Мутные воды Рубикона (СИ) - Кранк Алан - Страница 19

Барри посадил объект за тот же стол, за которым тот сидел прошлым вечером и поставил перед ним открытую банку тушенки и стакан воды. Объект благодарно кивнул.

Также, как и Дельмар, Барри не чувствовал себя негодяем. Просто наступили тяжелые времена, и каждый выкручивался, как мог.

Денис (1)

Подушка цеплялась за не струганную доску, из которой были сбиты нары. Денис обратил внимание на это только сейчас. Вчера все шероховатости антуража программы «Осенний поцелуй» сглаживал дым опиумных сигарет. Последняя погасла в середине ночи. Заросший старик на нижней полке долго плакал и разговаривал с собой, прежде чем сделал последнюю затяжку.

Вчера он пришел сюда, чтобы умереть. Таблетки, которые дала ему женщина, закончились два дня назад. Ломка не давала встать с кровати. Ему было наплевать на ругань остальных, на отсутствие еды и воды. Нужна была доза. И он пополз к Барри. Дорога была знакомой. На мусорке за клубом, среди гор потного разноразмерного тряпья за вечер можно было отыскать до десяти грязных банок. Он пару раз видел, как коротышка таскал к выходу закоченевшие улыбающиеся трупы. Сергей сказал, что хозяин заведения забирает тела в обмен на смертельную дурь. Как раз то, что Денису и было нужно. Несколько слов на местном языке он знал. «Еда», «хотеть», «смерть». Там, где не хватало слов, он объяснял жестами. Но Барри понял, чего он хочет еще до того, как Денис открыл рот.

Это была хорошая дурь. Мягкая, обволакивающая. Она превратила боль и отчаяние в забавные глупости. Сумрачный коридор с кроватями в царские хоромы. Умирающих самоубийц в редких весельчаков и балагуров. Она помогла забыть о голоде.

Половина из пришедших на «Осенний поцелуй» вчерашним вечером перестала дышать еще до того, как солнце зашло за горизонт. Двоих стошнило. Еще один с полчаса бился в конвульсиях. Если бы Денис не видел и не слышал этого, возможно ему было бы проще сделать последний шаг. А так - он затушил сигарету за миллиметр до того места, где темно серый опий под прозрачной папиросной бумагой превращался в зеленый. В дыму уже появился привкус прогоркшего ореха. Он сообразил, что от смерти его отделяет одна единственная затяжка. Он не смог ее сделать. Хотел, но не мог.

Так он дожил до утра. И теперь лежал в компании мертвецов и ждал, когда обман раскроется. Все получили то, зачем они сюда пришли. Последнее удовольствие и смерть. Все кроме него. Не может быть, чтобы это был первый случай в истории заведения. В углу, у входа в зал, стояла бейсбольная бита. А не было ли среди смеющихся трупов, которые перегружал Барри, грустных с разбитыми головами?

Денис раскрыл кулак, сжатый еще вчера. Раскисший от пота окурок смялся и рассыпался, оставив на ладони зеленый след. Он с сожалением посмотрел на крупицы опия, пропитанные смертоносным ядом, и высыпал их на пол.

А еще, вчера сквозь дурман он слышал, как трое посетителей говорили по-русски. И видел одного из них – будущего члена клуба циклопов. Новенький вернулся в «Эдем» утром. Барри отвел его вглубь заведения, а сам ушел. Нетрудно было догадаться куда.

По большому счету Денису было наплевать на дальнейшую судьбу следующего лабораторного объекта. Но этот новенький еще не был так изнеможен и вымотан, как он сам. И мог бы донести до укрытия (другое укрытие, только не клуб циклопов) достаточно тяжелый груз. Достаточно тяжелый для того, чтобы протянуть еще пару недель.

Игорь (2)

Барри объяснил на пальцах, что уходит, но скоро придет. Надо подождать. И оставил Игоря на съедение мнительности. Шаги за дверью стихли. Хлопнула входная дверь. Он мог уйти за Дельмаром, а мог и за кем-нибудь еще.

Игорь отодвинул от себя раскрытую консервную банку и встал из-за стола. Внезапное гостеприимство хозяина подвала настораживало. Лучше бы он разругался и послал подальше. Во всяком случае, это было бы понятно. Игорь широкими шагами заходил по комнате. Как будто это могло помочь разобраться.

