Снегурочку вызывали? (СИ) - Земная Любовь - Страница 4

Не помню, как развернулся и как бросился бежать не разбирая дороги, чуть не под колёса осветившему меня фарами автомобилю. Очнулся, когда услышал громкое пиликанье. Ошалело посмотрел на матерящегося через открытое окно водителя, автоматом обогнул машину и побрёл в сторону остановки, волоча за собой пустой мешок и палку.

 - Ром!!! Рома-а-а!!! Прости-и-и-и!!!!! - донеслось мне вслед.

Но я не остановился и не обернулся. В голове была полная сумятица, через которую пробивалась и набатом стучала в виски одна-единственная сводящая с ума мысль: «Моя Женя - мальчик!»

***

 - На! Своей подруженьке вернёшь! - бурчал я, снимая с себя и складывая во влажный мешок дедморозовскую амуницию. - Я туда больше - ни ногой! Завтра же в деревню уеду - к маме Новый год встречать. Чего ей там одной без меня тосковать?

Наутро, закинув на плечо собранный с вечера рюкзачок, не обращая внимания на протестующие возгласы сестры, я отчалил на автовокзал и уже к обеду обнимал счастливую от моего приезда маму. О Жене старался не думать, но только и думал, что о ней или... о нём? Но виду не показывал, напуская на себя наигранную весёлость. Первым делом сходил затопил баньку, по которой очень скучал, так и не привыкнув к городскому комфортному мытью под душем. Напарился в своё удовольствие, почаёвничал с матушкой, отвечая на её бесконечные расспросы о моём городском житье-бытье, и окунулся в деревенские дела и заботы - предновогодние хлопоты.

Новый год встретили тихо-мирно. Накрыли стол приготовленной мамой снедью. Было много любимых мною блюд, но кусок в горло проходил с трудом. Матушка видела, что меня что-то мучает, но не расспрашивала. Знала, что сначала мне самому всё надо «переварить», а потом уж и ей расскажу. С детства так повелось, что секретов от неё я никогда не держал. Она и выслушает, и подскажет, и давить, если я с чем-то не согласен, не станет. Мудрая она у меня!

Убрав со стола, разошлись по кроватям. Мама уснув, вскоре засопела, у меня же сна - ни в одном глазу. Хоть и гнал от себя воспоминания о предпоследнем дне года, нелепой работе деда Мороза и Жене, они настойчиво возвращались, оставляя на губах медовую сладость моего первого крышесносного поцелуя. Перед глазами стояли бездонные любимые глаза, и я, не сдержавшись, натужно заскулил от безысходности, зажав рот краем одеяла. Подумать только, угораздило влюбиться, и в кого - в парня!

«Что делать? Что же теперь делать?» - буравчиком вонзалось в воспалённый мозг. Я не находил себе места, мечась с боку на бок и обтирая непрошенные горючие слёзы о повлажневшую подушку. За всхлипами даже не услышал, как тихонько поднялась мама и присела сбоку на моей кровати. Я привстал в отчаянном порыве и обнял её, прижавшись мокрым лицом к груди, и зарыдал ещё горше. Она успокаивающе гладила меня по короткому бобрику, вполголоса приговаривая:

 - Ш-шшш, тихо-тихо, успокойся... Всё будет хорошо, ну, чего разревелся, глупенький? Что случилось, мой золотой? Кто тебя обидел, скажи? Я им всем ух как накостыляю, никто не смеет обижать моего сыночку.

- Мам, ик, я влюби-иился, - еле выдавил из себя, хриплым от слёз баском.

Мама слегка отстранила мою рыдающую голову и ласково воскликнула:

- Да что ж ты убиваешься-то так, дурачок, радоваться надо! Чай, хорошее это дело.

- Мам, ик-ик, он... он па-аарень, я... я в парня влюби-иился. Чё теперь делать-то?

Мама помолчала, опять прижав меня к себе, но видя, что я, уже было начавший успокаиваться, пошёл на новый виток истерики, убеждённо сказала:

- И что, что парень? Значит он человек хороший! Не мог мой сын полюбить плохого! Ведь, хороший?! - то ли спросила, то ли утвердила мама.

- Очень! - с жаром ответил я и опять всхлипнул:

- Он... он детей лю-ююубит. Учится в педагоги-иическом.

- А тебя? Тебя любит?

- И меня... наверное. Он... он меня целова-аал.

Мама едва заметно вздрогнула, с минуту помолчала, потом вытерла тёплой мягкой рукой мокрые щёки своего нерадивого сына и, уложив на подушку и заботливо прикрыв одеялом, произнесла с твёрдой уверенностью:

- Ну, раз такое дело, собирайся-ка ты, сынок, завтра обратно! Нечего тут рядом со мной страдать. Ты будешь счастлив, и моё сердце успокоится.

Мои слёзы враз высохли. Я с благодарностью посмотрел в родное, до боли любимое лицо:

- Спасибо тебе, мам, за всё спасибо! Ложись рядышком, поспи со мной, как в детстве, так хорошо, когда ты рядом!

***

Заявившись после обеда к сеструхе, обнаружил только одного бодрствующего перед телевизором Тёмку.

 - Ула-аа! Ламашка велну-уулся! - на весь дом заверещал обрадованный племяш, зайцем спрыгнул с дивана и повис у меня на шее. - Сичас иглать с тобой будем!

- Будем-будем, только давай для начала перекусим чего-нибудь, - посмеиваясь расцепил я Тёмкины пальчики и осторожно опустил на пол неугомонное создание.

На кухню, разбуженная воплями сына, зашла заспанная Алёнка. Улыбнулась и погладила меня по короткому ёжику волос.

- Молодец, что вернулся! Я переживала.

И, наклонившись, поцеловала в макушку.

- С Новым годом, братик! Я сейчас!

И торопливо отчалила в свою комнату. Судя по отдалённым звукам, кому-то позвонила, сказав негромко несколько слов.

Вернувшись на кухню, начала скоро доставать из холодильника контейнеры с закусками с новогоднего стола, что-то ставить на разогрев в микроволновку.

 - Мы сегодня семьёй в гости идём. Ты с нами, Ром, или у тебя свои дела? - спросила не оборачиваясь.

- Не, идите без меня.

Сестра мельком взглянула на мою растерянную физиономию и согласно кивнула, продолжая расставлять на столе тарелки.

- Алён, - неуверенно начал я, - мне бы с подружкой твоей поговорить... с Ириной. Дело у меня к ней есть. Телефончик не подскажешь?