Белоснежка (СИ) - "Маниакальная Шизофрения" - Страница 3

Самоопознавшийся как Брок Рамлоу мужчина задергался в веревках, пытаясь найти в узлах слабое место. Вот ещё не похищали его на старости лет!

Но узлы растягиваться не хотели, во рту был полный пиздец из-за какой-то тряпки. Хотелось выпить, выматериться в слух и завыть, как выли волки, часто навещавшие его владения.

Волки?!

Что блять за пиздец? Почему они его слушались? Не бывает такого, чтобы они продались за банку собачьих консервов! Даже в самый голодный год они его, Брока, сожрали бы охотнее. Это было, блять, логично! Но они вели себя как сраные дрессированные собаки!

Ни разу не набедокурили. И в дом не ломились, скорее бегали вокруг низенького забора — он видел зимой следы.

А ещё постоянно находил рядом что-то странное.

То невесть откуда взявшуюся яблоню, выросшую буквально за месяца четыре. С мелкими, но сладкими яблоками.

То к нему, когда он гулял, так и липли белки. Одна часто забиралась к нему на плечо и потешно морщила свой милый носик, растопыривая усы.

То лосиные рога. Они же сбрасывают их ближе к осени. Но почему около его участка?! И то, что он подумывал купить что-то такое для рукояток у местного охотника — ничего не значит. Вроде бы.

Весной около его дома не пели птицы, потому что эта какофония его раздражает. Он вообще любит тишину…

Он всегда удачно ходил на рыбалку.

И было ещё много всяких случаев такого вот взаимодействия с живой природой, которым он не придавал значения.

Почему?

Потому что он был Джоном Доу. И для него это не имело значения.

Почему он им был?

Может быть, это как-то связано с похищением? И с тем, что этот парень явно его знает. Они друг друга знают. Знали.

Возможно? Возможно! Потому что в памяти, если не считать расплывчатых последних лет трёх — огромная такая дыра.

И нужно было ждать, когда его похититель соизволит с ним поговорить. Для начала, хорошо бы, если вытащит из машины. Потому что, вдобавок ко всему прочему пиздецу, Броку довольно сильно хотелось отлить. И делать это под себя он решительно не желал.

К счастью, долго терпеть не пришлось. Он почувствовал, как машина плавно затормозила, хлопнула водительская дверь, послышались шаги.

Багажник открыли, и он с удовольствием вдохнул свежий воздух. Судя по темени вокруг, явно был либо поздний вечер, либо уже ночь.

Сколько он провалялся в отключке?

— Я вижу, что ты уже пришел в себя… Я правда не мог по-другому поступить. Оттуда надо было срочно валить, а ты же… Ничего не помнишь. И со мной бы не пошел, скорее напросился бы на еще одну шальную пулю. Если тебя это утешит, то волчья стая следовала за нами все это время и, думаю, скоро нас нагонит. Скажи, ты обещаешь хотя бы меня выслушать, если я сейчас тебя развяжу? Это правда важно… Брок, — в ответ на эти слова он мог только кивнуть.

— Вот и славно, вот и хорошо. Потерпи немного, это не самая приятная процедура…

Сначала ему развязали руки (запястья и локти), затем аккуратно, чтобы не потревожить рану — ноги, связанные под коленями, в лодыжках (обувь, классические армейские берцы, с него сняли, как и носки, конечно же). А потом протянули руку, помогая сесть, и резко сорвали скотч. Это было неприятно, но терпимо.

Тряпку из пасти Брок с остервенением вытащил сам и бросил на дорогу.

— И даже не закричишь? — на это он отрицательно покачал головой и попытался, пошатываясь, выбраться из багажника. Встал босыми ногами на холодную землю обочины и чуть не упал — он и не думал, насколько все затекло от неудобной и неизменной позы.

Морщась от неприятного покалывания в руках, ногах и даже жопе, Брок стоял, не шевелясь и опираясь о крышку багажника.

— Ты прости, я, конечно, надеюсь на твое благоразумие, но обувь тебе не отдам. Вряд ли тебя это остановит, если что, но хоть задержит, — парень грустно усмехнулся и развел руками.

— У тебя есть вода? — просипел Брок, решив, что сначала он напьется, пока пережидает неприятные ощущения в затекших конечностях, а уже потом сходит до ветру.

— Да, конечно, сейчас, — сразу засуетился похититель, открывая заднюю дверь и доставая оттуда двушку минералки. Даже крышку открыл, заботливый какой. И сам сначала отпил пару глотков, показывая, что это просто вода, без какого-нибудь дерьма.

— Вот, держи, — аккуратно передал бутылку Броку и выжидающе на того уставился. А тот просто выдул залпом чуть ли не две трети и с наслаждением прикрыл глаза, шумно вдыхая.

— Отлично. Теперь я отлучусь до ближайших кустов, а когда приду, то надеюсь услышать ответы на вопросы, которых у меня, не сомневайся, масса, — он оскалился, видя удивленно поднятые брови на лице похитителя и, поставив бутылку на крышу машины (ничего примечательного, такого хлама на колесах дофига на каждой точке по продаже подержанных авто) и медленно сделав шагов пять к таким вожделенным кустам, видимым в свете фар, отвернулся, ловко расстегнул на джинсах ширинку и зажурчал.

