, что Намджун на нём живого места не оставит, когда увидит Юнги без сознания, и решит, что это он, Чонгук, так его вымотал. Ведь Намджун точно не поверил бы в то, что именно Юнги был зачинщиком, именно он ударил Чонгука первым. Чонгук мог просто дождаться, пока Юнги придёт в себя и соберётся с духом, чтобы продолжить идти дальше, но он сделал другой выбор – отнёс Юнги в место, где ему могли оказать помощь. Видимо, его состояние для Чонгука важнее, чем перспектива быть до полусмерти избитым Намджуном.

Чёрт возьми, что же творится у Чонгука в голове? О чём он там думает? Что Юнги для него значит? Человек, которому всё равно, не лёг бы на асфальт рядом, не притянул бы к себе. И он не стал бы спасать. Чонгук же взял его на руки, увидев, что от непривычной активности и сильнейшей усталости, Юнги отключился, и нёс долгие несколько метров, наверняка переживая из-за того, что переборщил с ударами. А Юнги просто уснул крепким сном. Он даже не слышал, как их встретили Сокджин и Намджун, и не почувствовал, как его раздели и уложили в кровать. Определённо стоит позвонить ему, поблагодарить и сказать, что всё хорошо, беспокоиться не о чем, но, пока рядом Сокджин, Юнги не может на это решиться.

— Ясно, — он отводит взгляд в сторону, прикусывая щёку с внутренней стороны. — А что насчёт твоих слов о том, что ему негде жить?

— Не думаю, что могу обсуждать это с тобой.

— Да брось. Я всё равно узнаю, — уверяет Юнги.

Сокджин недоверчиво смотрит на него, поджав губы, вздыхает немного обречённо и всё же сдаётся.

— Ему пришлось продать квартиру. Сегодня последний день, когда он может вывезти вещи.

— У него какие-то проблемы? — осторожно интересуется Юнги.

— У его семьи. Финансовые, — тихо говорит Сокджин. — Так бывает. Я тоже проходил через это.

— Может быть, стоит помочь ему? Собрать там всё, погрузить в машину…

— Я предлагал, но ты же его знаешь. «Я всё сделаю сам», — улыбается Сокджин, зазывая Юнги за собой на выход. — Давай перекусим. Готовить я не умею, но доставку еды осилить смог.

Сокджин действительно хороший человек и желает Чонгуку только добра. Юнги мог бы разглядеть это раньше, если бы не был так ослеплён своей ревностью. Трудно не догадаться, что это именно Сокджин обработал Юнги лицо и накрыл одеялом, что это он заботливо оставил стакан воды и обезболивающее. Больше некому – Чонгука бы никто не пустил в эту спальню, Намджун бы не стал заниматься подобными глупостями. К Сокджину сложно не проникнуться доверием, потому что из них четверых он, возможно, самый нормальный, самый здравомыслящий и совершенно точно самый неэгоистичный человек.

— Я сейчас спущусь, — обещает Юнги, оглядывая комнату в поисках своего телефона. — Выпью таблетку и догоню.

Сокджин молча кивает ему, спрятав руки в карманах штанов, и, так и не задав вопрос, который его тревожил, скрывается в дверном проёме. Вновь становится тихо. Юнги закатывает рукава на свободной рубашке, заправляет её в джинсы, чтобы те перестали спадать, и бежит к телефону, торчащему из кармана испачканного в грязи пиджака, висящего на той же вешалке.

Что написать ему? Что спросить? Юнги держит пальцы над клавиатурой, смотрит на открытый с Чонгуком пустой диалог и не знает, как начать разговор. Боится, если быть точнее, потому что вряд ли без эмоций справится с чонгуковым игнором, но не видит других вариантов, так как сильно переживает за него и хочет удостовериться, что с ним всё нормально. В том, чтобы строчить ему огромные сообщения с извинениями и благодарностью, нет смысла, подобные вещи нужно говорить человеку лично. Юнги мечется какое-то время, кричит «Я иду!», когда Сокджин его подгоняет, и, сжав в кулак пальцы свободной руки, решает напечатать и отправить короткое, но ёмкое сообщение.

Мин Юнги:

Ты в порядке?

