Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" - Страница 56

— Рассказывай, — это слово прозвучало как приговор.

— Что? — выдавила Лера, понимая, что прокололась. Нужно что-то придумать… но что? Мысли в голове путались и сбивались в сплошную кашу.

— Тогда я буду рассказывать. Я сегодня посетил клинику, где ты прошла обследование, и узнал, что ты не беременна и что у тебя проблемы. Хотя доктор и уверил меня, что все можно вылечить. Но это уже другая история.

Лера понимала, что это конец. Гер был в клинике, где она была с Галочкой. Но как он узнал? Она не могла понять… неужели Галочка? Страшная догадка озарила ее.

— Гер, — Лера бросилась к нему, но Полонский перехватил ее руки и остановил, не дав прикоснуться к себе. — Гер… прости… я думала, что беременна… Гер…

Полонский смотрел на Леру, которая осела у его ног и растирала слезы по лицу, размазывая макияж. Он ничего не испытывал к ней, даже ненависти. Сначала он думал, что убьет ее за этот обман, а потом понял, что она ему безразлична.

— Зачем ты обманула меня? Почему? — он хотел задать ей этот вопрос. Наверное, только это его волновало.

— Гер… мне столько лет… Как я буду жить, если ты бросишь меня? Я привыкла так жить… так одеваться… эти магазины… квартира… машина. Гер, я не могу одна. Понимаешь, не могу.

Он смотрел на рыдающую у его ног девушку и понимал, что простил бы ее, если бы она сказали всего лишь одно слово. Сказала о том, что любит его. Что все это из-за любви… Но он услышал все, кроме слов о любви.

— Мой адвокат свяжется с тобой. Я оставлю тебе твою квартиру, машину и счет в банке. Ты за это дашь мне развод и больше никогда не появишься в моей жизни.

Дверь в прихожей хлопнула, и Лера поняла, что Гер ушел навсегда.

Жизнь Дары разделилась на две части. Как будто ее мир раскололся, и она сама разделилась надвое. Новую себя Дара не узнавала, как и не узнавала мир, в котором она пропадала, созерцая его красоту. Ей было хорошо в этом мире. Здесь была радость, яркие краски и блаженное состояния нирваны, когда не было ничего… только безмерное ощущение радости и счастья. Она знала, что все это неправда, но эти знания были где-то в глубине сознания, и она забывала о них, наслаждаясь теплом внутри себя.

И был другой мир, в который она возвращалась, и в этом мире была боль, жестокость и безысходность.

В первый раз они зашли к ней в комнату через пару дней. Даре казалось, она смогла справиться со своим состоянием, пережила эту боль внутри и смогла жить дальше. Но пришли цыгане Шандора и, схватив ее, опять бросили на кровать. Она билась, кричала, просила, но все было бесполезно. Опять боль от укола, и она в другом мире, где так хорошо.

Очнувшись от забытья, Дара обвела комнату взглядом. Сколько раз она в него погружалась и сколько раз возвращалась, теперь уже не упомнить. Реальность исказилась. Дни перешли в ночи, а ночи в забытье. Все стало иллюзорным, и порой она не знала, где она — в своем сне или в реальном мире?

В комнату зашел Шандор. Она видела его, и ей было все равно. Только когда его руки стали ласкать ее тело, Дара забилась и закричала. Она не хотела его ни в этой реальности, ни в другой.

— Нет, — кричала она. — Ненавижу.

От удара по лицу она замолчала, а Шандор, понимая, что пока его план неосуществим, встал и вышел из комнаты. Он знал, что пройдет время, она подсядет на эту дурь и будет бросаться в его ноги и целовать их, будет готова на все ради возможности оказаться там, за гранью, где так хорошо. Значит, он подождет.

Садясь в машину, он закурил. Рому бросив на него взгляд, догадываясь об очередной его неудаче, но промолчал. Подумав, он решил, что сейчас самое лучшее время поговорить о другом.

— На мой телефон регулярно звонят всякие дядьки — говорят, продюсеры — и предлагают деньги за выступление Дары. Сейчас предновогодние праздники, потом Новый год, потом опять веселье без похмелья… Деньги хорошие за нее дают.

Шандор чуть не взорвался, но сдержал себя. Деньги он любил, а за пение и пляски Дары можно получить много денег. Почему бы и нет? Все равно нужно время, чтобы ее подсадить на наркоту. Пусть хоть так пользу приносит.

— В три раза увеличь суммы, которые они предлагают за ее выступление. Будешь ее продюсером… только смотри, — Шандор выхватив пистолет из кобуры под пиджаком и приставил его к голове Рому, — держи руки при себе. И смотри за тем, чтобы никто к ней не прикасался. Иначе…

— Я понял тебя, — нервно произнес Рому, зная, что Шандор горяч и стрельнуть может просто так.

— Хорошо, что понял, — Шандор убрал пистолет и откинулся на спинку сиденья.

Рому понимал что Дара не сломалась, даже под наркотой, и поэтому Шандор весь на взводе. Хотя в целом ему все равно. Он знал, что за пение Дары дают хорошие деньги, а Новый год — лучшее время для сбора денег.

Выйдя из здания Сбербанка, Ирэн стала искать сигареты в сумочке. Чтобы не мешать людям, снующим туда-сюда, она отошла чуть в сторону, и ее взгляд привлекла афиша, наклеенная на столб. Дешевая афишка с безвкусной картинкой и ярким текстом — выступление в местном ДК цыганского коллектива, дата, время и так далее. Но не это ее привлекло. Она увидела лицо цыганки, которое не могла забыть — слишком яркие черты лица, слишком красива, вызывающе красива. Ирэн, забыв о сигаретах, подошла поближе и стала рассматривать эту афишу.

Понимая, что замерзает, она, так и не перекурив, пошла к машине, припаркованной невдалеке. На сегодня ее работа закончена, можно возвращаться в Москву, оставив этот унылый подмосковный городок. Несмотря на немалые деньги, которые зарабатывал Ковало, ей нравилось работать. Она работала всю жизнь, и даже встретив его, не бросила работу. И не пожалела об этом, так как Ковало не мог быть с ней так часто, как им бы хотелось. И тогда работа Ирэн заполняла дни одиночества. Она работала в структуре Сбербанка, в силу ее должностного положения приходилось изредка с контролирующей функцией ездить по филиалам. Вот и сегодня она посетила филиала Сбербанка в одном из подмосковных городков.

Приехав домой в их роскошную квартиру, Ирэн приготовлю ужин и ушла к себе, так как нужно было подготовить отчеты о проведенной сегодня проверке.

По хлопку двери она знала, что Ковало пришел с работы. Значит, он найдет на кухне еду, оставленную для него.

Только когда все отчеты были написаны и сохранены в компьютере, она вышла из своей комнаты.

Ковало она нашла на кухне. Он сидел за столом и пил. Ирэн забрала у него бокал с коньяком и сама выпила.

— Расскажешь, что случилось? — закусив коньяк лимоном, она посмотрела на Ковало.

— Гер разводится с Лерой… я только сейчас об этом узнал. Он сам сказал, как будто это самое обычное явление. Но я-то видел, как ему хреново, — Ковало взял пустой бокал из рук Ирэн и наполнил его, затем, сделав глоток, закашлялся, закусил лимоном и отдал бокал Ирэн, — Он сказал, что нет ребенка, она обманула его… Лера не беременна.

Ирэн молчала. Она и так это знала, но мужчины ведь думают что правят миром. Они ставят себя выше женщин. А вот такую ложь не могут распознать. Да то, что Лера не беременна, видели все женщины… это на уровне интуиции. Что ж, Полонский получил сполна за свою самонадеянность.

Она молча отпила из бокала.

— Ему плохо… очень плохо. Он хотел этого ребенка, и я понимаю почему…

Ковало замолчал, вспоминая о цыганке и ребенке, который погиб. Как же все неправильно вышло. Только что теперь исправишь…

— Я знаю, где Дара, — Ирэн чувствовала, что сейчас тот момент, когда Ковало готов услышать ее. — Я сегодня была в филиале Сбербанка, проверку проводила, а потом вышла на улицу, а там афиша и она на ней, — видя, что он слушает ее, Ирэн, сделав еще глоток, продолжила: — Знаешь, какая она красивая там, на этой афише, глаз не оторвать. Только вот улыбка у нее вымученная, и глаза… в них пустота.

Ковало забрал бокал из рук Ирэн и опять наполнил его. Затем, собравшись с мужеством, произнес: