Латышские народные сказки - народные сказки - Страница 37

Смекнул тут уж, что обманули его.

Через три недели едет за невестой во второй раз. Теперь приехал он хмурый и требует сердито, чтобы отдавали ему невесту. А старушка снова научила:

— Откуда знать ужу про невест? Отдайте ему хоть козу, небось, доволен будет и уйдет восвояси.

Отдали родители козу вместо дочки. Уж забрал козу и поехал довольный назад; а при дороге синица поет:

— Ужок, муженек, козочку везет, козочку везет!

Смекнул тут уж, что обманули его.

Через три недели уж в третий раз едет за невестой. Теперь приехал злой-презлой, кричит, чтобы больше над ним не насмехались, не то худо будет.

Делать нечего, пришлось отдать дочку. Уж забрал свою невесту и уехал обратно довольный. При дороге синица поет:

— Ужок, муженек, невестушку везет!

Все длинное шествие с невестой скрылось в морской пучине.

Прошел год. Мать невесты пришла к морю и спрашивает:

— Доченька, милая, расскажи хоть, поведай, как тебе живется?

Вышла лягушка из моря и говорит:

— Хорошо твоей дочери живется; живет она в распрекрасном дворце и нянчит малого сыночка своего.

Мать обрадовалась такой вести и пошла домой.

На другой год пришла мать невесты на море и спрашивает:

— Доченька, милая, расскажи хоть, поведай, как тебе живется?

Вылез из моря рак и говорит:

— Хорошо твоей дочери живется; живет она в распрекрасном дворце и нянчит малую дочку свою.

На третий год пришла мать невесты и спрашивает:

— Доченька, милая, расскажи хоть, поведай, как тебе живется?

Заслышав голос матери, ужова невеста обняла ужа и просит, чтобы отпустил ее с обоими детьми погостить у матери. Ужу хоть и очень не хотелось, да напоследок все же отпустил он ее на три недели.

Вот забрала ужова невеста своих двоих детей и уехала к матери. Две лягушки коляску везли, а щука за кучера была. Встретила мать свою дочку с распростертыми объятьями и нарадоваться не могла на обоих детишек.

Три недели ужова невеста погостила дома и потом снова в море вернулась.

Ладно, взял. Стал паренек расти не по дням, а по часам, вырос сильным да умным на диво. Назвали его Медвежий Криш.

Вздумалось Кришу белый свет посмотреть. Просит отца, чтобы выковал ему на дорогу добрую палицу.

Ладно. Выковал отец палицу в два берковца весом и подает сыну: хороша ли? Сын ее вертел-крутил — вроде бы ничего. «Швырну-ка я ее вверх, оно и видно будет». Медвежий Криш швырнул палицу так высоко, что ее и не видать стало. Много времени прошло, летит палица вниз, да со свистом; а Криш ловко подставил мизинец. Палица стукнулась о кончик мизинца и согнулась в крюк.

Делать нечего, надо еще берковец прибавить и палицу перековать. Отец прибавил берковец. А Криш как швырнет палицу в небо, да как поймает ее на средний палец. Согнулась палица. Пришлось добавлять еще берковец. Отец добавил еще берковец, а сын швырнул палицу в небо, поймал ее на указательный палец, она чуток погнулась. — Теперь будет ладно, — сказал Медвежий Криш и пошел ходить по белу свету.

Шел, шел, видит — великан обвязывает гору веревкой, хочет ее валить.

— Здорово, земляк! Ты что тут гору валишь?

— Такое мое ремесло: я — Валигора.

— Так, так. Ты, видать, парень толковый. Пойдем со мной.

Согласился Валигора, оставил свою гору, и пошли они вдвоем. Идут, о том, о сем рассуждают, видят — на берегу моря Рыбак сидит. Вместо удилища у него мачта корабельная, а вместо лесы — канат привязан.

— Здорово, земляк! Ты чего тут с этим бревном чудишь?

— Так ведь это я рыбу ужу: такое мое ремесло.

— Какое ж это ремесло! Пойдем-ка лучше с нами.

Согласился Рыбак. Пошли трое силачей, идут, земля дрожит.

Шли, шли, подошли к широкой реке. На счастье, через реку мост переброшен. Перешли они реку, видят — покинутый дворец; дворец огромный, ворота тяжелые. Отворили они ворота и смело вошли во дворец.

На том и день кончился.

Утром Медвежий Криш решил так: они-де с Валигорой пойдут в лес на охоту, а Рыбак пусть дома за сторожа останется да кашу на ужин сварит.

Ладно. Ушли они, а Рыбак стал кашу варить. Под вечер пришел человечек — сам с пядь, а борода с локоть. Накорми, мол, кашей.

Что ж, сердце у Рыбака доброе:

— Наложу тебе каши, ешь на здоровье.

Но только Рыбак над котлом нагнулся — человечек ему на спину скок! Ухватил за чуб и ну трясти, и ну мотать! Рыбак, еле живой, в угол забился. Он еще и в себя не пришел, а человечек всю кашу из котла умял.

Вечером те двое из лесу вернулись, а каши и следа нет.

— Э-э, — обозлился Криш, — какой же ты нерасторопный. Завтра Валигора дома останется, может, он кашу сготовит.

Ладно. Остался Валигора дома. И ведь вот грех какой: ему тоже от злого маленького шутника на орехи досталось, и каши он не сготовил.

Криш вечером аж руками развел: околдовал кто-нибудь его дружков, или другая беда стряслась? Непонятно. Решил Криш назавтра сам дома остаться кашу варить: посмотрим, мол, кто тут шутки шутит.

Ладно. Вот назавтра Криш варит кашу, котел так и бурлит. Вдруг откуда ни возьмись снова тот человечек к очагу подбирается. Просит каши, хоть ложечку.

— Да сколько хочешь, — отвечает ему Криш. Хотел было зачерпнуть каши, но только наклонился — человечек вцепился ему в чуб.

Тут мой Криш как обозлится! Да как вскочит! Да как хватит человечка за бороду! Поднял его, как крысу за хвост, тот и пикнуть не успел, а уже Криш защемил ему бороду в дубовую колоду.

Когда дружки вернулись на обед, Медвежий Криш повел их смотреть человечка. Но — что такое? Удрал малыш вместе с колодою!

Вечером Криш говорит:

— Знаете что, друзья? Неохота мне прохлаждаться. Выйду-ка я ночью к мосту на реке, с кем ни на есть силами померюсь. Но сперва наполню водой три посудины. Вы оба не спускайте глаз с первой посудины, сторожите мою судьбу. Будет вода водой — значит и со мной все хорошо. Заалеет вода — значит мне нелегко приходится. А станет вода красной, как раскаленное железо, — совсем, значит, плохо мое дело. Так что вы не спите, стерегите мою судьбу.

Ладно. Пообещали. Пошел Медвежий Криш на реку, к мосту.

Пришел, поглядел — тихо. Что делать? Оперся на палицу и стоит.

Тут — было дело к полуночи — слышит: скачет на серебряном коне всадник о трех головах, мост под ним так и гудит. Схватил Криш палицу, преграждает всаднику путь.

Трехглавый кричит:

— Прочь с дороги!

А Криш в ответ:

— Ни за что!

— Ну, коли ты такой силач, дунь-ка на реку: погляжу я, как далеко дунешь.

— И дуну! Но тебе дуть первому, коли тебя так разобрало, — отвечает Криш.

Дунул Трехглавый — на две версты волну погнал.

Дунул Криш — на две с половиною волна покатилась. Обозлился Трехглавый, давай с Кришем силами мериться. Как ударил Криш тяжелой палицей! Все три головы разом отскочили и покатились далеко-далеко, а тело у самой реки с коня свалилось. Сел Криш на серебряного коня и поскакал, гордый, восвояси. Дома товарищей благодарит, что хорошо помогали, не спали.