Там, где рождаются молнии
(Очерки) - Грязнов Евгений Николаевич - Страница 17

Каждому нашлось дело. Беседы проводились прямо у орудий. В руках выступавших — свежие номера газет. Накануне пришла почта, многие воины получили письма из дома.

— Как родные? Каковы их успехи? — обратился к рядовому А. Крылову секретарь комсомольской организации коммунист рядовой С. Мосальский.

Все взгляды — на молодого воина. А тот бережно развернул письмо и стал рассказывать о первых успехах колхоза «Рассвет» Калининской области, о том, что теперь в хозяйстве больше ударников пятилетки. О наказе воинам свято беречь родную землю, приумножать ратными делами славу фронтовиков.

— Призыв матери Крылова — это призыв к нам всех матерей, — заметил комсомольский активист. — Так что все мы близко к сердцу принимаем этот наказ.

В одном из расчетов беседовал с воинами младший сержант В. Филиппов. Он говорил:

— Сейчас, когда и трудностей больше, и забот у всех немало, особенно хочется равняться на лучших наших товарищей. И как тут не поставить в пример всем рядового Сергея Маркова. Этот комсомолец и свои обязанности выполняет отменно, и рядовому Олегу Ланзоту помогает активно. Заметил, например, он подтекание масла в двигателе, подошел, показал: надо, мол, форсунку поджать…

В разговор вступили воины. Речь они вели о взаимовыручке, помощи товарищам на учениях.

Пока проводились беседы, на стендах походных ленинских комнат запестрели первые фотобюллетени. Это постарались коммунист старший лейтенант А. Березнюк и член ВЛКСМ рядовой С. Скогарев. Березнюк — комсомольский вожак части. На учениях ему пришлось выполнять еще и обязанности начальника клуба. И надо сказать, он успевал всюду. Клубная машина появлялась то в одной, то в другой батарее. И каждый приезд ее в подразделение был в радость артиллеристам. Пока Березнюк раздавал свежую почту, попутно информируя воинов о сложившейся обстановке в районе учений, об отличившихся экипажах, а также собирая информацию для очередных выпусков радиогазет, рядовой Скогарев фотографировал отличников, расспрашивал, в чем нуждаются артиллеристы. Не сидел без дела и водитель клубной машины комсомолец рядовой Л. Олещук. Он и агитатор. Он и специалист хороший. Надо — поможет водителю отрегулировать двигатель, даст хороший совет молодому воину. Путь нашего «уазика» не раз пересекался с маршрутом клубной машины.

— Куда сейчас? — как-то спросил Березнюка подполковник Яковлев.

— В первую батарею, — ответил офицер. — Надо подготовить для радиогазеты выступления двух сержантов: Александра Журавля и Сергея Игнатенко. Хороший пример подают другим эти первоклассные специалисты, члены комсомольского бюро…

— Что ж, дело доброе, — заметил политработник.

А уже потом, когда наша машина, прыгая по ухабам, углубилась в лес, Эдуард Александрович сказал:

— Молодец Березнюк. Не ждет указаний, проявляет инициативу, действует с учетом складывающейся обстановки.

Помолчав, Яковлев добавил:

— Артиллерийские батареи рассредоточены в лесу. Всегда ли во фронтовой обстановке у меня будет возможность побывать на местах? Нет. А партийно-политическая работа должна вестись непрерывно. Вот где без инициативы не обойтись.

Да, на учениях как-то по-особенному задумываешься над фронтовым опытом. А тут еще, видимо, и в ассоциации дело. Противотанковой батареей командовал в годы минувшей войны старший лейтенант А. Яковлев — отец политработника части. Орудием — старший сержант П. Березнюк, отец старшего лейтенанта Березнюка.

Другое было время. Другая техника. И, разумеется, неправомерным было бы механически копировать тактические приемы командиров-фронтовиков. Но политработник понимал — главное — на этом опыте воспитывать нынешнее поколение воинов, воспитывать на примерах мужества, героизма, стойкости защитников Родины на полях сражений. Перенимать у фронтовиков все лучшее, что накопили они в работе с людьми.

Вот и в артиллерийской части накануне этих учений пригласили к себе ветеранов. Их рассказ об однополчанах, о том, как, превозмогая все трудности, шел наш народ к победному сорок пятому, никого из воинов не оставил равнодушным. И потом, на учениях, мне доводилось слышать, как агитаторы, проводя беседы, ссылались на опыт фронтовиков, побывавших в части.

На стендах походных ленинских комнат вывешивались выдержки из решений партийных и комсомольских собраний, проходивших еще в годы войны, обращения героев-артиллеристов прошлых сражений к молодым солдатам.

Держать равнение на подвиги старшего поколения — к этому призывали боевые листки, стенгазеты. Фронтовики как бы незримо были рядом с воинами и во время ночного марша, и в те минуты, когда прозвучала команда на открытие огня, и когда воины в средствах защиты преодолевали «зараженный» участок местности, а затем тушили очаги пожара, отражали нападение десанта «противника».

Самое непосредственное участие в учениях принимал фронтовик — офицер штаба округа коммунист полковник Е. Даболин. В огненном сорок третьем году вступил он в ряды Коммунистической партии. В годы войны командовал артиллерийской батареей. Уж кто-кто, а Евгений Крышьянович знает, какова война. И он сделал немало для того, чтобы учение многим напоминало настоящий бой, проходило в условиях, максимально приближенных к боевым.

Полковник Е. Даболин поощрял хитрость, находчивость артиллеристов, применение ими своих интересных способов выполнения задач, побуждал подчиненных к борьбе за захват инициативы, учил их решительно навязывать «противнику» свою волю, упреждать его в развертывании, открытии огня. Учил действиям, основанным на точном учете своих сил и сил «противника».

Впрочем, по порядку…

Над полигоном выплыл серпастый месяц и, осветив островки деревьев и какую-то машину, застрявшую перед наблюдательным пунктом, исчез опять за тучами.

— Видите машину? — обратился ко мне полковник Даболин.

— Вижу.

— Там — КП дивизиона, которым командовал майор Соколов.

— Почему командовал? — спросил я.

— Потому, что Соколов условно убит. Нет теперь и штаба дивизиона… Обязанности Соколова исполняет командир батареи капитан Бирюков.

Здесь, видимо, уместно сказать о том, что, когда боевые стрельбы шли днем, мы находились в батареях. В пушечной батарее укрыли «уазик», среди берез неподалеку от орудий. Сделав так, допустили ошибку. Когда батарея «заговорила», от сотрясения воздуха лопнуло лобовое стекло в автомобиле. Теперь, во время ночной стрельбы, я решил побывать на НП. «Хоть боковые стекла в машине останутся целыми», — сказал я в шутку. В самом же деле причина такого перемещения была в другом — с НП картину «боя» можно увидеть в целом.

На наблюдательном пункте вновь речь зашла о полковнике Даболине. Мне и раньше говорили, что требователен он до чрезвычайности. Послаблений — никому и никаких. Но все офицеры отзывались о нем тепло, уважительно. Почему? Причин много.

— Понимаете, — говорил один офицер, — на полигон ведет много дорог. И среди них только одна асфальтированная. Так вот Евгений Крышьянович асфальтированной никогда не ездил. Он все время с нами. Ночью — на марше, днем — у орудий.

— Может, не доверяет своим помощникам-посредникам?

— Доверяет. Тут дело в другом. Он не только спрашивает офицеров, но и сам нас учит, передает фронтовой опыт. С солдатами и сержантами нередко беседует. И знаете, какой заряд энергии в каждой такой беседе!

В том, что офицер прав, я позже убедился сам. Слушая его выступления перед воинами, содержательные, подкрепленные интересными примерами, обоснованные поучительными рассуждениями, я не замечал даже комарья, гудящего вокруг.

Но вернемся к учениям. В тот момент, когда мы находились на наблюдательном пункте, мысль у всех одна была: как справится с новыми для него обязанностями коммунист капитан Бирюков? Конечно, «убитый» капитан Соколов волновался больше всех, но бодрился, волнения не выдавал.

— Цель — артиллерийская батарея… Угол… Дальность… Высота… Расход… Огонь!

И ахнул лес. Словно молнии сверкнули над его темной стеной. А еще через какие-то мгновения вспыхнули разрывы снарядов и глухой гул донесся до нас.