На Западе Диком. Трилогия (СИ) - Абибок Владимир Владимирович - Страница 43

Собственно думать долго не пришлось, нужно было собираться и ехать по грязи и бездорожью, заодно и для моих бойцов хорошая тренировка на грани возможностей выйдет.

— Николай, благодарю искренне за гостеприимство, надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями и товарищами(тогда это слово ещё обозначало партнёра по бизнесу), пора и мне в дальнейший путь выступать. — Понимание между нами за эти несколько дней достигло апогея, оставаясь при этом непримиримыми врагами — не простил мне, морда иезуитская, фактический запрет на попытки втянуть в свою веру иудейскую моих соратников, умело лавировали вместе к общей выгоде.

— Будем всегда ждать тебя, мой друг, с твоим золотом и чудными товарами на земле виленской, может и у нас найдётся что-то поинтересней для торговли, кроме беглых холопов. — Лаконично завершил ужин Радзивилл.

Несомненно в этом походе я наяву осознал, сколь надёжна защита на Руси в виде непролазных дорог. За первые три дня после Минска, до которого добрались довольно споро, наши парни умудрились перевернуть три полевые кухни, практически каждый раз оставляя без горячего обеда очередную роту. Безусловно это был наш с Олегом косяк, ширина колеи у кухонь была несколько уже ширины колеи фургонов, что в путешествиях по Америке или тем более по засушливому Перу этот недостаток в глаза не бросался, проявив себя с иезуитской подлостью именно сейчас. Отчаянно воюя с раскисшей грязью, из последних сил мы в итоге добрались до точки назначения, где нас впервые!!! встретили официальные власти московского государства.

— Директор Игорь, там воины на конях тебя видеть хотят, говорят, что они застава московская. — Доложил Катлиан, пробиваясь через засохшие кусты по обочине разбитой в хлам дороги.

— Хорошо, пойдём — покажемся, раз так хотят. Сколько их?

— Человек пятнадцать, все на конях. — С завистью, к сожалению пока конную армию позволить мы себе не могли, дома в смысле, отметил гвардеец. Здесь же парни с удовольствием обкатали всех виленских лошадей, пока я бился с литовским князем.

Аналогично, но в обратном порядке, пробились в голову колонны сквозь кустарник.

— Здравствуйте, уважаемые воины, только ли видеть меня хотели, может сказать чего или спросить? — Обращение видимо неправильное, судя по скривившимся рожам.

— Большое у тебя посольство, да только ни жён, ни других девиц нет, одни воины. Ежели желаешь в град въехать, то возьми с собой одну сотню, другие пусть здесь остаются. — Сурово, но буднично, проворчал боец.

— Так ты, воин, может скажешь, кто ты есть, а то ты нас знаешь, а мы тебя нет. — Я уже понял, что нас ждали, неплохо разведка сработала.

— Я лишь сотенный чертольской заставы Зыков Семён, что было велено, то тебе и обсказал. — Так же буднично поведал о своём роде-племени воин.

— Версты две до моста, а там и до Белого Города ещё версты чуть поболе.

— Тогда зачем так далеко мне оставлять своих людей, вот за рекой и встанут лагерем. Надеюсь такой ответ удовлетворит пославших тебя.

— Велели за Москва-реку не пущать войско твоё, там посадских много живут, нет места для такого лагеря.

— Хорошо, встанем перед рекой, передай царю вашему, жду встречи дружеской и сам с миром иду. — Вручая верительную грамоту, коих нарисовал за долгий путь с десяток разных, улыбнулся я.

— Передам что велишь, да токмо не царю, а воеводе царскому, не вхож я к царю, родом не вышел. — Спокойно, но ударение на слово «родом», делало его схожим со словом «рылом», начал разворачивать коня сотенный.

— Семён, возьми от меня подарок на память о доброй встрече. — Остановил я его.

Набор серебряная зажигалка типа зиппо, со сменными кремнями(такие тут ещё лет триста не смогут делать) и бутылкой с бензином. Быстро показал как и что, добившись улыбки удовольствия на лице Зыкова, а большего и не надо мне. Это было от души.

Дойдя до реки ближе к вечеру, нашли приличный холм, вокруг которого решили устроить лагерь. После ужина собрал своих командиров, проработали различные варианты общения с местным населением, подобрали завтрашние подарки и завались спать.

Завтра меня ждала встреча с Годуновым.

Бесконечное бульканье, чваканье размытой в хлам дороги и натужное фырканье лошадей, с трудом преодолевающих несчастные пару километров от моста до заставы Белого Города. Апрельское солнце предвещало отсутствие дождя сегодня, плетущиеся впереди нас телеги местных обывателей наглядно доказывали, что отсутствие дорог не в силах остановить предпринимательское рвение. Бредущие по обе стороны дороги коровы в поисках свежей зелёной поросли, нарастающий лай собак и узнаваемый шум, производящийся жителями, так встречала нас самая большая деревня этого мира.

— Доброго здравия, послы дорогие! — На заставе нас встретил некий чин, постарше сотенного, скромно занявшего место в арьергарде встречающей делегации.

— И вам, уважаемые, доброго здоровья! Прибыли мы из далёкого Аркаима, не проводите ли нас для встречи с царём вашим Борисом?

Тут вся делегация слегка растерялась, нервно резкими движениями перекрестились и старший переглянувшись с Семёном набрал в грудь воздуха.

— Прости, посол вельможный, однако нет мочи таковой, покинул нас государь Борис Фёдорович пятого дня, ныне государь наш Фёдор Борисович наследовал державу.

— Соболезную вашей потере, стало быть, встретиться надобно с государем Фёдором. Когда мы сможем это сделать? — Я сжал луку седла — не успел, смута пошла на новый виток.

— Ныне государь стоит обедню, а после примет тебя. Велено проводить до Посольского приказа.

— Тогда поехали, пока доедем, глядишь и к встрече поспеем.

Я ехал и совсем не узнавал не то что город, это то понятно, но даже саму местность. Особенно удивила река, впадающая в Москву-реку возле Боровицких ворот, соединённых мостом с противоположной частью реки. Сколько раз там гулял — никакой реки не видел, в голову закралась мысль, что это таки параллельный мир. С другой стороны какой он ещё может быть, если этот мир уже точно не станет прежним, значит уже точно не наш, а вернее теперь наш, но не тот, что был при рождении. Да ну её, какая-то приставучая и бесполезная мысль — свербит и свербит. Надо просто делать, что должно и будь, что будет.

— Дошли твои людишки и до наших пределов, потому как мы теперь соседи с тобой и язык наш схож, вот и решили с посольством прийти, дабы мир меж нашими державами воцарился. — После недолгих политесов, объяснил причину нашего появления в столице Московии.

— А есть ли чертёж земли твоей, сколь далеко она от украин сибирских отстоит? — Пухленький подросток, именующий себя царём московским, с жадностью задавал свои немудрёные вопросы.

— Есть и чертёж, и остроги на границах, и соседи беспокойные есть, да только на твоём чертеже нет границ с нашей державой, а вот воинов твоих мы встречали. Далеко за пределы царства твоего заходят. Надо бы жить в добрососедстве, торговать.

— Так на востоке только дикие страны, где же ваше царство? — Начитанный мальчик.

— Мир очень мал и тесен для народов, а для человека огромен и неизведан. Есть на востоке страна Чина, разве они дикари? А много ли московитов доходили даже до неё, а ведь наша держава ещё дальше? Быть может не стоит принимать чужих выводов, тем более не верных? Это сказки твоих соседей голландцев, испанцев, франков, которые сами прозябают в дикости и невежестве, однако очень наглы и агрессивны. — Начнём потихоньку образовывать деревенщину.

— Но я читал, что индианцы дикари, не имеющие даже пушек и коней. — Продолжал возражать юный царь.

— Один муж всю жизнь упражнялся с мечом и конём, другой изучал науки учёные, третий водил караваны торговые — кто из них дикарь?

— Так это же другое, у цивилизованных народов все сии мужи есть!

— Ой ли! А ведомо ли тебе, что испанцы разрушили водоводную систему города Теночтитлан, просто потому, что не сумели разобраться, как она работает? И таких примеров дикости и необразованности тьма тьмущая.