Невеста Для Святого - Лим Сергей - Страница 16

– Да совсем было уже… - отстраненно ответил Богун - гробы на всех приготовили, да хворосту натаскали. Маслица пособирали…

– Для чего? - не поняла я.

– Уговор такой был. Кто последний в живых останется - обложит умерших дровами и подожжет… Чтобы не встали.

– И много вас оставалось?

– Да десятка два…

– И что?

– На счастье наше, проезжали мимо три мага и образина с ними одна, страхолюдная. Проезжали, да мимо не проехали.

– Помогли?

– Десятка три упырей сожгли, да деревню заговором обнесли - чтобы упыри не совались. А сами дальше поехали.

– А что же - Ишевы хранители?

Богун презрительно фыркнул.

– Через месяц и они пожаловали. Вот уж не знаю, кто хуже-то…

– Не поняла…

– Хранители эти или упыри взбесившиеся. Перво-наперво - заставили нас Ишеву благодать принять. Да мы бы и не против, когда - бесплатно. А то за благодать да святость слупили с носа по червонцу. Потом, когда про магов рассказали им, главный из хряков велел про всё забыть. Мол, то нечистый нас искушал, да мы искушения не выдержали, грех на душу приняли.

– Как ты сказал…?

– Ты про что? - Богун неторопливо поскреб ногтями живот.

– Ты сказал - хряки.

– А - это… Суди сама - он повернулся ко мне всем туловищем - деньги содрали, нежить побитую тоже себе приписали, огород магический сняли и умотали себе дальше. Я и придумал их звать - не хранителями, а хряками.

Я невольно хмыкнула. Интересно, Илорка прислушивается? Если бы её наставника назвали хряком Кальялом - сильно бы обиделась?

– В ту же ночь - продолжал Богун - приперся вурдалак и начал по деревне шарить. Только мы уже были озлобленные и на все готовые. Скопом его на вилы подняли и в костер приготовленный сунули. Так, на открытом огне и доспел. Подрумянился вражина! А уж вони-то было… Вот и деревенька наша показалась.

Парень кивнул головой на показавшиеся вдалеке крыши, взъерошившиеся пучками старой соломы.

Через некоторое время мы уже въезжали в полуразрушенную деревню. Прямо от околицы нас встретила череда покосившихся домов, сиротливо глядящих куда-то глазницами-впадинами окон. Остатки плетеных заборов сиротливо кособочились, не скрывая заброшенных огородов, сплошь заросших бурьяном и лебедой. Деревня и впрямь когда-то была большая. Мы проехали домов двадцать, прежде чем увидели что-то похожее на жилье.

– Богун - обратилась я к одноногому - а почему деревня такая заброшенная?

– Да кто ж её поднимать будет? - удивился он, излишне резко шлепая вожжами по лошадиному крупу - нам бы свои домишки в порядке содержать, да хлеба вовремя засеять, да собрать, да обмолотить. А мельницы поблизости нету. Приехали к нам год назад две семьи. Они пару заброшенных домишков заняли, из тех что получше.

– Ну, так взялись бы разом - подала голос Лорка - и разобрали пустые дома на бревна. И место освободили бы, и…

Богун резко обернулся к ней.

– Ишь ты, умная какая! Со стороны всегда легче советы подавать. Коли ты ведьма Ишева, так давай - помоги! Махни ручонками - разнеси избы на бревна, да в штабеля уложи.

– Я не ведьма! - вспылила задетая магичка - и не мое это дело - вам жизнь облегчать. Это ваша мужицкая забота - вы тут живете!

– Вот и не лезь, куда не просят - жестко оборвал Богун.

В наступившей тишине я услышала, как Илорка начала громко сопеть носом. Того и гляди - расплачется, дурочка.

– Я что-то не поняла - холодно сказала я - с чего это ты с нами на "ты"? Мы тебе не девки деревенские, мы - дети Ишевы. Так что думай, прежде чем говорить. А то, как бы пожалеть не пришлось.

С этими словами я спрыгнула с телеги и подбежала к уже начавшей всхлипывать Илорке. Сдернула обе сумки, сдернула обиженную магичку, отвязала Пчелку и помахала Богуну рукой.

Одноногий покосился, но промолчал. Как ни в чем не бывало, причмокнул губами, погоняя лошадь, и поехал дальше.

Я усмешливо глянула на подружку.

– Ну?

