На Западе Диком. Трилогия (СИ) - Абибок Владимир Владимирович - Страница 4

Делать достаточно высокотехнологичные вещи у нас получалось гораздо легче, чем собственно добыча сырья. И если электроплавильная печь, колонна для синтеза азотной кислоты, разнообразные станки были сделаны без особых проблем, да мы даже трактор сумели сделать и не один, то с сырьём была сплошная засада. Мы навели торговые связи со всеми индейцами Западного побережья. И не смотря на это ни серы в достаточных объёмах, ни меди, ни свинца, ни цинка, нам так и не принесли. По сути, народ тащил нам необычные камни, и мы проверяли их как могли. Вот так мы, кстати, нарыли никель с кобальтом. Почему я так уверенно говорю, да потому что руду мы добывали на горе, которая называлась Никель-маунтин, а в учебнике географии сказано, что там залежи кобальта и никеля. Всё просто. С ртутью было ещё проще, тамошние индейцы, а месторождение было в районе Сан-Франциско, её использовали в виде сырья для краски. С этими же ребятами мы образовали торговый союз по закупке хлопка, они его оказывается выращивали, а мы думали до испанцев его не было. Кроме того мы узнали, что апачи владеют лошадьми и я поставил задачу местному вождю выменять или как‑то иначе добыть десяток-другой для нас. Но самый главный ресурс, который мы никак не могли добыть — люди. В школе, образованной в первый же месяц нашего пребывания, ребята очень легко учили устную речь, по-русски естественно. А вот дальше был тупик‑то ли не хотели, то ли не могли, но ни письмо, ни математика не давалась большей части парней никак. Мы, безусловно, ни разу не педагоги, но тяжёлые мысли это навевало. Я до сих пор не верю, что нам так повезло с первыми учениками, потому как в первый год к Шурику и Йэлту добавилось сразу 11 человек, научившихся хотя бы считать, прибавлять и отнимать. И самое важное — умели работать и не наложили в штаны при виде работающей лесопилки. Поэтому для всех индейцев побережья была поставлена главная и важнейшая задача по поимке белых рабов. Мы рассчитывали на некую пассионарность белой расы и более высокий уровень стартового развития.

Не прошло и три года как получи и распишись — результат, откуда не ждали. Почему‑то и я и Олег были полностью уверены, что первыми нам приволокут каких‑нибудь неугомонных иезуитов или заблудившихся испанских бандюганов. Глядя на эти угрюмые рязанские рожи, сердце взвыло пронзительной тоской по 21-му веку.

— Ну, здравствуйте, путешественнички! Понимаете меня все?

— Да, чего нет‑то? Разумеем по-словенски разно.

— Вот и ладушки. С вами поговорю после, но упреждаю от глупостей или неповиновения моим людям. — Повернувшись к Шурику добавил. — В баню: остричь, обрить и выдать новую одежду. Наберём на десятерых из запасов, думаю. Утром возвращаемся домой.

Поискал глазами Йэлта, кто кроме него сможет правильно перевести для Спящей Касатки так, как сам и не скажешь. Да и попробуй разобраться, кто из трёх каменных статуй нужный нам вождь. Вот же чукчи, смешные как дети, хоть и воинственные как черти.

— Прошу в мою ярангу, гости дорогие. Обмусолим тюленьи кости…

Хорошо посидели, душевно. С собой у нас столько гарпунов, как просил Спящая Касатка, не было, но котелки, ножи и прочая полезная утварь помельтешила в наших переговорах и все остались довольны. Для меня это же предельно важно, держать слово. Это европейцев или китайцев не наё — не проживёшь. Эти же дети природы подобного не поймут и не простят. А теперь предстоял разговор на порядок сложнее.

Пока сидели с чукчами, добычу привели в порядок и усадили на брёвна возле бани. В приближении напряжение ощущалось всё сильнее и сильнее, пока я не подумал, что вопрос с энергией для Аляски можно решить таким нетривиальным макаром. А вот и ответ — тьфу ты, совсем забыл про священность русских бород. Двоих таки обрили, а ещё трое явно испытали тяжёлые кулаки моей тлинкитской гвардии, но сидят с бородой.

— Да-тлан, я же тебя учил, что у каждого племени свои обычаи и свои правила, что‑то мы терпеть не будем и вырвем с корнем, но есть личные для каждого вещи, которые можно оставить. Но я вижу, ты побил не всех, это уже лучше. Скажи, когда ты догадался, что борода очень важна для этих людей?

— Так это. Я и не догадывался, директор Игорь, они сами сказали.

— Ладно, иди, это был сарказм, которым тебя не проймёшь. — Переводя взгляд на русских, махнул ему рукой. — Надеюсь, мы не будем акцентировать внимание на этом досадном недоразумении? — Уже обращаясь к русским, устало выдохнул я.

Ответом послужило задумчивое молчание. Замудрёная фраза достигла эффекта и отвела поток ненужных мыслей в сторону.

