Сладкое море (СИ) - "слава 8285" - Страница 19

Теперь Макса было не узнать. На голове его красовалась «хуффа» — большой хлопковый платок в красно-белую клетку со стягивающим черным обручем — традиционный мужской головной убор пустынных кочевников. Платок шел ему, как и золотые зеркальные очки, и легкая щетина — они делали его даже брутальным на вид.

Одевался он, как и отец, в армейскую пустынную форму Вангландского спецназа — рубашка поло, штаны с широкими карманами и массивным ремнем и ботинки с высокой шнуровкой. На поясе висели статусный золотой пистолет и кинжал.

Сейчас он вместе с господином Аббасом стоял посреди пустыни, в лагере из колючей проволоки.

— Мы называем это место «отстойником», молодой господин, — стойко перенося жару, отвечал господин Аббас.

— А почему товар не держат в крепости, в «Осином гнезде»?

— По многим причинам, молодой господин, — неспешно продолжал Аббас. — Там мало места. И там содержатся только те, кто прошел карантин, отсортирован, оценен и подготовлен к продаже.

Мальчик подал стакан холодной воды с лимоном, и, потягивая божественную влагу, Макс осмотрелся.

Тут не было ничего интересного. Унылое место. Просто кусок пустыни, разгороженный страшной колючей проволокой на множество секторов-ячеек. Многие загоны были накрыты сверху разномастными железными листами или брезентом, другие же и вовсе пеклись прямо на солнце без всякой защиты.

— Сначала товар попадает к нам. Сюда, — никуда не торопясь, продолжал господин Аббас, вставляя в губы сигарету. — Все они находятся вот тут, в самом большом загоне, все вместе. Отсюда мы их уже берем и для начала осматриваем. У нас есть обученные люди, они смотрят кожу, зубы… чтоб не было инфекций. Если вдруг кто заразен — его тут же определяют вон в тот дальний загон, но сейчас он пуст, слава Всевышнему.

— Для чего? — Макс все баловался с кобурой, открывая и закрывая защелку.

— Если кто-то болен — он заразит и попортит весь остальной товар, будут очень большие расходы, потери… Этого нельзя допустить. После такого осмотра мы их всех сортируем. Мужчин, женщин, детей. Потом делим более конкретно, оцениваем, приводим в порядок, кормим, моем, одеваем.

— А если человек сильно болеет?

— Если финансово нецелесообразно лечить его — мы утилизируем такой товар.

— И сколько примерно они тут находятся?

— Пройдемте в беседку, — вежливо предложил господин Аббас. — Вообще-то, сейчас самое пекло, полдень, слишком жарко. Все работы происходят либо рано утром, либо вечером, сейчас очень жарко… — опять повторил он.

В большой беседке Макс уселся на подушки, и им подали чай.

— Находятся они у нас тут по-разному. Когда освобождается место в замке, мы тут же отправляем новую порцию, благо тут не далеко.

— Сколько примерно приходит за сутки?

— Сложно сказать… День на день не приходиться. Когда густо — когда пусто. Вот по осени были бои, вот тогда большой наплыв был. А сейчас… да тоже потихоньку! — господин Аббас усмехнулся. — Слава Всевышнему, без работы пока не останемся.

— А кого берут больше всего?

— Да всех берут помаленьку. Вот сегодня должен подъехать наш старый клиент — промышленник, он берет детей на свою фабрику.

— А дети разве хорошие работники?

— У них пальчики маленькие и юркие, они хорошо технику собирают…

Замолчали. На пухлой ножке низкого стола Макс увидел застывшую ящерку золотистого цвета, она была красива, как украшение.

— А где вы так хорошо выучились по-всеобщему говорить? — спросил Макс.

— Я в свое время работал в Вангланде. В отеле «Империя» — швейцаром. А потом война началась. Брат позвонил, говорит, приезжай, жену твою убили, старшего сына убили, мать убили… Ну, я и приехал. Взял винтовку — пошел убивать… И вот так и воюю, — обыденным голосом поведал Аббас.

«Ничего себе — карьера!» — мысленно ахнул Макс.

— Да, бесхитростное у нас тут хозяйство! — по-отечески улыбнулся господин Аббас. — Ничего интересного, уж извините. А насколько, вы говорите, уехал господин ваш Отец?

— Не знаю, — пожал плечами Макс. — Куда-то в Вангланд по делам. Уже третий день нету. Все какие-то очень важные дела у него с Вангландской внешней разведкой.

— Ниспошли Всевышний Ему удачу! — подобострастно прошептал господин Аббас. — Мы все переживаем за нашего господина! Он всем нам как отец! Все мы и все наши семьи, и вся родня наша живет сладкой жизнью, не зная нужды, благодаря Вашему Отцу! Храни Его Всевышний!

— Угу… — тихо и скучно кивнул Макс.

— Ох, и кстати! — спохватился господин Аббас. — Насчет Вангланда! Я покажу вам, если изволите.

Макс охотно согласился, и в сопровождении пары охранников они добрались до небольшого загона. Тут было много людей, а на крышу из жестяных листов постоянно лилась вода из шланга, и это было единственным охлаждением и спасением в этом знойном мире.

— Вы говорили про Вангланд, а нам вчера доставили кое-кого из Вангланда!

Господин Аббас кивнул охраннику, и могучий бородатый мужик в спортивном костюме, шлепанцах и с автоматом, прошел в загон, расталкивая вялых от жары рабов, к самой стенке, и приволок бледную девушку.

«Какая она нежная, — подумал Макс. — И такая уставшая! Такая измученная!» — и ему стало жалко ее и грустно отчего-то.

— Вот. Вангланд. Я не хотел брать. Мы не связываемся с северянами, но все же нечистый дернул меня…

Видно было, что она уже теряла сознание сегодня от жары, и Макс протянул девушке свою флягу с водой.

— Осторожней, молодой господин! — схватил его за руку Аббас. — Не опоганьтесь! Это алауда!

«Так это парень! — ахнуло сердце, оступилось и провалилась в страшную и сладкую пропасть. — Это парень!»

Макс покраснел и растерялся.

— Да… — начал Макс сбивчиво. — Вы это правильно сделали. Это — да… Я… Заберу ее… его. К отцу, он решит что делать. Он тогда говорил про… говорил… я заберу!

Макс словно бы видел себя со стороны. И таким жалким и детским показался ему его же лепет, что Макс покраснел и растерялся еще больше.

— Я возьму его в свою машину. В машину отца.

— Не стоит опоганивать алаудой такую роскошную машину вашего родителя, молодой господин! После алауды как он может садиться туда?! Я пришлю его к вам сегодня же на обычном транспорте.

«Какие у него все-таки губы!» — восхитился Макс.

— А? Что? Да. Пожалуй! Но только сегодня! Вы обещали, буду ждать!

Макс попятился и сел в бронированный внедорожник отца. И даже когда машина умчалась, господин Аббас долго еще смотрел ему вслед.

***

Посреди ванной залы стоял большой постамент из красного мрамора, в котором была вырезана чаша, где в розовой воде размокал Нильс. Вокруг ванной было шесть высоких колонн белого мрамора. Большое панорамное окно с видом на кипарисы в саду.

Весь купол потолка занимала картина, в невероятных красках рассказывающая древнюю историю. Вокруг картины красовалась витиеватая надпись: «Пророк Исаф увещевает императора Виктора Первого от распутной жизни».

Молча, в полной тишине, Нильс не спеша разглядывал этот красочный миг из прошлого. Пророк был высоким, нечесаным странником, очень грозным. Он стоял, подняв посох, весь сияя от экстаза праведного гнева, а вокруг него в самом разгаре бушевала оргия. Большой мраморный зал был заставлен столами с яствами. Павлины гуляли, тигры сидели на цепи. Обнаженные наложницы и рабы в золотых ошейниках прислуживали развалившейся на лежанках знати.

Мало кто из вельмож слушал великого старца. Многие уже упились до беспамятства. Другие открыто хохотали над ним. Некоторые слушали со скукой и непониманием. Остальные и вовсе были обнажены и придавались сладострастию на глазах у всех, им было не до проповедей. И только некоторые прятали лица, стыдились или же смиренно молчали.

Сам же Император, грузный, огненно-рыжий молодой мужчина, завернутый в белую тогу, сидел на золотом троне, в эпицентре всего разврата, и, набычившись, молча давил святого взглядом.

Нильс вздохнул, задержал дыхание и ушел в розоватую воду с головой.