***надцать лет спустя (СИ) - Шульгина Анна - Страница 36

- Не надо. Но есть же презумпция невиновности, в конце концов…

- Как ты там мой пентхауз назвала? Подчердачным помещением? Вот и про презумпцию невиновности по-русски можно примерно так же выразиться. Если мы не хотим сесть лет на пять, и то это если адвокат хорошо постарается, надо быстренько найти гаденыша.

Никаких возражений со стороны Лары не последовало. Она даже покорно поднялась следом за Чернышовым по лестнице, притормозив только возле такой знакомой и в то же время новой двери. Но стальное полотно, которого и в помине не было в дни её юности, никак не повлияло на внезапно разыгравшуюся память.

Как сбегала сюда, отговариваясь подготовкой к экзаменам на пару с подругой. И с колотящимся сердцем бежала по лестнице, считая секунды, когда увидит его… Дурочка влюбленная.

- Заходи.

Дверь открылась совершенно бесшумно, явив темный провал коридора, через мгновение осветившегося включенным бра.

Она не была здесь уже лет восемь. Да, точно последний раз заходила незадолго до гибели их родителей, у Иры с Валеркой тогда как раз глобальный ремонт был.

С тех пор почти ничего не поменялось. Да и некому было менять – хозяев не стало, Сашка остался в Питере, у Иришки своя квартира. Эту она временами сдавала, но продать так и не решилась. Здесь же останавливался во время редких приездов Сашка. И зачем только он новую купил? Но это глубоко его личное дело, спрашивать о котором она точно не станет.

Пройдя в прихожую, Лариса наклонилась, чтобы снять босоножки, но Чернышов её остановил:

- Не надо, иди на кухню так.

Мысленно пожав плечами, она сделала пару шагов влево и оказалась на кухне. Тут все тоже было таким же, как ей и помнилось. Темный гарнитур со столешницей под мрамор. Сейчас это уже не модно, а тогда был самый писк. Линолеум-«кирпичики», обои под покраску цвета топленого молока. Насколько проще фиксировать внимание на таких вот никому не нужных мелочах, чем понимать, что людей, которые любовно обустраивали эту комнату, уже давно нет. Им нет дела до моды на кухонную мебель и цвет занавесок, никогда уже привычная рука машинальным жестом не дернет выдвижной ящик стола, который чуть заедает. И вот эта обстановка это наиболее осязаемый след, который они оставили после себя. А ещё мужчину, который остановился напротив, протягивая стакан.

- Выпей, может, полегчает.

Лариса понюхала и, скривившись, отодвинулась. Коньяк. Наверное, хороший, но она абсолютно ничего не понимает в благородных напитках. Ей он любой воняет не только клопом, но и тараканом. Точно так же, как любая водка отвратительна на вкус. Только и остается, что глубокомысленно кивать, если кто-то расхваливает букет и мягкость. Где они в этом напитке находятся, и как их распознать, она решительно не понимала.

- Нет, я и так в порядке.

- До сих пор от крепких напитков мгновенно засыпаешь? – он усмехнулся, но усмешка эта была не злой, скорее, с ноткой светлой печали. Видимо, не только на неё воспоминания нахлынули.

- Есть такое, - Лара устало потерла виски, надеясь таким нехитрым массажем чуть утихомирить с каждой минутой все громче стучащую кровь. Не помогло. – О чем ты хотел поговорить?

Александр тяжело вздохнул и сел напротив.

- Надо попробовать понять, за что его пытались убить.

- Почему ты думаешь, что это именно попытка убить?

- Когда мы его нашли, с момента удара прошло уже около получаса. Может, чуть больше, может, чуть меньше, не суть. Но помощь никто не вызвал, даже анонимно.

- Испугались?

- Тоже вариант, но не думаю. Закрытая дверь, выключенный свет… Если бы не мы, его нашли бы только утром, и не факт, что живым.

Лариса вынуждена была кивнуть. Может, это и выглядит притянутым за уши, но очень похоже на правду.

- Про возможных врагов я следователю правду сказала – ни о чем таком не знаю.

- А в чем тогда соврала? – подумав, Чернышов выключил люстру, оставив только тусклую лампочку над вытяжкой. От яркого освещения глаза начинало жечь, а голова болеть ещё сильнее.

