Наш человек на небе (СИ) - Дубчек Виктор Петрович - Страница 27

- Конь g1-f3.

- Ферзь h4-h6.

- d2-d3.

- Конь f6-h5.

Сталин ненадолго задумался:

- Конь f3-h4.

- Ферзь h6-g5.

- Конь h4-f5.

«Дался ему этот конь», с досадой подумал Вейдер, перенося внимание на другую половину доски:

- c7-c6.

- g2-g4, — очевидно, и жертвовать Сталин не боялся, даже фигуры.

- Конь h5-f6, — Вейдер предпочёл бы размен, жестокий решительный размен, но программа рассудила иначе. Мгновение он колебался: стоит ли ввязываться в рубку — и всё же счёл открытое противостояние преждевременным.

- Ладья h1-g1.

- c6:b5, — Вейдер с удовольствием избавился от вражеского слона.

- h2-h4.

- Ферзь g5-g6.

- h4-h5.

- Ферзь g6-g5, — Тёмный джедай мысленно пожал плечами: ничтожные, бессмысленные угрозы.

- Ферзь d1-f3.

- Конь f6-g8.

- Слон c1:f4, — Сталин аккуратно снял с доски чёрную пешку. Вейдер нахмурился, искусственная кожа стянулась над бровями:

- Ферзь g5-f6.

- Конь b1-c3.

Фронт выгибался угрожающей дугою, белые фигуры рвались к противоположной стороне доски. Вейдер сфокусировал взгляд, вызвал настройки программы — «[режим: агрессивный]».

 - Слон f8-c5.

- Конь c3-d5.

- Ферзь f6:b2.

- Слон f4-d6.

«Что он делает?..», отстранённо подумал Вейдер. Голопроектор победительным алым высветил фигурки ладей:

- Слон c5:g1.

- e4-e5, — флегматично, как-то даже вкрадчиво ответил Владыка Сталин.

- Ферзь b2:a1+, шах.

- Вы способный ученик. Схватываете на лету. Король f1-e2.

- Стараюсь. Конь b8-a6.

- Вы мне нравитесь, лорд Вейдер. Конь f5:g7+, шах.

- Хороший ход. Сильный. Король e8-d8.

- Ферзь f3-f6+, шах.

Голопроектор расплевался какими-то предупреждениями; символы рекомендуемых ходов ползли сверху вниз сплошной стеной зелёного дождя. Вейдер не обратил внимания: белые сами лишили себя последней тяжёлой фигуры. Он вышвырнул с доски чужого ферзя:

- Конь g8:f6.

- Слон d6-e7, — очень вежливо сказал Владыка Сталин. — Мат. Некоторое время Вейдер молчал, сверяясь с программой.

- Тысяча Кратов, — выругался он наконец, не желая поверить в своё поражение. — Стая дроидов серии К-9! Эта игра... полна случайностей. Всё же хитрому кремлёвскому ситху удалось вывести его из равновесия.

- Многое зависит от того, на чьей стороне играть, — заметил Владыка Сталин, откидываясь в кресле. — Уверен, мы с Вами сыграем ещё не одну партию.

- В партию? Конечно, — уверенно сказал Коля, утирая трудовой пот. — Ну... если примут.

Судоплатов хитро прищурился:

- А что, думаешь, не примут? Вину за собой какую знаешь, али в теории слабенек?

- В теории я не очень, — честно согласился Коля, — но это дело наживное. Подтяну. А вины...

Он собрался было с духом, чтобы дать ехидному генерал-лейтенанту внушительную отповедь, но тут же вспомнил про сегодняшний конфуз... Чёрный и страшный лорд Вейдер прибыл на переговоры совсем один, даже космолётиком управлял лично — Юно рассказывала, что он отличный пилот. Вряд ли космическому главнокомандующему было некого с собой взять, просто, наверное, в интересах секретности: одного человека гораздо проще спрятать от лишних глаз; а Коля очень хорошо понимал, как же много их на  свете — лишних глаз. В общем, к обустройству временного жилища привлекли и Половинкина: всё равно он, — когда не выступал в качестве «эксперта по союзникам», — маялся, прямо скажем, без дела.

Надо было перетаскать из челнока всякое оборудование — лорд Вейдер нуждался в стационарных дыхательных аппаратах, вроде как лёгкие у него больные, что ли. Ну, Коля и таскал... таскал-таскал — а потом уронил один из баллонов с неизвестным земной науке газом. Руки очень устали таскать. Баллон покатился, соскочил со ступеньки, ударился вентилем — и прямо на ногу какому-то высокому генерал-майору, который как раз мимо там проходил на совещание к товарищу Сталину.

У генерала папка выпала, очки круглые соскочили, косточка в ноге хрустнула... шум, гам, «вредительство!»... прямо скажем, глупо вышло. Очки подобрали, ногу наскоро замотали — но совещание пришлось задержать, так что из-за него, старшего лейтенанта Половинкина, сам товарищ Сталин опоздал на встречу с инопланетным союзником!..

- Товарищ Сталин никогда не опаздывает, — тут же отреагировал Судоплатов; гамму чувств на Колином лице он читал совершенно запросто. — Как и не приходит слишком рано. Товарищ Сталин приходит именно тогда, когда нужно.

Коля был вполне согласен, однако промолчал: умаялся он эти баллоны таскать, а бойцов из техроты временно увели на обеспечение.

- Ладно, — сказал Судоплатов, засовывая руки в карманы галифе и покачиваясь с носка на пятку. — Ты пока панели на место ставь, а я тебе часика через пол направлю ребят. Эхма! устроили из Кремля заезжий дом. Надо было в Арсенал твоего Вейдера селить.

- Он, во-первых, не мой. А потом — секретность же, товарищ генерал.

- Ты меня за Советскую власть не агитируй. «Секретность»... Что толку с той секретности, когда завтра всё равно их штурмовики прилетают. Их-то всяко в Арсенал придётся. Говорил я: давно пора в Балашихе нормальные бараки разворачивать...

- Окто прилетает? — радостно вскинулся Коля. Он как-то прикипел к инопланетным бойцам — уж очень они были какие-то... как дети. Бойцы — отличные; в общении — дружелюбные; а себя словно не осознают. Может, оно и глупо прозвучит, но только Коля привык их опекать, что ли. Да и вообще: там, на войне, всё было проще, яснее, очевиднее. Нет, здесь тоже, конечно, ужасно интересно, здесь товарищ Сталин и вообще сердце Родины, но здесь Коля пока только в почётном карауле стоит да баллоны таскает — а там...

Там он нужнее.

Там война.

Там...

Тут Коля наконец сообразил, почему Павел Анатольевич так ухмыляется.

- Ага, — с удовольствием сказал Павел Анатольевич, — и Юно прилетает... твоя. Твоя ведь, а?

- Моя... — заулыбался Коля, против воли розовея.

Произносить это «моя» было ужасно сладко, хотя всё ещё и чуточку тревожно. Право произносить некоторые слова надо сперва заслужить — а самое главное, что это право ещё и никогда не бывает окончательным.

- Ну вот, — сказал Судоплатов, посмотрев на часы, — ну вот и... да, прогуляешь подругу боевую... Да. Значится, Филатова я тебе пришлю, а пока справляйся тут, не посрами.

И ушёл по своим генерал-лейтенантским делам.

Коля справлялся: посрамить не хотелось.

А когда уже почти совсем справился, почувствовал, как в висках начинают шевелиться знакомые иголочки. Шевелились они куда-то в сторону затылка, поэтому Коля, конечно, обернулся.

В дверях молча возвышалась массивная тёмная фигура лорда Вейдера.

- Впечатляет, весьма впечатляет, — с глухой иронией пророкотал Вейдер. — Вот как Владыка Сталин ценит своих падаванов?..

- А? — довольно глупо уточнил Коля.

Выражение «падаван» за последнее время он слышал уже много-много раз, — в том числе, и в свой адрес, — но смысл этого слова понимал интуитивно — иначе говоря, не очень. Наверное, что-то вроде «подчинённый»; серьга-переводчик всё-таки довольно часто пасовала в ситуациях, когда культурные различия оказывались слишком велики.

- Ведь ты большевик, — утвердительно произнёс инопланетянин, широким шагом вступая в комнату.

Коля как заворожённый проследил взглядом за его чёрной плащ-палаткой; плащ-палатка очень красиво подчёркивала внушительные габариты своего владельца.

- А?.. — снова сказал Половинкин, но тут же спохватился. — Никак нет. Пока не большевик. Но собираюсь.

«Сговорились они с Павлом Анатоличем, факт», подумал Коля, бессознательно подражая лихому судоплатовскому прищуру. Подражал он, впрочем, более внутренне, потому что хитро ухмыляться в маску инопланетному главнокомандующему было бы как-то не очень-то вежливо. Вейдер вскинул руку, указывая на дубовую панель, которой до его появления Коля как раз прикрывал наспех прокинутые электрические кабели: