Кофе с дождем (СИ) - "слава 8285" - Страница 11

— Почему нельзя колоть сразу все? — ставя последние подписи, осведомился Паша. — Чтобы он постоянно был под веществом четверо суток!

— Строжайше запрещено! Строжайше! — ахнул правый.

— Ни в коем разе! Категорически запрещено! Ка-те-го-ри-чес-ки! Мозг должен отдыхать — иначе смерть!

— Кома и смерть мозга! Без вариантов! Без спасения! Запомните это! Стопроцентная гибель!

— И нельзя будет спасти?!

— Там нечего уже будет спасать!

— Там все сгорит в черепе… Будет полная «каша»!

— Ясно… — устало вздохнул Паша. — Ну, а если после четырех этих уколов он не полюбит? Что тогда?

— В девяти случаях из десяти результат был положительным! — улыбнулись бледные. — Стопроцентным!

— Ну, и все же? Ведь девять из десяти. Вдруг у меня не сработает?

— Если результата не будет — мы подарим вам пятую инъекцию совершенно бесплатно!

— А как вы…

— Ваши часы. Вся информация отображается и у нас.

— И так мы узнаем, если вы ошибетесь, опоздаете с инъекцией или сделаете что-то неправильно.

— В случае вашей оплошности — претензии не принимаются.

— Но если вы все сделаете правильно, мы гарантируем вам результат!

Паша замолчал и притянул к себе чемоданчик.

— … и он будет такой же бешеный, да? — устало спросил Паша.

— Нет-нет! Это было от пробника! Не волнуйтесь! Этот препарат действует совсем по-другому, его поведение будет совершенно естественным! Об этом даже не беспокойтесь!

Паша не помнил, как оказался у машины.

Влажные, холодные руки тряслись как у старухи, и ключи выпали на брусчатку. Вся одежда его, трусы и майка, были тяжелы от пота, хоть выжимай.

Забравшись в салон, Паша прижал чемоданчик к груди и закрыл глаза. И вдруг понял что у него не осталось никаких сил ни на что. Тело было каменным. Неподъемным.

— Теперь я нищий… — засыпая, грустно улыбнулся Паша. — Но зато счастливый в любви! — и он уснул с улыбкой на лице.

Проснулся он резко от грохота.

Уже светало, и мусоровоз, лязгая и громыхая, опорожнял в свое чрево мусорки.

Птицы заливались сладостным утренним пением. Небо было безоблачно.

На ближайшей заправке заправив машину бензином, а себя ударной дозой кофе, Паша помчался домой.

Правая рука была на руле, а левая все время сжимала чемоданчик.

У ворот дома его встретила серая служанка.

— Павел Сергеич… У нас тут… — испуганно начала она.

— Что случилось? — улыбнулся Паша. — Что такое?!

— Я даже не знаю, как сказать…

— Ну, как есть — так и говори! Что? Баня сгорела? Что там?

— Я… у нас тут… в общем, такое дело… Ох…

— Ну, не мни, не мни, сказывай!

— Этот парень… молодой человек… ваш гость. Он… такое дело… Он повесился.

Мир треснул, потерял все краски и начал заваливаться набок, в темноту.

— Павел Сергеич! Что с вами?! Помогите! Павлу Сергеичу плохо! Врача! Скорую! У Павла Сергеича приступ!

Но все замолкло и погрузилось во тьму…

====== Глава 7 ======

— Да он и не успел еще толком повиснуть-то даже! Я во дворе был, понес собакам пожрать, и тут гляжу…, а он, парнишка-то, на балкончике. И, значит, это самое… петельку-то уже это, мастырит на балке. Уже перекинул веревочку-то через балку. Ну, я бегом побежал и только в комнату-то вашу, в вашу спальню забегаю, и он увидел меня и с табуретки-то и прыг. Ну, а я тут же и подхватил его. Маринке, горничихе, крикнул, она подбежала и срезала веревку-то…

Сторож, стоя за спиной, говорил тихо и монотонно. Паша молчал, приоткрыв дверь и смотря через щелку в спальню.

Денис лежал навзничь на кровати, закрыв лицо ладонями.

Паша был еще слаб после обморока, тело было словно чужое, и он раз за разом подносил к носу ватку с нашатырем, втягивал мерзкий спиртовой запах. Это немного приводило в чувство.

— Ну, вызвали скорую. Платную. Отвезли его в больницу. Проверили там его, все дела. Да я не знаю! Как по мне, фигня это все полная. Все с ним было нормально, это так, чтоб денег побольше срубить, анализы эти все, сто штук всяких — и за каждый плати! Ну, чек там лежит на столе. Ну, сказали, что все хорошо с ним, позвонки-то целые, связки там, только синяк будет на шее. Да это уж ерунда, синяк-то…

И сторож замолчал.

— Ладно. Я понял. Спасибо… — кивнул Паша и подался вперед, чтобы зайти в комнату и закрыть за собой дверь.

— А чек на столике там, ага. Увидите там… ага… И бумага там эта, врачебная, выписная, о здоровье-то… Да и не нужно это все! Это так, чтоб деньги срубить! Хотя… лишний раз у врача провериться тоже не помешает.

Ничего не ответив, Паша закрыл за собой дверь.

Бесшумно подойдя к кровати, сел на кресло. Денис лежал не двигаясь, закрыв глаза ладонями, и по щекам его текли слезы. Прозрачные соленые капельки соединялись вместе, разбухали и сползали на горло, к острому кадыку… К длинной, широкой, от уха до уха, синеватой полосе кровоподтека.

Паша долго молчал, а потом поднес к его ноздрям ватку с нашатырем.

Денис подскочил как бешеный, спрыгнул с кровати и вжался в угол.

— Ну, и что ты натворил, позволь тебя спросить? — больным голосом спросил его Паша.

Глаза Дениса наполнились кровавой яростью:

— Убью себя! Убью! Не буду жить! — заорал он.

— Не кричи… — попросил его Паша.

— Повешусь! Не веришь?! Не веришь?!

— Ну и дурак! — вздохнул Паша.

Денис с каким-то ужасом и изумлением оглядел Пашу:

— Дурак?! Если для тебя гомосятина — это нормально, то для меня это ненормально!

— Я тебя слышу, не надо орать на весь дом, еще раз прошу тебя!

— Да мне похуй! Похуй на тебя и твой пидорский дом! У меня… я на всю жизнь опоганился! На всю жизнь! Теперь все люди… все, кто есть знакомые — они же убьют меня теперь! Убьют, понимаешь?! Да я и сам теперь не смогу дома появиться! Не смогу жить теперь! Я же… я же… член в рот брал! Сука! Меня внутри всего выворачивает! Всего… вот… перекручивает! Хули ты лыбишься?! Хули ты, сука, лыбишься?! Ты думаешь, это смешно?! Думаешь, я шучу?! Ты думаешь, Я ШУЧУ??? — и не в силах больше контролировать себя, Денис схватил янтарный итальянский абажур с золотым покрытием и швырнул его в Пашу.

Паша увернулся и подскочил с кресла:

— Дура! Знаешь, сколько стоит?! — взревел Паша и кинулся к Денису. — Если ты живешь среди дебилов то это не значит…

Денис харкнул ему в лицо.

Повинуясь инстинкту, правая Пашина ладонь вылетела вперед и зарядила Денису жгучую пощечину. Денис пошатнулся, побагровел и двинул кулаком Паше в висок.

— Ах ты сука!

Они сцепились и покатились по полу.

Денис, ослепленный жгучей яростью, извивался и кусался как кошка, но Паша был сильнее и опытнее, и поэтому после недолгого пыхтения оседлал Дениса, сел ему на спину и заломил руку.

— Отпусти! Отпусти руку! Пидор ты! Вот ты кто! — шипел и плевался в ковер Денис.

— Успокоился? Успокойся!

— Нахуй пошел!

Паша вывернул руку еще сильнее.

— Блядь! Больно! Пусти!

— Успокоился? — упрямо спросил Паша.

— Пошел ты! Пошел ты! Пошел ты! Не буду пидорасить! Лучше смерть! А-а-а!

Паша крутанул руку еще немного, и они услышали хруст суставов.

— Еще?!

— Больно! Хватит! Хватит! Хватит же!

— Точно хватит?!

— Да, блядь! Пусти!

Паша оставил его в покое, встал и пошел в туалет умыться.

Потный и взъерошенный Денис еще полежал, постанывая и хныкая. Выкрученная рука онемела и бессильно прилипла к спине.

— Пидор! Урод. Сука. Ненавижу! О-ой! — Денис с трудом сел и со страданием на лице достал руку из-за спины.

— Попей воды. Успокойся, — и Паша кинул ему бутылочку артезианской воды.

У Дениса больше не было сил на сопротивление, и он покорно припал к живительной влаге.

Паша сел на край кровати и, уставившись на него, глубоко задумался.

— Чё пялишься?! — нахмурился Денис.

— Да вот думаю, что с тобой дальше делать?

— Хуй можешь у меня отсосать! Пидор! — огрызнулся Денис.

— Давай… Совет тебе на будущее — отвыкай сразу от всех этих слов: «Хуй сосать», «Пидор». Ты мальчик молоденький, красивый, а ведешь себя неприлично… — вежливо попросил Паша.