Где-то вдалеке послышался волчий вой.

Похититель курил около машины, пиная заднее колесо. Кажется, оно начало потихоньку спускать воздух.

Но Брок и не думал сбегать. Во всяком случае, пока он не получит ответы.

— Скажи, почему ты заказал именно такой текст гравировки? — мужчина, прихрамывая, подошел к машине и облокотился на крышу с противоположной от похитителя стороны. Нога начинала противно ныть — это было не слишком хорошо, потому что очень скоро обезболивающее совсем прекратит действовать и начнется гребаный ад. Но пока этого не произошло, он не собирался вообще обращать внимание на то, что у него прострелено бедро.

— Потому что думал, что ты среагируешь на это. Хоть как-то. Ты… Ты всегда отлично блефовал, но я умею читать лица. Я до последнего не верил, что ты не помнишь ни черта. Прости, я, наверное, не должен был так поступать, но все так завертелось… А я никогда не умел нормально держать себя в руках, вечно встревал в какие-то передряги из-за этого. И Стива за собой тащил. Хотя, он в этом меня превзошел. Не важно. В итоге, я сорвался, и все получилось, как получилось, — похититель запустил руку в волосы, и без того растрепавшиеся. Очевидно, резинку он где-то потерял, и теперь на голове у него вообще творился кошмар.

Броку до ломоты в пальцах захотелось его расчесать, чтобы выглядел хоть как нормальный человек, а не как…

— Оружие Гидры, — брякнул он вслух конец своей мысли.

— Что? Брок?! Что ты сейчас сказал? — о раскаянии, которое читалось на лице его собеседника можно было только вспоминать. Черты лица заострились, взгляд стал цепким и холодным.

— Не знаю, — Брок пожал плечами, — Мне захотелось тебя причесать, я подумал, что так ты бы стал выглядеть как человек, а не как… Это из той же серии, почему я назвал тебя Солдатом тогда. Перед тем, как ты меня вырубил. Мне просто показалось, что это… Не знаю! Говорю же! Я до сегодняшнего, — он поднял глаза на полную луну в зените и вздохнул, — или уже вчерашнего дня вообще не знал, что у меня что-то может быть не так в голове. Теперь вот задумался, выходит куча нестыковок, какие-то совсем размытые ассоциации... Так что нет. Это ТЫ мне скажи, что я сейчас ляпнул. И почему, — нога ныла все сильнее, еще немного и это превратится в боль. Но это было абсолютно не важно. Потому что вот прямо сейчас, он, Брок, чувствовал себя так, будто горы мог свернуть одним пальцем. Он начинал что-то вспоминать, но… Все равно этих вот маленьких кусочков было слишком, слишком мало.

— Когда мы с тобой встретились… Даже не так. Ты знал меня лет пять не как человека, а как живую винтовку. Оружие Гидры, — он сделал последнюю затяжку и щелчком отправил окурок куда-то в темноту позади себя, — Это организация… Взгляды которой очень схожи с определением фашизма. И… Они держали меня у себя насильно. Стирали память, заставляли выполнять задания. Убивать людей. В долгие перерывы между миссиями замораживали. В прямом смысле, если что. А тебя в какой-то момент назначили моим очередным хендлером. Куратором, если понятнее. Ты там, конечно, шороху навел… Выбил мне каким-то чудом человеческие условия содержания, даже нормальную кормежку организовал. Это я потом уже понял, что ты всю эту жрачку таскал из дома, как примерная женушка, — он усмехнулся на это сравнение и посмотрел в глаза Броку, который внимательно слушал, — и волосы мне каждый раз расчесывал. У тебя это получается как-то совсем просто и аккуратно… — ещё одна усмешка, и он закурил опять, щелкнув «зиппо», — Потом нашли Стива… И тебе поручили шпионить за ним, поставили тебя с твоими ребятами группой его огневой поддержки, а потом в какой-то момент мне дали задание: убить капитана Роджерса. Ты тогда словно совсем с катушек слетел. Приказал, нарушая все уставы, провалить это задание любой ценой и залечь на дно, не показываться вообще никому. Я тебя тогда чуть не придушил, но в последний момент остановился. Подумал, что это такой ход хитрый, идеи Гидры я не предам, а твой непосредственный приказ был всегда в приоритете. Но, на самом деле, я и без этого приказа так поступил бы, потому что, когда увидел Стива, у меня что-то в мозгу словно щелкнуло. Я вспоминать начал то, что мне больше семидесяти лет стирали раз за разом. И… В итоге в моей лежке, в которой, между прочим, я ждал тебя, Командир, меня нашел Стив, — глубокая затяжка, и пепел падает, оставляя уголек тлеть совсем рядом с фильтром, — и тогда же стало известно, что ты подорвал себя на рынке в Лагосе. Кэп, когда это узнал, орал до хрипоты, страшно и на одной ноте. И едва с ума не сошел. Мы думали, что ты мертв, Командир. Восемь лет как, — тихо закончил свой рассказ похититель… Или нет? Кто он?