– Что… ну? - шмыгая носом спросила Илора.

– Ты и вправду можешь их дома на бревна разобрать?

– Ну…, один домик… могу.

– Ну… один… домик… могу… - передразнила я её, - чего ж тогда лезешь с советами? Промолчать не могла, да? Мы в эту деревню идем - чего было умничать? Вот заставят тебя и вправду расчистить место…

– Как это - заставят?! - возмутилась Лора - Не имеют права! Я свободная эльсартиш, у меня все документы имеются.

– Ну-ну, ты ещё своему сати пожалуйся. Как его Богун назвал - хряком кажется?

– А ты и рада слова мужичьи подхватить, семечка Ишева - прищурила глаза магичка - видать и вправду из мужицкого рода. Знаю я про вас, сироты Ишевы. Вас по всей Пустоши собирали - без роду, без племени… Ой!

Илора прикрыла рот ладонью.

Я неспешно закинула сумку на плечо и пошла вслед за поскрипывающей за домами телегой.

– Арса! Ну прости! Я не хотела… Оно само вырвалось! - захныкала вслед рыжая - Ну прости!

Пройдя несколько шагов, я оглянулась. Магичка продолжала стоять на месте, прикусив пальцы идеально ровными и белыми зубами. Глаза, разумеется, на мокром месте, губы плаксиво скривились. Пчелка хладнокровно разглядывала хозяйку, нисколько не прочувствовав ситуацию.

– Ты идешь или как? - почти нормальным голосом окликнула я её, пытаясь проглотить вставший поперек горла ком.

Магичка медленно подняла свою сумку и осторожными шажками двинулась ко мне. Словно готовясь в любой момент улепетнуть, если я вдруг в зверя превращусь.

Я только хмыкнула. До первой жилой избы мы не разговаривали.

Как могли люди уживаться рядом с практически мертвой частью деревни? Я бы не смогла жить так близко от полуразрушенных домов, веющих смертью. Граница между жильем и разрухой - полоса всего в десяток складней, густо поросшая травой.

Между тем, ближайший дом красовался новенькими стенами, хорошей дощатой крышей с резным карнизом и грубовато вырезанными горгульями по углам. Дом был обнесен хорошо сколоченным забором из крепких, ещё не успевших потемнеть от времени, досок. Где-то в глубине мычала корова, хрюкали свиньи, и женский голос заунывно напевал колыбельную.

Илора на мгновенье остановилась, вопросительно глядя на меня, но я пожала плечами и прошла дальше. Не стучаться же в первую попавшуюся избу, тем более что в приоткрытых воротах виднелась уже знакомая нам телега…

Искать в этой деревушке постоялый двор было глупо, я искала дом старосты, рассчитывая на Илоркины бумажки. Там, небось расписано - кто она, да из-под чьего крыла на Ишев свет выпорхнула. Отец Ольгерд в свое время постарался, чтобы отцы-настоятели выдали мне нормальное свидетельство о том, что я есть воспитанница Валлиса, а не пугало огородное. Но вряд ли бы это произвело на кого-нибудь благоприятное впечатление.

Дом старосты нам указала прохожая баба, тут же с любопытством засеменившая вслед за нами. Пожалуй, из всех домов, дом старосты был самый захудалый. Забор состоял сплошь из больших и малых дыр, придававших ему очень неопрятный вид. Через дыры туда и сюда сновали задумчивые собаки с неопределенно голодным взглядом. Словно бы их покормили, да только не мясом, а похлебкой из толченой лебеды. Упомянутая лебеда подмяла под себя небольшой огородик, когда-то засеянный редиской, чьи длинные засохшие стебли (позапрошлогодние, наверное) портили картину буйства живой природы.

Я пихнула Илору в спину, подталкивая её к калитке. Магичка обреченно взглянула на меня, но поскольку была провинившейся, молча шагнула во двор.

На крыльце нас встретил небольшого роста мужичок. Лысенький такой, с кудрявой бородкой и маленькими прищуренными глазками.

Илорка остановилась, прокашлялась и подошла ближе.

– Вы… мы… э-э-э… - и получив от меня кулаком в спину - вы - староста?

– Ммм… - неопределенно сказал мужичок.

Очередной тычок в спину.

– Нам нужен ночлег.

– Ммм…

Илора растерянно обернулась ко мне.

– Что он всё мычит? Может он немой?

Я шагнула вперед.

– Вы - немой?