Живой смерти не ищет
(Роман) - Финько Олег Александрович - Страница 36

— Да, в мешочках, только зачем вам знать это? Этот сейф весит полтонны, значит, целиком увезти его нельзя и открыть без ключа невозможно.

— Ефим, — распорядился атаман Семеныч, — берите его с Гошкой, пойдем в кассу разбираться.

Потом из кассы раздались такие душераздирающие крики, что сотрудники конторы, лежавшие на полу в бухгалтерии, еще плотнее прижались к деревянным половицам, боясь, что и их оторвут для допроса. Крики кассира становились все слабее, а бандиты, судя по их раздраженным голосам, уже нервничали, боясь упустить время.

В бухгалтерии снова появился деликатный, вежливо разговаривающий Сан Саныч.

— Попрошу всех подняться с пола и встать вдоль стены, — скомандовал он негромко.

Дважды приказ повторять не пришлось. Близоруко сощурив глаза, Сан Саныч протер очки и пристально поглядел на каждого. И тот, на ком он задерживал взгляд, замирал, как перед ударом.

— Вы все слышали, как мучился ваш товарищ. Я сожалею, что у меня не было в достаточной степени свободного времени для того, чтобы переубедить по-хорошему его. За что он умер? Скажите мне, за что? За какие идеалы? За золото? Но взамен того металла, который мы заберем, рабочие прииска намоют еще. Разве из-за того он умер, что боялся потерять свою должность? Но он всегда сумел бы на вашей родине заработать в два раза больше, не будучи кассиром.

— Для чего это вы нам говорите, гражданин бандит? — зло улыбнулся уполномоченный прииска. — Мы к кассе не имеем отношения, и вы понапрасну теряете время. Если хотите, я дам вам совет.

— Какой совет вы мне можете дать, дорогой мой? Говорите!

— Вам бы лучше уезжать подобру-поздорову. Скоро обед, и часть рабочих вернется с прииска в поселок. Боюсь, что вам может не поздоровиться. У каждого второго рабочего сын, брат или отец воюет на фронте. А это золото предназначено для покупки оружия за границей. Мы не можем его отдать.

— Я не желаю слушать вашу агитацию. Вы, вы лично знаете, где находятся ключи от сейфа?

— Никто здесь этого не знает, — угрюмо поглядел на своих товарищей по несчастью уполномоченный. — И я не знаю, а если бы знал — не сказал.

— Сиплый! Ефимушка! — ласково позвал Сан Саныч палача. — Пойди, дружок, сюда, тут еще одному нужно крепость голосовых связок проверить.

Ефим с Гошкой схватили уполномоченного и, пиная его, потащили из комнаты.

— Не надо, не смейте, бросьте его! — закричала одна из женщин. Она сжала перед собой кулачки и вся дрожала от страха перед происходящим, заливаясь слезами.

— А что вы можете предложить нам взамен, дама? — устремил на нее внимательный взгляд Сан Саныч. — Вы знаете, где ключи?

— Не смей им ничего говорить, Дарья! Замолчи сейчас же! — рвался из рук бандита уполномоченный. — Прокляну, прокляну тебя, дочка! Молчи!

Женщина отшатнулась и замолчала. Тогда атаман Семеныч, появившийся в комнате, спокойно распорядился:

— Никуда его вести не нужно, Ефим. Вгони-ка ему шомпол под ребро, чтобы он скорее заговорил, а доченька пускай полюбуется, как отец умирает.

Атаман рассчитал верно. Дарья так ничего и не сказала, но пальцем она указала на корзину для мусора, стоявшую у входа.

Заперев служащих в комнате, бандиты шумной гурьбой ушли в кассу.

Девяносто килограммов металла — золота, пистолет ТТ и карабин с патронами — забрали бандиты из сейфа, а деньги и золотые чеки они, не считая, вывалили в мешок из-под зерна и унесли во двор вьючить на лошадей. Погрузив золото, бандиты повеселели. Они быстро рассчитались с радистом, оказавшим им сопротивление, разбили аппаратуру в радиорубке и подожгли избушку вместе с несчастным. Потом, пока Гошка с Ефимом угоняли из конюшни лошадей, остальные придирчиво отбирали на складе магазина продукты: ящики с маслом, мешки с мукой и сахаром, мясные консервы и сгущенное молоко.

— Черт знает что, — ворчал Сан Саныч, — я не нашел на складе ни одного зернышка кофе. Как можно так жить? Не пойму. За полгода я не выпил ни чашечки.

— Не переживайте, Сан Саныч, — гарцуя на коне, успокоил Семеныч, — скоро вы себе сможете позволить все, чего только вашей душеньке захочется, любую роскошь.

Ушла банда в сторону деревни Ытыга, вниз по течению Юдома.

На другой день на прииск самолетом доставили оперативную группу. Высадили на подходящей поляне неподалеку от «Огонька», оттуда она быстро добралась до поселка.

— Докладывайте, старший лейтенант, что удалось выяснить за это время? — начальственным тоном приказал капитан Молодцов, который за сутки, казалось, подрос на пару сантиметров.

— Ты хочешь сказать, Алеша, чтобы я поделился с тобою информацией?

— Что за фамильярность?! Я как командир группы требую обращаться ко мне по уставу. Докладывайте!

— Да пошел ты к черту! — враз разрушил все начальнические иллюзии Молодцова Семен Жарких. — Я тебе не подчиняюсь, у меня отдельное задание. Будешь чваниться, ничего тебе не скажу. Что у тебя за манера, Алексей, только тебя выделят чуточку, доверят операцию, как ты сразу же в болванчика какого-то превращаешься: доложите, подойдите, отрапортуйте.

Поняв, что переборщил, Молодцов снисходительно улыбнулся:

— Ты уж шуток не понимаешь, парень, а еще фронтовик. Ну что ты здесь разузнал, поделись, если не секрет.

Подождав, когда начальник райотдела и капитан Богачук освободятся, Жарких подробно рассказал всей группе о том, что сумел узнать.

— Значит, всего десять бандитов, — задумчиво произнес Богачук, — а вы, Филиппов, кажется, сообщали в Якутск, что их около двадцати человек?

Начальник райотдела пожал плечами:

— У страха глаза велики. Я в том сообщении подчеркнул, что информация не проверена. Это Жарких с товарищами вмиг добрались сюда самолетом, раз, два и в дамках. Два дня назад из района отправились сотрудники райотдела, так они только сегодня к вечеру могут сюда прийти, столбовых дорог у нас в районе нет, да и рейсовые автобусы не ходят, так что, мужички, не обессудьте. А что касается имен, так ни одного не припомню. Думаю, что все бандиты в нашем районе люди случайные.

— Случайные бы уже заблудились. А эти ориентируются неплохо, неделю назад были на прииске Юр, потом сюда забрались, а где они ныне? — вздохнул Молодцов. — Видно, есть среди них местный человечек, он и на кассу навел.

— Выслушал я рассказ Жарких и никак не могу отделаться от мысли, что уже где-то слыхал и о Сан Саныче, и Семеныче, и Ефиме, — вопросительно поглядел на собеседников капитан Богачук. — Ну, предположим, Сема Жарких в наших краях человек новый, с него и спрос соответствующий. А вам эти имена, описание внешности людей ни о чем не говорят? Ну? Филиппов, Молодцов, подумайте!

— Не опережайте события, капитан Богачук, кому надо — и вспомнят, и разберутся, а вам сейчас о людях подумать надо, расквартировать, ужин обеспечить. Без напоминаний учитесь работать.

— Пока ты, Алеша, окрестностями любовался и с Жарких спорил, мы с Филипповым уже все сделали. Группу разместили в клубе, там же и перекусим, костерчик уже наладили.

Жарких ушел к радисту опергруппы готовить передачу в Якутск о первых итогах своей работы. Богачук с Филипповым отправились поглядеть место происшествия: контору и кассу, захваченные бандитами. А Молодцов, заложив правую руку за портупею и сощурив глаза, отчего они у него становились, по его мнению, суровыми и всевидящими, решил прогуляться по поселку, поговорить с людьми.

В результате его прогулки через три часа несколько жителей поселка уже были арестованы и сидели возле клуба под охраной, ожидая, пока для их содержания найдется более подходящее место.

— За что ты их арестовал? — поинтересовался у Молодцова капитан Богачук.

— Ну, подумай сам, садовая голова, за что их можно было арестовать, — довольным тоном отвечал ему капитан Молодцов, — за пособничество бандитам. Жарких здесь прослонялся целый день, а соучастников выявить так и не сумел. Но ничего, я его ошибку уже исправил. Однако доложить об его инертности руководству наркомата — обязательно доложу.