Заложница - Азарова Екатерина - Страница 41

Нахмурившись, я перевела взгляд на его лицо. Складывалось впечатление, что он не спал несколько дней. Хотя чему я удивляюсь? Ситуация была крайне сложная, а над двумя родами висел дамоклов меч.

Но почему он молчит и продолжает стоять в коридоре?

Словно прочитав мои мысли, Страйгер медленно открыл камеру и вошел внутрь, не закрывая за собой решетку. Я продолжала стоять на месте, пытаясь понять, что происходит. Почему он не улыбнется, не скажет, что все в порядке и мое нахождение в подземелье — ошибка? Впрочем, если он получил доказательства того, что Верайя виновна, то тогда его поведение логично.

Не выдержав, я отвела взгляд и вновь наткнулась на эту чертову крысу. На нее присутствие лорда никак не подействовало. Она продолжала разглядывать меня, а когда грызун двинулся ко мне, я вскрикнула и рванулась к Страйгеру. Вот только он не раскрыл объятия, как я подсознательно надеялась в глубине души, а продолжал стоять. Точно наткнувшись на невидимую стену, которой он окружил себя, я остановилась в метре от него. Подняв голову, я пыталась что-то прочитать по его лицу… Увы. Полный крах.

— Милорд?

— Я жду откровенности, миледи.

Все? Он больше ничего не скажет?

— Простите?

— Расскажите мне, зачем вы убили наследника, леди Верайя Орин, — бесцветным голосом уточнил он.

Меня затошнило. Наверное, я бы упала на пол, но вони в камере хватало, чтобы действовать лучше самого ядреного нашатыря. Зато стало ясно, что Страйгер сумел установить личность убийцы. Новость не стала неожиданной, хотя в глубине души мне не верилось, что моя копия способна на такое.

— Вероника, — тихо сказала я. — Мое настоящее имя Вероника. Таких, как я, у вас называют иномирянками. Оказалась я тут случайно, совершенно не предполагая, что меня ждет…

Говорила я долго, пока не поняла, что в горле пересохло, вот только никто не собирался предложить мне воды. Страйгер даже не пошевелился, пока я исповедовалась. А как иначе назвать то, что я рассказала ему, — все, не считая измены Кира. Подробности моего разрыва с Кириллом не относились к делу, но во всем остальном я была откровенна, как никогда в жизни. Отныне Страйгер знал обо мне все. Хотя нет… Я умолчала еще кое о чем. Не призналась, что Эрик не безразличен мне. Хотела сказать, но, наверное, просто-напросто испугалась.

Непроницаемое лицо, напряженная поза. Невозможность угадать мысли Страйгера страшила и раздражала. Мне нужна была хоть какая-нибудь чертова реакция, чтобы понять, что будет дальше, но он молчал. Внимательно меня слушал и молчал. Под конец мне захотелось его ударить, чтобы хоть как-то растормошить его, разбить маску беспристрастности.

— Я не думала, что все так получится, — хрипло закончила я, но Эрик продолжал молчать. — Скажите хоть что-нибудь! — повысила голос.

Ничего! Нервно закусив губу, я на пару секунд отвела взгляд, а когда посмотрела на него, заметила, что глаза потемнели до непроницаемой тьмы и заполнились чем-то, так похожим на безразличие.

Я стояла перед ним, практически вывернув душу наизнанку, а он… Ему было все равно. Как еще иначе это воспринимать? Время тянулось подобно густому меду, я вся обратилась в слух, чтобы не пропустить ответ, но ничего не изменилось.

Неожиданно Страйгер пошевелился, медленно смерил меня взглядом, тяжело вздохнул, развернулся и вышел. Он прошел по коридору так же неторопливо, как и до этого. Дверь закрылась с оглушающим грохотом, а затем в воздухе повисла оглушающая тишина. Казалось, даже вода перестала сочиться с потолка, остальные заключенные в одно мгновение исчезли вместе с крысами, а факелы перестали потрескивать. Хотя, может, жизнь продолжалась, а в этом вязком болоте без звуков и запахов оказалась я. И сейчас мне очень хотелось, чтобы все мои эмоции и чувства пропали точно так же.

Я не понимала. Просто ничего не понимала. Хотела всей душой, но у меня ничего не выходило. Мужчина, который зарекомендовал себя благородным, порядочным и правильным, не мог так поступить. Не посмел бы унизить женщину равнодушием после такого признания. Не оставил бы ее в подземелье с крысами и убийцами. Не бросил бы. Не заставил бы мучиться в неизвестности. Как много «не»! Я отчаянно пыталась найти хотя бы одно «да», чтобы обрести надежду, но чем больше думала, тем сильнее падала духом. Объяснение такому поведению было простое. Он не поверил. Ему вообще все равно, что я пыталась сказать. Плевать на объяснения. Он не станет тратить время на глупую попаданку, помогая ей. Я буду той, кого предъявят королю, а настоящая Верайя… Возможно, когда-нибудь ее поймают, а может, и нет. Впрочем, какое для меня это имеет значение?

Стоя сейчас и глядя на закрывшуюся дверь в конце коридора, я медленно умирала. Не физически, хотя черт его знает, сколько я протяну в таких условиях. Нет, в конвульсиях билось мое сердце. Глупое сердце, которое наивно вновь захотело довериться мужчине, как будто ему было мало истории с Киром. Оно определило Страйгера как прекрасного, умного и доброго мужчину, который никогда не обидит, не предаст, зато всегда поможет, защитит или спасет. Так оно считало, потянувшись к Эрику, пробудив любовь, а разум поддержал его, отмечая все эти качества в Страйгере. Наверное, они были. Наверное, они есть и сейчас. Например, для Ровены. Но не для меня.

Очередной стук сердца прозвучал подобно набату. Вздрогнув, я отцепила от решетки скрюченные пальцы, вернулась на негнущихся ногах в центр камеры и неожиданно осознала, что плачу. Беззвучно рыдаю, причем довольно долго, потому что нос был забит, а губы болели от того, что я их кусала. Вытерев слезы, я поняла, что руки дрожат, а ноги подкашиваются. Все так же молча я опустилась на каменный пол камеры, наплевав на грязь и сырость, обхватила колени руками, спрятав в них лицо. Слезы вновь покатились, но мне было плевать на них. Покачиваясь, я пыталась понять, что чувствую, пока неожиданно не осознала, что ничего. Внутри была пустота.

— Ника, я пришел за тобой, — радостно объявил Бран, выходя из портала.

Подняв голову, я посмотрела на него, оставаясь сидеть на полу.

— Хм, — задумчиво произнес он. — Любопытное местечко. Как все здорово сделали, прямо в лучших тюремных традициях. Полный антураж.

Рыжий говорил что-то еще, но я его не слушала. Разочарование в том, кого полюбила… Это оказалось страшнее самой ужасной тюрьмы. Я понимала, что надо подняться, прийти в себя, проанализировать проблему и двигаться дальше, но не могла заставить себя даже пошевелить рукой.

— Эх, Ник, что с тобой? Тебя обидели? — Бран нахмурился.

— Нет. — Вздохнув, я встала, отмечая слабость в ногах. — Просто сделай, что обещал. Верни меня домой.

— Мне нужно время, — поморщился он. — Клянусь, завтра ты окажешься в своем мире, а сегодня я тебя отправлю к своему знакомому. Он живет в совершенно чумовом месте. Тебе понравится.

— Хорошо.

— Даже не будешь спорить? — удивился он и нахмурился. — Ник, детка, ты точно в порядке.

— Абсолютно, — спокойно сказала я. — Что надо делать?

— Подойди ко мне и возьми за руку.

Послушно выполнив указание, я окинула взглядом камеру. Да, этот «отпуск» я никогда не забуду.

Бран обнял меня и притянул к себе, одновременно открывая портал. Радужное свечение осветило тюрьму всеми цветами радуги, отчего странным образом исчезла вся грязь, солома, а само оно стало похоже на обычное подземелье замка, в какие водят туристов. Пропала даже вонь, хоть холод никуда не делся. А еще остались вездесущие крысы, провожающие нас едва ли не всей стаей.

— Держись, — весело сказал Бран, а я просто закрыла глаза, желая поскорее отсюда убраться.

На периферии сознания промелькнула мысль, как это рыжий выстраивает портал туда, куда доступ закрыт, но я отогнала ее подальше. Плевать. Меня это не касается. Да и вообще я не хочу о чем-либо думать. Наоборот, поскорее бы все забыть.

Портал открылся в странном месте. Это я поняла сразу, как только распахнула глаза. Мы находились в непонятном месте, затянутом туманом. Он был разлит подобно молоку, так что даже рыжего я видела с трудом. Наверное, в другой раз я бы испугалась, а сейчас просто любопытно, да и то по привычке. Сделав глубокий вдох, я удивленно принюхалась. Никогда еще мне не приходилось дышать таким чистым и вкусным воздухом. Зато стало понятно выражение «дышу, не могу надышаться». Правда, под этим подразумевалась близость любимого человека, но это явно не мой случай. Не хочу больше любить. Когда любишь, разочарование воспринимается слишком болезненно. Поймав себя на мысли, что на Кира я так не реагировала, перед глазами всплыло лицо Эрика. Черт! Не хочу думать о нем!