Мертвая (СИ) - Демина Карина - Страница 16

Я вот на подоконнике устроилась.Сад виден. Огрызок луны.Деревья.Дорожка… собак бы завести, пару приличных волкодавов, а то и вправду как-то несолидно… в лабораторию наведаться стоит, полистать бабкины записи и… и я сижу.Смотрю.Дышу на стекло, которое не запотевает, малюю сердечки и рожицы.В голове пустота, на душе маятно. И главное, понять не могу причин. Все ведь хорошо… чудесно даже… я уже не мертва, а что не жива в полной мере… род жаль. Рано или поздно, но я уйду,и что тогда? Кому передавать наследство?

Дядюшке?Теткам?Двоюродным братцам моим, которых я видеть не желала и в принципе…Вздох.

- Не спится? - Диттер появился в этом крыле не случайно.

Одет.И что одежда дрянная и словно с чужого плеча, дела не меняет.

- Нет, – я отвернулась от окна и призналась. - Не знаю, чем себя занять…

…в городе наверняка играли вечеринку. С саксофоном, золотой пыльцой и шампанским. Комнаты наверху… карты для тех, кому игра ближе… пошлые шуточки и необязательный секс. И меня бы приняли в ту пустую легкую компанию, которая когда-то – была и я юной да глупой – казалось единственно настоящей и живой в нашем тухлом городе.Да я готова поклясться, что в череде вечного праздника они и не заметили моего отсутствия.Мертвая?Живая?Есть чем заплатить за марку с пыльцой и бокал шипучки? Добро пожаловать…Только что-то не хотелось.

- Тогда, – Диттер склонил голову на плечо, - может, покажешь дом?

- А ты ещё не насмотрелся?

- Нет.

Он подал руку, а я приняла, замерла на мгновенье, до того теплой и мягкой показалась эта рука. Мертвое сердце не знает сожалений? Как бы не так… только в жизни никому не признаюсь.Я ведь Вирхдаммтервег.А они не плачут. И не жалеют ни о чем.

- И что тебя потянуло ночью?

Он пожал плечами.

- Мой наставник говорил, что солнечный свет скрывает многое… я уже был здесь однажды.

- Да?

Вежливые разговоры мне всегда удавались.

- Ты меня вряд ли запомнила… ты выглядела в тот день иначе. Серый свитер. Юбка в клеточку. И чулки… я помню, что ты щипала себя за чулок,и левый постепенно сползал складками.

Твою ж…Я не хочу вспоминать.Не буду.

- Это не был мой первый выезд, но… дело серьезное… интересы короны и все такое, а еще наставник счел, что мне будет полезным…

…в тот день я разодрала себе коленку до крови.У меня даже шрам остался, крохотный, полупрозрачный, но…и его не помню. Мало кого помню вообще, потому что слишком много их было, чужаков, заполонивших дом. И все двигались, говорили о чем-то друг с другом, будто не замечали меня. А я… я сидела в кресле и щипала себя, надеясь проснуться.Не вышло.

- Мне доверили присутствовать при допросе. И провести осмотр, – он вел меня по дому, а я шла, хотя следовало бы послать Диттера подальше.

Столько лет прошло…Откипело.Отболело.И…

- Несчастный случай, - я слышу себя со стороны. Равнодушие. Легкая насмешка, которая скорее угадывается, нежели ощущается. – Их смерть признали несчастным случаем…

- Мой наставник считал иначе. Он умер спустя полгода после той истории… - Диттер остановился у лестницы. Лунный свет, проникая сквозь окна, красил ее белым.

…нет, это не мраморная белизна, разве не видишь? Вот мягкий легкий желтоватый оттенок… благородная кость… а вот узоры, которые складываются из трещинок… и кажется, надо лишь приглядеться, самую малость приглядеться, чтобы прочесть скрытое послание.Я приглядываюсь до рези в глазах, но… ничего.Пустота.Ночь издевается над дочерью своей.

- Еще один несчастный случай… вернее… не совсем несчастный, убийство, но… как бы тебе сказать… это было простое дело. Молоденькая одаренная, стихийная инициация. Выброс. И его смело этим выбросом. Не справился с ситуацией. У него сорок лет практики, а он не справился.

- Бывает.

- Он был одержим идеей доказать, что твоих родителей убили… дело велели закрыть. В интересах короны. Но интересы совести он ставил выше… и работал дома. Только после его смерти все материалы взяли и исчезли.

- Зачем ты вернулся?

Хороший вопрос.И мне стоит задать его прежде всего себе самой,зачем вернули меня? Диттер стоял, опираясь на перила, глядя вниз, в темноту, где вновь же мерещилось движение. И не стоит гадать, что за тварь прячется в древнем доме, построенном на костях и крови.

- Мне недолго осталось, – это признание далось ему с трудом. - Несмотря на благословение, на… лекарства и вообще, мне недолго осталось. И я не хочу уходить, оставляя долги. Слышал, долги здорово отягощают посмертие.

Тварь замерла.Она, будучи частью этого места, сотворенная из заблудших душ и непроизнесенных проклятий,из темной силы и боли, которую приносили сюда дети Плясуньи, выполняя свой зарок, любила слушать чужие разговоры.

- Меня давно списали… но когда ты вернулась… сообщение пришло двадцатого…

Как двадцатого? Я вернулась двадцать третьего. И здесь ошибки быть не может, поскольку эту дату не единожды обвели черным цветом мои разлюбезные родственники.

- У твоего дяди были… некоторые подозрения.

Полагаю, речь идет о Φердинанде, ибо Мортимер, появись у него хоть тень сомнения в моей кончине, собственноручно отпилил бы мне голову.

- Он давно сотрудничает с нами,и вот… он, к слову, тоже уверен, что твой отец погиб не случайно.

Уверен.Все тут, оказывается, уверены, но что толку-то… если ничего не нашли тогда… не захотели найти, то почему вдруг теперь? И Диттер молчит.А я вспоминаю.Я не хочу, но все равно… лестница. Перила. Я помню прикосновение к ним. Гладкость дерева,тепло его, нагретого солнцем. Все оттенки янтаря и бабушкин голос:

- На кого вы похожи, юная леди?

Юбка в клеточку…я тогда ещё ходила в школу. И там выдавали эти растреклятые юбки в клеточку, сшитые из тяжелой негнущейся ткани. Шерсть кололась, а ещё с трудом разглаживалась, но мялась почему-то на раз… был еще жилет такой же и жакет, который надлежало носить, не зависимо от поры года.Блуза хлопковая.Заколка…Я только вернулась из школы. Классная дама задержала нас. Фрау Брюннер отличалась редкостным занудством, а еще, помнится, тихо ненавидела учениц и меня особенно.И на сей раз нашла к чему придраться.Почерк у меня отвратительный.И поведение недостойное. А потому я должна двести раз написать фразу… проклятье, фразы не помню, что-то там о поведении и аккуратности. И я писала, с трудом сдерживая желание произнести вслух те слова, которые дедушка говорил, когда у него что-то там не получалось.

Но…

…потом была поездка в новом авто. И Йозеф, дедушкин водитель, позволил мне сесть впереди, хотя все знают, что леди надлежит занять место на заднем сиденье. Спереди было интересней. А ещё он привез свежие булочки, которые я грызла всухомятку…он всегда их привозил. А еще мы ненадолго останавливались у автомата с газированной водой, и я сама опускала монетку в прорезь, а потом маялась, выбирая сироп: клубничный или апельсиновый?

Наш маленький секрет.Этот день не отличался от прочих. Разве что… отец обещал взять меня в ресторан. Впервые… я ведь уже взрослая почти и могу…Только надо переодеться.Для ресторана мы с мамой выбрали одинаковые платья – из темно-зеленого шелка. Узкий лиф. Пышная юбка. Пояс, расшитый бисером… оно где-то пылиться в шкафу,так ни разу и не надетое. Не важно, главное, что я спешила к платью.И к чулкам.Грета, мамина камеристка, обещала мне взрослую прическу, но на нее нужно время.

Я почти успевала.А в дверь позвонили.Дин-дон… кто там? С тех пор ненавижу незваных гостей. Званых, впрочем, тоже не слишком-то жалую.Что было потом?Я не помню… присутствовала ли я при беседе? Нет… а где была? Кто мне сказал, что родителей больше нет? Когда? Будто вырвали кусок из прошлого. Вот я на лестнице стою, а вот уже сижу в дедовом кабинете и щипаю себя за коленку.Чулки складочками.Красный плюш обивки.

- Мне жаль, – Диттер касается руки, разбивая зеркало памяти, а я испытываю огромное желание свернуть ему шею. Какого он полез… с сочувствием своим, с совестью…

…зверь внизу вздохнул.А я провела пальцами по холодным перилам и сказала: