Атли (СИ) - Высоченко Александр Валерьевич - Страница 52

Да толерантненько тут у них.

Однако несмотря ни на что нам представили коней. Я выбрал самого высокого жеребца. Гунский военачальник с интересом смотрел как я осваиваю новое транспортное средство. А транспорт оказался как бы это выразиться с норовом. Но что значит конь с норовом, против казака наверное в сотом поколении.

Я увидев прекрасную скотинку, снял с меча второй кожаный ремешок, что крепил ножны к поясу, и подойдя к коню вплотную протянул руку с подсоленной краюшкой хлеба. Конь прохрипел и сделал шаг назад, но потом принюхавшись уставился на краюху хлеба. Я сделал еще шаг, конь пригнул уши показывая свое недовольство, но я опять сунул руку с хлебом прямо в конскую морду. Тот втянул запах хлеба здоровенными ноздрями и протянул осторожно голову вперед. Как только губы коснулись краюху хлеба, я второй рукой закинул на шею коню кожаный ремешок от ножен. Конь не выпуская краюхи хлеба из губ сделал опять шаг назад, приседая на задние ноги от удивления, но было уже поздно. Толчок, поворот и я уже на спине.

Скакун захрипел, но хлеб не выпустил, а я сжав коленями пока жеребца погладил его по шее.

- Ну, ну, не ругайся, я тебя не обижу, давай шагай вперед - и подкрепив свои слова несильным толчком пятками в бока послал жеребца вперед к командиру отряда охраны - Ну что сотник, поехали к твоему царю, мои люди поедут в телегах, с подарками, а я с тобой если не возражаешь.

Дорога была интересной. Как не странно, но сотник оказался разговорчивым мужичком, и пока мы ехали он охотно отвечал на мои вопросы, да и сам интересовался жизнью в наших болотах. Переводчик наверное хотел уже проглотить язык, его взгляд говорил о том, что достали вы уже меня, да помолчите уже, но нет все болтают и болтают.

Когда проехали уже пол дороги, сотник спросил, что это я так много железа на себя напялил, как можно в таком обвесе воевать, не удобно же.

И чего это неудобно-то, отвечал я, это же инновация, мля, Сколково с их мопедами отдыхает. Да я в этом доспехе могу пархать как бабочка и жалить как оса.

- Врешь небось? - не поверил сотник.

- Хочешь проверить?

- Хочу!

- Ну ладно, поставь своих десяток стрелков, да накажи пусть в меня стрелами бьют, только коня не убейте, жалко скотинку. А я вот например поставлю свое копье с бараньей шкурой вон там, и попробую к нему прорваться и срубить шкуру.

Сотник осмотрел копье с прикрученной к нему бараньей шкурой и приказал своим людям воткнуть копье рядом с собой, а мне атаковать от перелеска. Я осмотрелся, до перелеска было метров двесте. Ну ладно, от перелеска, так от перелеска, хорошо, что этот кичливый гунн, не прикрепил себе к шлему ту баранью тушку, а воткнул рядом со своим конем в пяти шагах.

Я отъехал к лесу, развернул коня и опустил забрало шлема, а потом вытащил саблю и пришпорив коня пятками понесся вперед. Уже через пару секунд в меня полетели стрелы. Первые стрелы я даже не отбивал, а уклонялся в седле, а потом пришлось немножко помахать сабелькой, отбивая летящие прямо в шлем чёрные древка стрел. Несколько выпущенных умелой рукой снарядов все таки чиркнули по шлему, но время было упущено, я уже возле древка, и с пролета лупанул по шкуре саблей, резко ушел вниз.

Подлый сотник решил приколоться и в последний момент, когда до меня оставалось пол корпуса, он поднял свое копье и попытался меня ткнуть. Я лишь успел пригнутся, так как моя рука с саблей после удара ушла назад, но я уже поравнявшись с крупом гунского коня успел таки вернуть саблю и хлестнуть ей над шлемом гунского сотника. Сотник не понял что случилось, а его охрана подалась вперед все вместе. Вот это подготовка, еще миг и меня проткнут сразу десяток копей, не взирая на мою защиту. Но гунн поднял руку вверх, и все сразу расступились, а мой конь влетел в образовавшуюся дыру.

- Надо же - удивился сотник - мой бунчук смогли срезать только один раз во время состязаний, ты действительно ловок в этом железе. Да и стрелами в тебя попали всего с десяток раз.

Я охренел, как так с десяток, я думал, что показал тут чудеса джигитовки, а тут аж десять попаданий. Но хриплый голос сотник вывел меня их раздумий.

- Ни одна стрела на смогла пробить твой доспех. Я вначале приказал стрелять по шлему, он у тебя действительно качественный, а потом пару стрел пустили в твою бронь, но не пробили, хорошая бронь - закончил свои хвалебные речи сотник Онегесий - Ну что ж пора, хватит отдыхать, тебе нужно подготовится к встрече с царем, поехали.

Мы уезжали дальше вдоль берега великой реки Дунай, а у импровизированного места отдыха осталось перерубленное мною копье с накрученной на рукоять шкурой, и маленький кусочек конского хвоста, что назывался бунчуком и крепился к шлему. А я раздумывал над словами сотника, этот хитрый гунн, меня неплохо проверил, уточнил возможности брони, моей сабли и собственно самого болотного князя. Вряд ли этот гунн ранее видел как одним ударом перерубают толстое древко копья.

Римский философ Прииск, часто ездил с посольством к царю варваров. Вот и сейчас он воспользовался приглашением своего друга грека Анатолия и прибыл в столицу Этли с большим константинопольским посольством. Эти варвары любили своих коней, не просто любили а почитали их как божество. И вот наступили трехдневные праздники богини коней. В эти три дня варвары развлекались, пили забродивший мед и прекрасные римские вина. Вкушали различные явства. В первый день Этли подверг прилюдной казни десяток перебежчиков, что ранее укрывались в землях Восточной римской империи.

Император Феодосий переловил и отдал Этли всех перебежчиков, навеки осквернив свое имя позором. Так как ранее он же сам клялся что все, кто оставит подлого пса Этли и перейдет на службу византийской империи, все они станут полноправными гражданами. А вот теперь он кесарь, солнцеликий, предал своих уже граждан и передал их в руки врагу.

Сам Прииск был писателем и философом, он помнит великих императоров, он читал о многих храбрецах, что с оружием в руках шли впереди своих легионов, но то были другие времена и другие императоры, прошло время героев.

Часть переданных перебежчиков Этли простил, и помиловал, наказав вечно служить ему как собака служит своему хозяину.

На второй день праздництв был суд над константинопольскими гражданами и послами Этли. Их обвиняли в сговоре с целью убийства великого царя, но этот непонятный гунн, простил и тех и других. А своему послу Эдекону, что сознался и показал римское золото, Этли даже дал в награду самого красивого коня, а его сыну Одоакру подарил красивый степной лук. С Вигиллы, что был переводчиком посольства Этли взял мизерную дань.

При чем Этли простил и римских граждан, умышляющих плохое. Он сказал, что о подлости ромеев знает весь мир, и в том что кучка римских идиотов задумали злое, удивляться не стоит.

Однако все это Прииск видел, он уже много раз бывал в столице варваров на Данубисе. Вначале он удивлялся когда ежедневно Этли выходил из своего деревянного дворца а его сопровождали две сотни одетых в белоснежные тоги девственниц, хотя, кто проверял что они девственницы? Это же варвар, не сможет варвар устоять когда вокруг него крутятся такие прекрасные девы.

Но вот в третий день Прииск увидел чудо. В начале объявили, что новые подданные прибыли склонить колени перед царем царей, а потом пошли разные варварские вожди. Некоторые дарили красивейших коней, некоторые приводили сразу дюжину прекрасных девиц, некоторые просто приползали на пузе, целуя землю у трона Этли.

Но вот появился странный римлянин, хоте нет не римлянин, а перс. Весь в сияющей броне он шел вперед уверенным шагом за мерзкой старухой. Старуха, вся обвешанная различными пучками травы, дохлыми мышами, заячьими головами и лягушками, с перекошенным лицом все время смотрела и что то кричала в небо. Все в том числе и сам Прииск подняли голову в небо, но там было ясно ни тучки. Кому там, что орала эта старуха? Однако её никто не перебивал, а потом старуха закружилась вокруг своей оси и ткнула палкой в сторону трона, на котором восседал грозный царь. Вперед трона сразу же вышли и заслонили дорогу старухе не воины охраны, а два царских шамана. Но старуха не успокоилась а завизжала как раненый вепрь и рухнула наземь. До этого гордо стоящий воин в золоченых доспехах также бухнулся на колени и склонил голову, а за ним это сделали и все его сопровождающие люди.