- В том же, в чем и ты – что мы все время были вместе.

Да, тут они чуть покривили против правды. И ведь не сговаривались, просто оба чуть умолчали. Некрасиво, но жизненно необходимо.

- Я его не трогал. У меня на это ни времени не хватило бы, ни мотива нет.

- Тогда зачем ты тут появился? - Лариса положила голову на сцепленные в замок пальцы и прямо посмотрела ему в глаза. – Ведь не ради той квартиры. И не ради сестры, про её проблемы ты позже узнал. И сильно сомневаюсь, что из-за тоски по малой родине.

- Давай сначала попробуем с насущными проблемами разобраться, а потом подойдем и к причинам моего визита.

Не самый удачный момент, чтобы открыть правду, да и в том, что Лариса ни при чем, он ещё не стопроцентно уверен. Только на девяносто девять. Но соврать сейчас будет недальновидно, Ларка очень настороженно к нему относится, а теперь и вовсе может закрыться.

- Значит, все-таки по наши души, - она удовлетворенно и с ноткой горечи кивнула сама себе. И пусть ни на минуту не наделась, что причина она сама, но отдаленное эхо внутреннего разочарования услышала.

- Пока не факт. Но сначала самое важное. У тебя есть причины желать ему смерти? Я не спрашиваю, желаешь или нет, а есть ли реальные поводы, которые заинтересуют следователя, - добавил он, когда Лара упорно покачала головой.

Она на несколько секунд задумалась.

- Да нет… Организацией мы владеем в равных долях, никаких непримиримых противоречий нет.

- Ты в число его наследников входишь? – раз от коньяка она отказалась, Чернышов потянулся включить чайник.

- Нет. Я вообще не в курсе, есть ли у него завещание.

- А у тебя есть?

- Это имеет какое-то отношение к тому, что произошло?

Лариса все же разулась, тайком сбросив босоножки под столом. Пусть обувь и удобная, но после стольких часов на ногах способна стать орудием пыток.

- Нет, скорее, для общего развития. Так есть или нет?

- Есть. Момент с развитием закончен? – она не видела смысла скрывать недовольство таким любопытством, и получилось чуть резче, чем планировала.

- Да. Значит, жены у него нет. Дети?

- Если и есть, я о них ни разу не слышала.

- Тогда получается, что только родители. У вас были какие-то разногласия во время развода?

- Нет. И это получается, что я ждала несколько лет, чтобы проломить голову за несправедливо поделенное имущество? Бред.

- Это ты ещё бреда не слышала, в жизни всякое бывает.

Чтобы заварить чай, все же пришлось встать. Может, Ларка пьет только зеленый чай, который исключительно полезен и так же омерзителен, сам он предпочитал черный.

- Любовницы? – кипяток закружил крупные скукоженные листья, плеснул волной по стенке белой керамики и замер, выдав поток пара.

- Наверное, есть, но лично не знакома.

- Вы были женаты, вы вместе работаете, но ты мало что о нём знаешь. Почему?

- Потому что на работе предпочитаю работать. Мы вообще мало обсуждали личную жизнь друг друга, других тем для общения хватало.

- Негусто.

Чернышов поставил перед ней широкую чашку с темным напитком. Странно вот так сидеть глубокой ночью, пить чай и обсуждать какого-то постороннего человека. Было время, когда они любую свободную секунду говорили только о том, как они будут вместе, что нужно сделать… Некстати на него ностальгия нахлынула, некстати.

Но и бороться с ней, когда Лариса вот так сидит, по старой привычке поджав под стул ноги, почти невозможно. Небось, и обувь скинула. Она всегда сбрасывала тапки, хотя и была мерзлячкой, даже в жару кисти и ступни холодные.

- Саш, я правда понятия не имею, кто и почему его ударил, - она подняла усталые и совершенно несчастные глаза. – Даже предположений нет.

- Давай ещё думать, надо что-то делать, иначе потом может стать поздно, - он с усилием отвлекся от воспоминаний. – Недовольные клиенты были?

- А у кого их нет?

Тоже правда.

- Но не так, чтобы идти на крайние меры?