— Итак, меня зовут Игорь, я директор некоторых племён на юг от этого места. Директор — это как у вас царь или князь, но есть отличия, впрочем, позже сами поймёте. Вас я купил как рабов у дружественного племени, поэтому рабами вы пока и остаётесь. Но опять же есть отличия. Мы не христиане и не людоеды, поэтому участь раба у нас и у вас очень разная. Будем считать, что вам очень повезло. Да, с бородами промашка вышла, хм. Теперь же я хотел бы узнать, как вы оказались в плену и вообще на Севере? Ты, говори. — Ткнул в одного из бородатых с наливающимся фингалом.

— Промышленные люди мы, пошли проведать путь на сходе от Мангазеи по морю. Токмо по воле воеводы Хрипунова шли. Да уличили нас воровские самояди и побили зело.

— Звать то тебя как?

— Смурыгин Обрам.

— А какой по вашему счислению год ныне? — задал я самый, пожалуй, животрепещущий вопрос, не в силах сдержать волнение.

— 111‑й нонче год.

— Полностью назови! — Рявкнул я, отчего‑то начиная закипать.

— Знамо дело 7111, государь! — Так и уважуха начинает прорезаться, вот же люди — пока не напугаешь до усрачки, ведут себя как обкурившиеся мажоры.

— Кто царём у вас? — выхожу на пулемётную скорость вопросов.

— Годунов-царь.

— Хорошо, теперь вернёмся к вашей судьбе. Рабство ваше не вечно, ладно поработаете, верность проявите, так и получите вольную через 5 лет. А к вольной и земли нарежу, буде желание ваше таковым станет. Понятно?

— Да, государь. — Не особо счастливым голосом прошелестел Обрам.

— Вопрос ко всем — кто не понял?

— Понять‑то немудрено, государь. Токмо зима скоро, а у нас ни прокорма, ни одежи нет. — Медленно поднимаясь с бревна, степенно выдал коренастый бородач из небитых. — Как работать‑то справим, ежели по силам‑то будет.

— Во-первых, когда обращаетесь ко мне, нужно называться кто таков, во-вторых, ваша задача делать, что я велю, а уж как вас после этого кормить и одевать решу, в-третьих, у нас и зимой работы хватает, да и не скоро ещё, там куда мы отправляемся, холодать начнёт. — Сказал и вопросительно повёл бровью.

— Сам‑то я Колесников Никон, да ошуй брат‑то мой Наум. Мы‑то с Углича, государь. — Не меняя интонации, продолжил и, судя по всему, готов был пробубнить всю подноготную своего рода этот крепыш.

— Отлично. — Я прервал бубнёж Никона. — Кто в вашей ватаге старший?

— Так побили‑то старшин всех.

— Живот у кого от голода сводит? — оглядев молчащую толпу, продолжил. — Тогда вот вам первая задача — видите печь высокую, подле лежат слитки олова, там же есть три тачки. Грузите слитки и везёте на корабли. Задача ясна?

Не дожидаясь ответа, пошёл к шлюпу. Всё как всегда, наш тлинкитский хохол лузгал семечки на сходнях.

— Да-Тлан, пойди, посмотри, как бородачи работать будут. — Сам пошёл в дом, нужно было осмыслить новые вводные.

Надо же, мы конечно гадали какой сейчас год, но вот же гадство, два года до начала Смуты — близок локоть, да не укусишь. Это прям издевательство какое. На наших шлюпах пройти Северный путь не вариант, да и даже дойди мы до Руси, что делать, как отвести грядущую беду от Руси? Или может это наоборот, шанс для становления нашей новой родины? Тысячи вопросов, множащиеся по мере получения ответов. Вернусь к Олегу в Аркаим, устроим мозговой штурм. Ах, ну да, наше поселение назвали Аркаим и по меркам нынешнего времени его с тысячей жителей уже можно считать городом. Кстати, думаю, единственный город Средневековья не имеющий крепостных стен. Против местных надобности нет, уж шибко серьёзно мы их озадачиваем всё новыми и новыми придумками. Да и торговый человек здесь — элита и знать. Ну а раз уж они на нас зарабатывают неплохие барыши, то и озаботится нашей безопасностью не грех. Когда предложили набирать в наше воинство парней из тлинкитов, то поначалу тоэны упирались, но как только Йэлшан разрешил десятку молодых парней вступить в нашу дружину, движуха началась резвее. Всё как всегда — ничего нового. Естественно следующий раунд торговли полностью был на земле тоэна Йэлшана, ну а другие не могли такого позволить и уже чуть ли не насильно нам привели больше сотни ребят. Поэтому совсем без вооружённых сил мы не сидели, грядущее противостояние европейским державам, пусть и на отшибе мира, маячило на горизонте безусловной данностью. Из самых разумных и крепких создали Малую дружину, вооружённую самыми последними нашими разработками. Остальных разделили на два потока: южный и восточный. Южные контролировали торговлю от Кочимы до Золотого Рога. Кочима — это острог в районе Лос-Анджелеса, мне показалось, что это племя так себя называет, может и нет, но к названию острога уже привыкли. Хлопок и нефть наш главный товар юга, поэтому южных отбирали по принципу лучших из худших. А самых бестолковых отправили на восточный фронт, пусть хоть дорогу разведают. Тем более в новых реалиях путь к Великим озёрам, вернее от них, нам будет необходим. Война, голод, смута = беженцы. А мы озаботимся их приёмом.