Дневник пакостей Снежинки - Донцова Дарья - Страница 11

– Чудная картина, как ты мне мила… – произнес незнакомый мужской голос. – «Скорую» вызывали?

– Да, – хором ответили мы.

– Меня зовут Нина Сергеевна Пантина, – завела няня, – я специалист по детскому воспитанию, кандидат наук, автор многих книг. А вас как величать?

– Голос из-под шкафа, – засмеялся мужчина, – сначала выползи, потом побеседуем.

– Мы, хрупкие женщины, не можем самостоятельно поднять дубовый буфет, – продолжала няня. – Вы к нам прибыли один или с коллегой?

– Нас двое, – ответил чей-то бас.

– Мальчики, спасите нас, – попросила я.

– Ну и смена! – загудел доктор. – В одной квартире псих с пистолетом, в другой девка с крокодилом. «Скорую» вызвала, чтобы мы ее аллигатору ногти постригли. Теперь бабы под деревянной фигней и кладбище чашек!

– Забавный денек, – согласился басок. – Дмитрий Владимирович, хватайте фигню слева, я справа. На раз-два. Бабы, отползайте!

Я быстро заработала руками и ногами и вмиг очутилась возле храпящей Черри. Рядом через секунду оказалась Маруся.

– Ау! Кандидат наук, – позвал коренастый черноволосый парень, – давай, шевелись!

– Прошу извинить за неспешность перемещения, – пропыхтела няня, – но у меня, по всей вероятности и если верить диагнозу, который поставила ветеринар Маша, сломана нога. Боль в ней снизила мою обычную прыткость.

– Лечитесь у ветеринара? – уточнил парень в пуловере. – Не доверяете официальной медицине?

– Как вы со сломанной ногой буфет опрокинули? – удивился второй мужик. – И почему вы живы остались-то?

Нина Сергеевна выползла из руин посуды.

– Вот таким причудливым образом сегодня сложились наши судьбы, – философски сказала она.

Маша улыбнулась доктору.

– Здравствуйте, я тот самый ветеринар, который диагностировал перелом. Вы поможете нам буфет поднять?

В районе одиннадцати вечера я вошла в комнату, где обычно жила домработница, села в кресло и завела разговор:

– Нина Сергеевна, у вас нет семьи.

– Именно так, – согласилась дама, – моя жизнь отдана науке и детям.

– Нога у вас сломана, – продолжила я.

– Порой случаются неприятности, но их надо переносить стоически, – заявила Пантина.

– Согласна, – сказала я, – у нас с Машей есть предложение: оставайтесь в нашем доме.

– Благодарствую, – кивнула Пантина, – но жалость унижает человека.

Я изобразила удивление.

– При чем тут жалость?

– Вы решили проявить милосердие, – сказала Нина Сергеевна, – приголубить меня.

– Вовсе нет! – возразила я. – Мы ищем женщину, которая привьет ребенку манеры, научит его правильно пользоваться столовыми приборами и все остальное.

– О да! Хорошее воспитание всегда помогает в жизни, – согласилась моя собеседница.

– Пойдете к нам в няни? – прямо спросила я.

Кандидат наук поставила брови домиком и промолчала.

– Мы вас немного испугали, – вздохнула я, – но на самом деле члены семьи тихие. Просто сегодня суматошный день выдался.

– Шум меня не смущает, – сказала Нина Сергеевна, – я работала десять лет у цыганского барона. Владимир хотел, чтобы двенадцать его детей обрели правильные манеры. Поэтому не допускал к ним никого из своего табора. В вашей семье я себя сегодня прямо как у Володи дома почувствовала.

– Вы согласны? – обрадовалась я. – У нас одна Дуняша. На одиннадцать детей меньше, чем на вашей прежней службе. Жить будете в этой комнате. Зарплату согласны перечислять вам как хотите: наличными, на карточку, все равно.

– Ну… – протянула дама, – уважаемая Дарья… простите, ваше отчество…

– Просто Даша, – отмахнулась я, – отчество старит.

– Вы полагаете? – удивилась Нина Сергеевна.

– Маша или Мария Ивановна, кто из них моложе? – спросила я.

– Первая, – незамедлительно сказала Пантина, – интересно. Никогда не думала об отчестве в таком контексте. Хорошо, Даша. Меня смущает сломанная нога! Во-первых, она в лубке, я по дому не могу передвигаться. Во-вторых, доктор запретил мне на пятку наступать.

– И не надо! – сказала я. – Ден!

В комнату заглянул Денис, сын моей лучшей подруги Оксаны Глод, крестный отец Дунечки.

– Тащить?

– Давай! – скомандовала я.

Парень втолкнул в комнату инвалидное кресло с подставкой, которая лежала на колесах, и зачастил:

– Добрый день! Я ветеринар! В нашу клинику поступили для проведения эксперимента на предмет внедрения специальные коляски для плохо ходящих людей! Предлагаю вам стать участником апробации.

– Сначала ветеринар мне поставила диагноз, теперь другой Айболит привез средство передвижения, – улыбнулась Нина Сергеевна, – забавно.

– В мире много смешного, блажен тот, кто видит забавное под грузом повседневного горя, – заявил Денис.

– О! Вы очень умны для своего возраста, – восхитилась кандидат наук.

– Я полный идиот, – сказал Дениска, – откуда у ветеринара ум? Я процитировал вам Сократа.

Я спрятала улыбку. Предупредила Дениску, что Нина чрезвычайно серьезная дама, чувством юмора она, похоже, совсем обделена. Вот поэтому он и старается. Думаю, цитату из Сократа сын Оксаны секунду назад выдумал в порыве вдохновения.

– Но почему ветеринарам вдруг дали кресла для людей? – удивилась Пантина.

Я опешила. Отличный вопрос! Жаль, ответа нет. Когда мы привезли Пантину в клинику и там выяснилось, что у нее нет никого из родни, а живет она в съемной квартире, Маша сразу шепнула мне на ухо:

– Нельзя ее бросать.

– Ты права, – ответила я.

– Она в нашем доме упала, – продолжала Маруся, – поползла помогать Мафи вытащить, пожалела собаку. Давай предложим ей место няни. Похоже, Пантина не согласится просто так у нас жить. Надо взять напрокат инвалидное кресло. Я знаю где! У Дена есть друг Костя Петров, он и его дядя владеют фирмой, которая медоборудование и инвентарь в аренду сдает. Только надо Нине сказать, что мы не платили за каталку. Нам ее просто так дали.

Мы с Марусей мигом сочинили историю про эксперимент, которую расскажем Пантиной, позвонили Денису, отправили его к Константину. И сейчас гениально написанная пьеса рассыпается из-за простого вопроса: почему кресло на колесах попало к ветеринару, а не в какое-нибудь травматологическое отделение?

– Как? Неужели я не сказал? – изумился Денис. – Видите вот это кольцо впереди под сиденьем? Седок привязывает к нему поводок, и собака его тащит. На самом деле перед вами не простая инвалидная коляска, а высокотехнологическая колесница!

– Очень интересно, – восхитилась Нина Сергеевна, – спасибо, Денис… э… ваше отчество…

– Просто Ден, – улыбнулся парень, – отчество, как и борода, старит.

– М-м-м, – промычала кандидат наук, – вы уже второй, кто это говорит.

Я выдохнула.

– Ну, как? Договорились?

– Хорошо, – согласилась Пантина, – но поскольку мне предстоит провести в вашей семье не один день, чтобы не совершить фо-па[1], хочется кое-что прояснить.

– Спрашивайте, – кивнула я.

– Заранее прошу прощения за интерес, если он вам покажется неуместным…

– Начинайте.

– Представьте всех, кто живет в доме, – попросила няня.

– Моя дочь Маша, – начала я, – ее муж Юра, их дочка Евдокия. Александр Михайлович Дегтярев.

– Он уголовник? – уточнила Нина Сергеевна. – Не ради праздного любопытства спрашиваю. У цыганского барона было девять братьев, все воры. Они то садились в тюрьму, то выходили на свободу. Литературный русский язык остался за гранью их понимания. Мне пришлось выучить сленг криминального мира. По фене ботать я отлично умею!

– Ух ты! – восхитился Ден. – Круто.

– Я думала, что воспитание педагога предполагает отсутствие в его лексиконе нецензурных выражений, – удивилась я.

– Хорошее воспитание предполагает, что учитель сначала опускается до ученика, а потом постепенно поднимает ученика до своего уровня, – пояснила Нина Сергеевна, – поэтому я хочу точно знать, кто такой Дегтярев.