Солнечный свет едва пробивался сквозь узкое оконце. Но и его было вполне достаточно, чтобы разрушить мрачное очарование ночной атмосферы. Прожженная в десятках мест скатерть, грязные недомытые стаканы с жирными отпечатками грязных рук, затертый до дыр ковер под ногами. В свете дня, заведение Барри превратилось в грязный пыльный сарай, заваленный хламом. Все кроме коридора. Коридор как был, так и остался склепом. Барри попытался провести Игоря мимо кроватей как можно скорей. Но и секунды было достаточно, для того, чтобы понять. На кроватях лежали мертвецы. И широкий жест: графин воды и банка тушенки от человека, который отправляет на тот свет по дюжине за вечер, не мог означать ничего хорошего.

На соседнем столе лежала раскрытая тетрадь, ручка и пучок разноцветных веревок с узлами. Рядом стоял стакан с чаем. В нерабочие часы зал служил Барри гостиной. До прихода Игоря, он сбивал дебет с кредитом. Игорь прикоснулся рукой к кружке. Чай был теплым.

На стенах под стеклом висели несколько фотографии. На самой большой рядом с едва узнаваемым, молодым Барри стояла полная женщина и две девочки. Пейзаж за спиной напоминал джунгли: огромные раскидистые деревья связанные лианами, образующие кронами единый мощный зеленый пласт. Вся компания улыбалась. Еще три фотографии были портретам. На них были все те же женские лица в черных рамках.

В коридоре вдруг что-то грохнуло на пол. Дверь открылась, и в проеме появился одноглазый мертвец, тот, что лежал в коридоре на второй кровати справа.

- Он запер тебя на засов и скоро вернется. Давай сматываться, - хрипло, еле слышно сказал он.

Уродец часто дышал и дрожал, несмотря на жару. Зрачок единственного глаза метался из стороны в сторону. Тонкие сине белые губы сжались в нитку. Ноги едва держали тело.

- Ты слышишь меня? Он пошел в лабораторию. И скоро вернется с ними. Хочешь дыру в глазу, как у меня?

Игорь не знал этого человека. Тот был пугающе похож на него самого. Как отражение с замазанным глазом в зеркале. Он говорил на русском. И его слова подтверждали смутные догадки Игоря насчет Барри.

- Куда? – спросил Игорь.

Человек показал на окно.

- Он замкнул дверь снаружи. Подвинь стол. Стой. Стой. Давай обратно. Быстрее. Там в подсобке стоит ящик. Его надо забрать.

«Это воровство», - мелькнула мысль. Но для того, кто почти неделю всерьез размышлял об убийстве, это была смешная мысль. Через окно они выбрались на пустынную улицу. Игорь обхватил обеими руками запечатанный ящик с консервными банками. Далеко волочь его он не собирался. Спрятать где-нибудь поблизости. А потом, когда все уляжется – вернуться и забрать. Добыча Дениса была намного легче. Две пачки сигарет с опиумом и зажигалка болтались в карманах его нестираных рваных штанов.

- Что с твоим лицом? – спросил Игорь, когда они отошли на безопасное расстояние и спрятались в перевернутой трансформаторной будке.

Денис ощупал глазницу, словно надеясь найти там отсутствующий орган. И только, когда пальцы провалились в уродливую дыру уходящую вглубь черепа ответил.

- Они выкололи глаз, когда подключались к мозгам.

- Кто?

- Какие-то ученые. Не знаю. Я видел только женщину. Они напали на меня ночью. Связали и привезли в город. Она выколола мне глаз спицей, подключенной к аппарату, и стала задавать вопросы. Они кого-то ищут и не могут найти. Вот ведь дерьмо. Я даже не пойму, сколько я уже здесь. Не знаю, почему они меня не убили. Лучше бы убили, чем бросили вот так. Подыхать от ломки и голода. Я пообещал Барри тело за дозу. Знаешь, за то, что он делает, я его не виню. Не будь его, этим людям пришлось бы вскрывать вены, прыгать с этажа, вешаться. А так – все намного легче. Даже красивее. Это и правда, нормальный выход. И тут ничего другого не придумаешь. А я не смог.Да что тут говорить. Просто струсил.

- Не будь Барри многие из тех, что лежат сейчас в коридоре были бы живы, - мог бы возразить Игорь, но не стал. Споры были ни к чему. Он еще раз взглянул на дыру в глазнице и подумал, что слабость и кровохаркание – это не так уж и плохо.