Где он — мой? (СИ) - "Rina Ludvik" - Страница 4

- Почему вы это делаете? Зачем вам? Вы от нас тоже что-то хотите? Что?

Я не ожидал такого поворота. Этот выросший в детдоме омега, никогда не знавший доброго к себе отношения, никому не верил, ни в какие добрые порывы и бескорыстную помощь. Я тоже был небескорыстен. Правда, только мне от него ничего было не надо, мне он нужен был сам. Весь! Целиком! Навсегда!

- Нартай! Ты чувствуешь мой запах?

- Д-да! Вы пахнете чудесно, и я понимаю, почему. Но что это меняет? Я нищий и безродный. Я никому не нужен, кроме Хамида. А... у вас семья...

- Глупый! Значит, ты понимаешь, что мы истинные? Я тебя всю жизнь ждал, Нартай, хороший мой! Просто верь мне. Если не можешь принять, то просто позволь тебе помочь.

В палату несмело заглянул Хамид. Я махнул ему рукой:

- Заходи, не бойся.

Он увидел заплаканного Нартая, и его лицо сразу превратилось в насупленную, озлобленную маску:

- Что вы ему сделали? Нартай?!

Он подскочил и схватил омегу за руку:

- Пошли отсюда! - и посмотрел на меня со злым ожесточением: - Отпустите его, мы уходим. Вам что, - он мотнул головой на дверь, - своих омег мало, к больным уже пристаёте?

Нартай приподнял голову и отстранился от меня, но свою руку из цепких брата выдернул.

- Хамид, подожди! Всё не так! Я ему всё про нас рассказал, и он хочет нам помочь!

Они разговаривали так, будто меня здесь вообще не было.

- Ты ему веришь? С чего бы это? Эта сволочь, наш шеф, тоже обещал помочь, когда взял на работу. Помог, блять! Того и гляди - я в бордель загремлю, а ты к этой скотине в койку. Этот тоже «помочь» хочет?

- Хамид, я тебе потом всё объясню. Просто сейчас тебе нужно спрятаться, а он, - Нартай кивнул на меня, - нам поможет, - ты у него пока дома поживёшь, пока я не вернусь. А дальше... увидим.

Последние слова предназначались мне.

«Глупый малыш! Я уже всё «увидел». Не отпущу тебя ни за что! Я всё сделаю, чтобы ты остался со мной».

- Хорошо, разговаривайте. А тебя жду в кабинете. - кивнул я Хамиду и вышел.

Я вышел, но что-то меня остановило. Встал возле приоткрытой двери со всё возрастающим изумлением вслушиваясь в разговор омег...

***

- Слушай, ну ты приду-у-урок! Ты нахрена столько таблеток выпил? Я же тебе сказал - не больше четырёх!

- Я и выпил сначала  четыре, но они не действовали. Ну вот я и ещё четыре добавил. Ты всё не приходил, а я не заметил, как отключился.

- Он меня не отпускал никак, сука! Растащило его на трах, бля, всю жопу мне раскурочил! Я кое-как до дому допёр, а тут ты в отключке. Знаешь, как испугался! Он тебя точно не узнал?

- Не-е. Во-первых, два года уже прошло, да и в кабинет к тому врачу, у которого на приёме был, он зашёл на минуту. Я ж на подавителях всё время, вот он меня и не почувствовал. А я сразу его унюхал, сразу понял, что он - мой истинный. Поэтому и сбежал тогда. Потом узнал про него всё... Что женат, дети взрослые. Зачем ему я?

- Мне-то почему не рассказывал ничего? Я же никак понять не мог, чё ты так в больницу рвёшься? А ты к нему... Я-то как зашёл, как увидел, что ты ревёшь, а он тебя обнимает, думал, он пристаёт к тебе. Бля, испугался!

- Ладно, иди к нему. Он ждёт. Поживёшь пока у него дома, а там я выпишусь.

- А как же его этот... муж?

- Да не живут они. Я всё про него знаю. Представляешь, он сказал, что всю жизнь меня ждал, ну... своего истинного. А я, дурак, два года вокруг его дома ходил, чтобы только увидеть.

- Не страшно тебе? Он же старый уже, и... дети взрослые.

- Сам ты старый! Иди давай, устал я, спать буду. А он... он самый лучший! Я эти года только о нём и мечтал. Если б не шеф, мечтал бы ещё дольше...

- Ему расскажешь?

- Не знаю. Сначала надо познакомиться поближе. Он ведь меня совсем не знает.

- Ох, Нартайчик, как я рад за тебя! Хоть ты у нас будешь счастлив.

- Ты тоже будешь! Вот увидишь! Я нашёл, и ты найдёшь. Ну, иди. Я спать буду.

***

Я стоял под дверью и слышал каждое слово...

«Два года! Два года!» - не переставало стучать в моей голове.

Глава 2. Я тебя никому не отдам!

                       «Два года? Он знал обо мне два года и скрывался? А что ты хочешь? Сколько ему тогда было - восемнадцать... девятнадцать? А тебе? Ты уже тогда для него был старым дядькой. А сейчас что, помолодел? Скорее, он повзрослел. Два года кружить вокруг меня и даже не попытаться подойти ближе. Мой маленький глупый мальчик! Всё сам решил - и за себя, и за меня».

Меня охватил животный ужас при мысли, что я так и не смог бы его узнать, увидеть, если бы не его извращенец шеф, и не эта его инсценировка самоубийства. Да какая нахрен инсценировка? Он же чуть не погиб! Я под недоумёнными взглядами больных и медперсонала отошёл от палаты и спустился в приёмное отделение. Зачем? Забыл. Снова поднялся наверх и прошёл в свой кабинет. У двери стоял Хамид - ждал меня.

- Ну что, готов?

Он кивнул.

- Сейчас поедем, только оставлю себе замену. Посиди пока в кабинете.

Я открыл дверь и, пропустив его вперёд, указал на небольшой диванчик у стены.

- Жди здесь!

***

Через два дня у моего мальчика началась течка. Ещё не началась, но мы оба поняли, что уже вот-вот. Взяв недельный отпуск и оставив вместо себя своего коллегу Дамира, тридцатипятилетнего ординатора, я привёз Нартая в свой дом. Вернее, в наш с Алмазом дом. Заранее предупредил супруга, чтобы он ничему не удивлялся, когда вернётся. Правда, позвонил не вовремя: Алмаз через всхлипы и прерывистое дыхание сказал только: «Хор-рошо-хор-рошо. О-а-ах! Я п-понял. П-пока. Я с-скоро...». Что, видимо, должно было означать: «Я скоро вернусь».

Вот и славно! Значит, через пару-тройку дней можно будет всё решить.

Я давно уже собирался поговорить с Алмазом о продаже дома, чтобы мы смогли купить каждый себе отдельное жильё. Но Алмаза, похоже, и так всё устраивало, а мне было как-то всё равно. Но это раньше. Теперь же эта проблема стала насущной, и её необходимо было решать. Я собирался свою дальнейшую жизнь связать с Нартаем, а жить под одной крышей с двумя омегами-супругами, хотя это не возбранялось законом, и можно было иметь и трёх, и четырёх и более мужей-омег, лишь бы хватило сил да финансовых возможностей, для меня было совершенно неприемлемо, просто верх цинизма. Я слишком сильно любил своего истинного, и совсем не любил Алмаза, уже давно позволив ему завести любовника. В такую грязь запутанных семейных отношений я не собирался окунать своего мальчика.

***

Утомительный знойный день сменили душные, безветренные сумерки. Нартай был в ванной, а я сдёрнул с себя влажную рубашку, включил кондиционер и вышел на веранду, опоясывающую три стены второго этажа дома, пытаясь унять волнение, от которого сердце разрывало грудную клетку, колотилось бешеными толчками, отдаваясь стуком молоточков в висках. Я уже весь был там, рядом с моим любимым, но, сдерживая своё нетерпение и выравнивая дыхание, постоял ещё несколько минут. Мой взгляд был устремлён на розовеющую в лучах заходящего солнца кромку полосы темнеющего вдалеке леса, на необъятный простор изумрудно-зелёного поля с островками белых, голубых, жёлтых, розовых, фиолетовых луговых цветов. Царство разнотравья и разноцветья! Благоухание самой жизни! Цветочно-медвяный аромат с поля, особенно усиливающийся в предвечернее время - запах моего истинного.