ДСВ. Книга 2 (СИ) - Аэзида Марина - Страница 30

— Раз ты в сговоре с Хашарутом сейчас, — продолжил Виэльди, — то, может, и раньше был? Участвовал в убийстве ее отца, например?

— Нет! — советник вскинул голову, в его глазах разгорелось пламя. — Я был предан моему князю! Я предан и княгине!

— Ну… — Виэльди пожал плечами. — Теперь-то Джефранка вряд ли поверит твоим словам.

— Чего ты хочешь? — процедил Лакор. — Что тебе нужно? Убей — и дело с концом.

— Разве можно убить такого знатного изменника просто так? О нет! Только прилюдно, только на площади.

— Чего. Ты. Хочешь?

Советник не отрывал от Виэльди напряженного взгляда. Значит, наконец готов к разговору. Похоже, он вообще на многое готов, лишь бы Джефранка не узнала правду. Жена говорила, что советник ее любит… только вряд ли эта любовь отеческая.

— Ты знаешь, что мне нужно. Ответь на все мои вопросы — и умрешь здесь. Джефранке я ничего не скажу. Я и сам не хотел бы ее расстраивать.

— Поклянись крылом Ворона!

— Клянусь.

— Ладно… спрашивай, я отвечу, — сдался Лакор. Его плечи поникли, он уставился в землю, но тут же встрепенулся и кивнул на Сарэнди: — Только не при нем! Пусть отойдет.

Виэльди глянул на друга. Тот хмыкнул, но, ничего не сказав, двинулся вдоль берега. Отойдя на приличное расстояние, присел на камни и принялся метать гальку в море. Голыши, издавая смачное «бульк», ударялись о волны. Этот звук почему-то раздражал, но не лишать же приятеля единственного сейчас развлечения, пока сам будет беседовать с Лакором. Тем более что разговор наверняка затянется.

— Почему ты предал? Признаюсь, для меня это стало полной неожиданностью. Я до последнего отказывался верить.

— Я всего лишь хотел для Джефранки свободы и покоя. С тех пор, как погиб князь, она сама не своя. Она ведь только кажется сильной и бесчувственной… — голос Лакора потеплел и наполнился грустью. — Тяжесть княжеского венца, тем более в это неспокойное время, не для нее. А тут еще и ты добавляешь…

— Я? Объясни. Да, я уезжал, но вернулся же.

— Лучше бы не возвращался, — прошипел советник с такой ненавистью, что Виэльди передернулся. — От союза с тобой ей никакой радости — одни муки.

— Да ты бредишь. Ты же сам помогал ей договориться с моим отцом.

— И пожалел об этом. Хотя в то время выбор был невелик: либо наместник, либо каудихо. Хашаруту она была нужна, он не позволил бы ей сбежать, из-под земли достал бы…

Лакор замолчал, и снова слышались только волны, ветер и распроклятые «бульк». В конце концов Виэльди не выдержал и прикрикнул:

— Продолжай уже! Что изменилось? Ну, стал ее мужем не каудихо, а рин-каудихо. Какая разница? Все равно за моей спиной отец.

— Не понимаешь? — усмехнулся Лакор. — Хоть с наместником, хоть с твоим отцом, Джефранка была бы несчастна, но я всеми силами поддерживал бы ее…

…В надежде, что она от безысходности и благодарности падет в твои объятья? Несчастный дурень! Вообще-то отец обычно нравится женщинам.

— Ты не ответил: что изменилось?

— А то, что с тобой она будет несчастна вдвойне! Только сама еще этого не понимает. Но в этом несчастье я уже не смог бы ей помочь.

— Как это связано с твоим сговором с Хашарутом?

Ох, дайте духи терпения! Пока что слова Лакора никак не приближали к пониманию его поступка. Ну да, он безнадежно влюблен в Джефранку и, похоже, ревнует ее к Виэльди. Но какая ему разница, к кому ревновать?

Любовь, конечно, толкает на глупости, Виэльди ли не знать об этом… Но чтобы до такой степени? Чтобы разумный советник вдруг превратился в полного дурня?!

— Как связано? — Лакор прищурился. — Все просто: Джефранка больше не нужна Хашаруту. Он понимает, что уже не завладеет Адальгаром мирно, только с помощью смут и войны — скрытой или явной войны. Он обещал, что позволит мне… устроить побег для княгини. Я увез бы ее в Империю, туда, куда не докатятся невзгоды. У меня достаточно богатств, чтобы она жила безбедно, как привыкла. Там, в Шахензи, она обязательно встретила бы того, кто сумел ее оценить, полюбить…

…Ты сам себе веришь? Хотя если под «сумевшим полюбить» именно себя и подразумеваешь, то наверное. Или и впрямь говоришь от чистого сердца?

— Глупец! — воскликнул Виэльди. — Неужели ты думаешь, что Хашарут сдержал бы обещание?

— О, я вовсе не глупец! Ему пришлось бы. Я кое-что о нем знаю… И еще один человек знает. Если бы Хашарут меня обманут, тот человек все бы открыл нынешнему императору. И наместник знал об этом.

— Оч-чень интересно. Мне об этой тайне тоже расскажешь. Но сначала ответь: как вы собирались избавиться от меня?

— Тебя случайно убили бы во время одного из волнений в столице. Так случайно, что даже каудихо ни в чем не заподозрил бы Хашарута. Тебя убил бы простой адальгарец, его бы за это казнили… Княжество осталось бы без правителя и перешло Империи. А значит, наместнику.

Наконец все более-менее прояснилось. Пусть доводы Лакора по-прежнему казались нездоровыми и далеко не умными, но по крайней мере стали понятны. Теперь нужно выяснить главное: что такое известно предателю о Хашаруте и что намерен делать сам Хашарут.

Виэльди тут же задал эти вопросы. Лакор ответил. Кажется, и сам хотел, чтобы все побыстрее закончилось.

Оно и закончилось.

Виэльди снял с советника пояс, накинул на его же шею и рванул с такой силой, что не задушил предателя — сломал позвонки. Тело обмякло, рухнуло на камни.

Приятель, краем глаза следивший за происходящим, прервал свое развлечение и двинулся к Виэльди, не дожидаясь зова. Вместе они привязали к ногам советника большой камень.

— Поищешь лодку? Вроде где-то я видел одну…

— Ага, — кивнул Сарэнди. — Я даже знаю, где. Сейчас.

Он ушел, вернулся нескоро, но, главное, тащил за собой по воде добротную посудину.

Перед тем, как загрузить в нее тело и сесть самим, они взволнованно переглянулись.

— Как бы и нам на корм рыбам не пойти… — пробормотал Сарэнди.

— Это да…

Ни один из них ни разу в жизни не держал в руках весла. При такой погоде и ночью им, неумехам, немудрено перевернуться. Но деваться некуда. И дело даже не в клятве, данной Лакору — просто чем позже Хашарут узнает о смерти приспешника, тем лучше. Значит, следует хорошо спрятать труп — морское дно как раз подходит.

Гребли поочереди — оба из рук вон плохо. Все-таки кое-как, но справились. Даже к берегу умудрились вернуться на лодке, а не вплавь.

К этому времени небо посветлело, будто выцвело.

Нужно было спешить, пока в утренних сумерках их не заметили и не узнали слуги или стражники, которые вот-вот сделают утренний обход.

Виэльди широко зевнул — сейчас, когда все закончилось, усталость стала невыносимой, шаги давались с трудом. Он готов был уснуть прямо здесь, на камнях.

— Быстрее бы до покоев, — простонал он. — Тебе везет, ты на первом этаже… хоть по лестнице карабкаться не надо.

— Э… я бы это, в город выбрался… — сказал Сарэнди. — Ну, в домик. Еще ни разу внутри не был, хоть погляжу, как там ее устроили. Если разрешишь.

Они только вчера вернулись из Империи, а приятель уже успел подыскать домик и разместить там свою прелестную покупку. Никак приплатил кому из местных, чтобы позаботились.

— И откуда в тебе столько сил? — Виэльди в недоумении качнул головой. — Совсем ты помешался на этой снежинке. Смотри не женись на ней по дурости.

— Я что, безмозглый, по-твоему? Зачем мне на ней жениться? Она и так моя.

— Ладно, иди уж, — Виэльди махнул рукой. — Развлекайся, заслужил. Но к вечеру жду тебя во дворце.

— Ага.

На первом этаже они распрощались. Сарэнди вышел в дверь, ведущую на подворье, за которым лежал город. Виэльди доплелся до своих покоев, что-то пробурчал в ответ на приветствия стражников — что именно, сам не понял. Оказавшись внутри, не нашел в себе ни сил, ни воли даже стянуть влажную грязную одежду — рухнул на кровать, в чем был.

Выспаться не удалось, и это понятно: сам приказал, чтобы его разбудили утром. Хотел навестить Изира до полуденной трапезы.