Сердце почему-то начинает быстро колотиться. Юнги очень волнуется, ожидая от Чонгука ответа, и не знает, куда спрятать раскрасневшееся лицо и куда скрыться от головной боли, которая из-за такого переживания только усиливается. Чонгук и правда может забить и не ответить, а может просто не услышать уведомление в спешке, но Юнги всё же надеется, что Чонгук увидит его вопрос и поймёт, что Юнги очнулся. И что первым, о чём Юнги подумал, пробудившись, был он.

Тревога накрывает Юнги окончательно, когда телефон вибрирует в опущенной руке, оповещая о входящем сообщении. Какое-то время он стоит неподвижно, настраиваясь и подготавливаясь, а потом резко приподнимает руку и устремляет взгляд на экран.

Чон Чонгук:

А ты?

Юнги, ни на секунду не задумавшись, начинает печатать ответ.

Мин Юнги:

Со мной всё хорошо.

Мелькающее «Печатает…» заставляет Юнги ещё больше напрячься. В реальной жизни Чонгук никогда ему так быстро не отвечал.

Чон Чонгук:

Тогда и со мной тоже.

— Юнги! — слышится с первого этажа. Сокджин начинает злиться. — Сейчас сам тебя вниз спущу!

Юнги улыбается, как последний идиот, вновь прочитав чонгуково сообщение, прячет телефон в задний карман и сломя голову, которая всё ещё, к слову, раскалывается, мчится вниз.

Кажется, прямо сейчас он чувствует себя самым счастливым.

*

Время до вечера пролетает незаметно. Намджун помогает Юнги разложить вещи по пустым полкам в шкафах, отпускает его в душ, а сам спускается вниз к такому же уставшему, как и он, Сокджину, которому Чонгук всё-таки позволил помочь перенести свою одежду в гардеробную. Юнги в очередной раз понимает, что сопротивляться решению Намджуна о совместном проживании бесполезно и немного опасно, поэтому даже рот старается лишний раз не открывать, чтобы не спровоцировать его на скандал. К тому же, Сокджин за завтраком доступно объяснил, что если с Намджуном во всём соглашаться и ему не перечить, то он тоже будет вести себя уравновешенно и спокойно, а не прислушаться к сокджинову мнению Юнги не мог – тому, кто долгие годы живёт с Намджуном бок о бок, явно виднее.

Юнги рад, что Намджуна нет в спальне, и он может побыть сейчас один. Откинув с лица подсушенные полотенцем пряди, он устраивается на кровати, прислонившись спиной к изголовью, и вновь открывает диалог с Чонгуком. В этом доме им не позволят много общаться, это очевидно, поэтому Юнги старается наладить с ним контакт хотя бы так, через сообщения. И то, что он находится сейчас за стенкой, а рядом с ним нет Сокджина, ещё больше подталкивает Юнги к тому, чтобы начать уже, наконец, действовать.

Мин Юнги:

Прости за вчера.

Чонгук не заставляет себя долго ждать.

Чон Чонгук:

За что именно ты просишь прощения?

Юнги видел спальню Сокджина. Она точно такая же, как у Намджуна, только зеркально отражена. Изголовье кровати упирается в ту же самую стену, к которой сейчас прислоняется плечами Юнги, и ему очень хочется верить, что Чонгук разместился сейчас точно так же, как и он, и они сидят практически спинами друг к другу.

Мин Юнги:

За всё.

Он думает пару секунд, а потом, осознав, что солгал, добавляет.

Мин Юнги:

Кроме моих слов. Они были правдой, и я не собираюсь от них отказываться.

Чонгук не отвечает. Даже не печатает.

Мин Юнги:

Послушай, я…

Мин Юнги:

Я не хочу обязывать тебя к чему-то. Я признался и я не жалею об этом.

Мин Юнги:

Просто хочу сказать, что ты не должен отвечать мне взаимностью, если не хочешь. Я не буду давить.

Чон Чонгук:

Хорошо.

Юнги поджимает губы и стучит телефоном по ладони. Ему не хочется заканчивать разговор с Чонгуком, особенно сейчас, когда Намджун не следит за каждым его движением, а Сокджин не отвлекает Чонгука разговорами. Вряд ли в ближайшее время им вновь выпадет шанс остаться в одиночестве.