ДСВ. Книга 2 (СИ) - Аэзида Марина - Страница 39

— Я пытался… Ты не проснулась. Да и смысл? Я уже отправил кого только можно на поиски… Все будет хорошо, я знаю.

…Да? Тогда почему у тебя покрасневшие глаза? Да ты же вот-вот заплачешь! Похоже, сам не веришь в успех этих поисков.

Данеска все-таки завернулась в покрывало и в нем же уселась на пол неподалеку от Ашезира.

— Чего именно ты боишься?

Она попыталась поймать его взгляд — ей удалось. Правда, смотреть на это посеревшее лицо, в эти глаза, пересеченные рдяными паутинками лопнувших сосудов, оказалось не так-то просто. Что уж говорить, если и она сама вот-вот готова расплакаться из-за милого принца-Хинзара. А ведь недавно с ним знакома, он, если подумать, ей никто, Ашезиру же — брат.

— Чего боюсь… — наконец прохрипел муж. — Боюсь… что он мертв.

Вот это уж точно чушь! Просто Ашезир настолько не в себе, что не может мыслить здраво.

— Совсем дурак? — воскликнула она. — Ну кому надо убивать младшего принца? Никакой выгоды! Понимаю, если бы тебя захотели убить. Или меня… Ну или нашего сына, будь он у нас. Но Хинзара зачем? Нет выгоды. Вот увидишь: похититель скоро объявится. Затребует выкуп, например.

— Или… — Ашезир уставился в стену, кровь отхлынула от его лица. — Или… использует Хинзара против меня… объявит его истинным императором… Похищать ради выкупа проще, и надежнее, и безопаснее сына вельможи — не младшего брата императора…

Ну наконец-то он начал здраво мыслить! Правда, от этого здравомыслия на душе сделалось тяжелее. Да провалиться в лед глубин тем, кто вздумал схлестнуть брата с братом!

Ашезир вскочил, заметался по комнате, как безумный, вцепился в собственные волосы. Никогда прежде Данеска не видела этого холодного человека в таком состоянии.

Вдруг он замер, из его груди вырвались хрипы, потом он схватился за шею и в исступлении принялся царапать ее руками. Данеска не сразу поняла, что он задыхается. Только когда муж согнулся пополам и рухнул на пол, до нее дошло. Она выскочила за дверь и крикнула:

— Лекаря сюда! Быстро!

Потом опустилась возле Ашезира и приподняла его голову.

— Пожалуйста, не умирай! Не смей умирать, сукин ты сын! Дыши, умоляю, дыши!

В следующие два дня Данеска нередко сидела у ложа мужа. Лекари мудрено давили ему на грудь, поили медовым отваром, но, кажется, сами не знали, поможет ли это.

Данеска осталась одна, с одними только советниками, которым, кажется, муж не до конца доверял. То и дело являлись вельможи — просители, требователи, — ей приходилось с ними общаться и при этом не сболтнуть глупость. Когда Ашезир был в сознании, она бегала к нему за советом, но чаще приходилось справляться самой.

И как муж такое выдерживал, да еще находил время и силы на своих наложниц?

К вечеру пришел очередной ли-нессер: возмущался, что его сына избили горожане за то, что тот избил горожанина. Вообще-то жители столицы правильно сделали, но разве можно сказать об этом вельможе, который поддерживал императора? Никак нельзя.

— Виновные будут наказаны, — отделалась Данеска ничего не значащей фразой. Пока ничего не значащей… но неужели придется велеть, чтобы высекли тех горожан? Может, и придется…

Отец, каудихо, ну почему он не научил ее всяким премудростям? Приятно, конечно, быть балованной дочкой, но сейчас это обернулось сложностями.

Или на это отец и рассчитывал? Он же хотел ослабить Шахензи? Да. Он знал, что Ашезир страдает болезнью дыхания? Да. Он не готовил дочь к правлению? Да. Что если намеренно не готовил? Сволочь!

И никто другой ее не готовил, даже ласковая мать-императрица говорила только о традициях и правильном поведении, не более. Теперь же Данеске пришлось заботиться о целой империи — несколько суток стали пыткой. А еще совещания вот уже третий день… Хорошо хоть все разговоры на них сводились к поискам Хинзара, а судьба мальчишки Данеску тревожила.

Ашезир пришел в себя на четвертое утро, когда Данеска только-только проснулась. Он открыл дверь в ее покои и ступил внутрь. Она выскочила из кровати и бросилась к нему, готовая обнять, повиснуть на шее.

Не тут-то было: Ашезир оттолкнул, потом бросил в нее скомканным пергаментом и сказал:

— От братца твоего письмо. Или любовника?

Виэльди вряд ли написал бы о их любви так явно… Значит, нужно возражать. Отец, конечно, ничему не учил, но кое-что она усвоила, просто наблюдая.

— Виэльди? У него все хорошо? — спросила Данеска и тут же нахмурилась. — А что это за бред про любовника?

Ашезир издевательски рассмеялся.

— Брось! Я все знаю о мерзком кровосмешении, — он скривил губы в презрительной гримасе. — И как можно с собственным братом? Отвратительно.

— Он не брат мне! Он… — выпалила Данеска и осеклась, зажав рот ладонью. Ох, поздно зажала…

— Да? — Ашезир прищурился. — И кто же из вас не от семени каудихо? Андио Каммейра подсунул мне девицу непонятно какого происхождения? Или Дикий… Виэльди… жалкий приемыш?

— Замолкни, — прошипела Данеска и впилась ногтями в свои же ладони. — Я еще помню, как твой отец избивал тебя… И как ты его зарезал. А наш отец-каудихо любит нас обоих, тебе о таком только мечтать! И конечно я не скажу, кто из нас не от его семени. Сам гадай!

Ашезир вздохнул, прошел вглубь комнаты и пожал плечами.

— А зачем гадать? Главное, что я знаю: вы с Виэльди… — он многозначительно приподнял брови, — любовники. А в глазах всех вы брат и сестра.

— А я… я то и дело эти твои хрипы-стоны слышу! То ли дверь тонкая, то ли ты не слишком стыдишься!

— И дверь тонкая, и я не стыжусь. Ты мне никогда… — он не закончил фразу и опустил взгляд, как будто смутился. Опять скривил губы, но теперь печально и словно извиняясь. — Извини. Я ведь не ссориться сюда пришел, а наоборот… На самом деле я благодарен Виэльди за послание, очень благодарен… Просто когда прочел, такая ярость нахлынула… Не хотел выплескивать ее на тебя, но как-то само получилось. А пришел к тебе, чтобы спросить, что ты видела или слышала. Уже дверь почти открыл — и тут письмо это. Вот я и обезумел… Ты и твой… не-брат здесь ни при чем.

— Да что за письмо-то?!

— Прочти — поймешь, — он кивнул на валяющийся на полу комок.

Данеска тут же подобрала его, развернула и, наслаждаясь каждой буковкой — ведь их написал Виэльди, — вгляделась в строчки. Увы, наслаждаться пришлось недолго. Слова — четкие, краткие, — разом убили все очарование.

— Наместник давно думал похитить принца, — пробормотала Данеска и, распахнув глаза, уставилась на мужа. — И наместник — бастард прежнего императора… Уж-жасно!

— Более чем ужасно! — Ашезир выхватил у нее послание и с яростью бросил в огонь камина. — Отец даже с той стороны умудрился напакостить! Будто одних отступниц мне мало!

— Что еще за отступницы?

— Ну… — Ашезир поморщился. — Эта история тебе не понравится.

— Все же расскажи.

— Ладно, — он взлохматил волосы, призадумался, потом заговорил: — Помнишь, тебя отравили? Тогда я отправился к ведьмам… отступницам. Они должны были сказать, как тебя спасти. И сказали. Ты же видела карлика во сне-видении?

— Ну…

— Это был я. А Виэльди видела?

— Да…

— И это был я, принял его облик. Думал, ты скорее за братом отправишься в явный мир, чем за мной. А ты набросилась на меня… на него… с поцелуями.

— Так вот как ты узнал! — в ужасе воскликнула Данеска.

— Да. Но не в этом дело… не только в этом, — он рухнул на скамью, будто обессилев. — Платой за твое спасение была моя клятва, что мы с тобой друг друга полюбим. Немыслимо, сама понимаешь, невозможно!

Данеска подскочила к Ашезиру, опустилась на пол и уткнулась подбородком в его колени.

— Ну почему нет? Разве мы обязаны любить друг друга как мужчина и женщина? А разве ты не любишь свою мать, своего брата? А я? Разве не люблю отца, подруг, друзей? — О Виэльди она благоразумно умолчала. — Любовь может быть разной, Ашезир. Вот я к тебе даже привязалась по-своему, хоть ты и гад. А ты? Ведь и ты согревал меня недавно не только потому, что я дочь каудихо и твоя жена? Правда? Мы можем попытаться… полюбить друг друга иной любовью.