Ведьма и зеркало (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 41

Возможно, пройдет время и мне удастся понять мотивы мага. В том-то и беда моя — я всегда и всех могла понять, а значит, никогда не могла возненавидеть кого бы то ни было, даже если и стоило. Поэтому мама меня тоже называла исключительно глупой.

Под мерный гул лифта я размышляла, как же трудно магам и колдунам понять друг друга, как будто разные способы применения силы порождали и разный тип мышления. Колдуны и ведьмы — сплошь эгоцентристы или хотя бы просто одиночки, нами руководят личные интересы, собственные эмоции. По сути сам Ковен — лишь способ защиты от магов, не будь его, вся колдовская братия расползлась бы по миру и начала бы игнорировать друг друга. Маги, напротив, существа коллективные, упорядоченные, со сложившейся иерархией, и пожертвовать ради общего блага несколькими жизнями — дело совершенно нормальное и естественное. Поэтому, наверное, поступок Павлицкого по отношению к тем самым несчастным детям другим магам ничем дурным не казался, а уж Левин, вероятно, и вовсе кто-то вроде рыцаря в сияющих доспехах.

И все одно — гадко. На душе гадко и неспокойно.

А еще меня изрядно измотал разговор о суженом с Кириллом Александровичем.

Дома обнаружила несколько сообщений от Яны, родителей, Костика и Вадима, которому почему-то срочно понадобилось снова со мною пообщаться. С одной стороны, я вроде бы и не против такого заработка, с другой — брать деньги фактически ни за что было изрядно совестно. Врачевать душу — это все же дело для психотерапевтов. Но почему-то принимать помощь Вадим твердо намерен именно от меня.

Для очистки совести я проверила свое расписание, убедилась, что там все еще полно свободного времени и предложила Вадиму наведаться ко мне на следующий день. Тот покладисто согласился.

Яне я отчиталась, что жива, здорова и в спасении точно не нуждаюсь. То же самое было сообщено и родителям, а вот Костя… меня одновременно и тянуло к нему, и отвращало от него. Словом, странные ощущения. Или я просто настолько недовольна уготованной судьбой, что вся природа моя ее отрицает?

Господи, ведь столько лет ждала, думала, пусть явится любой, кривой, косой, безногий — все одно мой, самый нужный, самый долгожданный.

Когда же явился здоровый, красивый, да еще и колдун — нос ворочу. Сама себя не понимаю, как ни стараюсь.

В любом случае сообщение от Кости я предпочла "не заметить". Встречу с ним я пыталась оттянуть насколько можно. Поглощенная своими мыслями, я даже не заметила, как черном стекле, что было вставлено в межкомнатные двери, отразилась вовсе и не я.

— Ну вот что ж ты все от меня никак не отвяжешься? — тяжело вздохнула я, отступив на пару шагов от стекла. И как дверь занавешивать, скажите на милость? Правильно папа говорил: чем меньше в доме отражающих поверхностей, тем лучше.

В этот раз никакого неодолимого ужаса я не испытала, вероятно привыкнув, что вокруг меня то и дело происходит что-то жуткое и странное. Наоборот, я сплюнула через левое плечо, постучала по дереву и на всякий случай еще и перекрестилась, чтобы уж точно не оставить нечистой силе ни малейшего шанса на успех.

Да и чего ради мне взбрело в голову в прошлый раз так истошно орать? Ведь не ритуал проводила, без приглашения духу никак не выбраться, а я его выпускать точно не собираюсь никаким образом.

— Все болтаешься рядом и болтаешься, дьволово отродье, — проворчала я, глядя на духа с безопасного расстояния. — Ну не получишь ты меня уже, разве не ясно? В тот раз нужно было проворней ловить, а теперь поезд уже ушел давно.

Нельзя понять, какое было выражение лица, если вместо лица словно бы один большой блин, однако же мне почему-то подумалось, что дух издевательски ухмыляется на каждое сказанное мною слово.

— Неужели и сам понимаешь? Тогда зачем все это? Тебе ведь точно что-то нужно. Вот только что… Жалко, ты не разговариваешь, иначе бы все проблемы решились сами собой.

Дух передернул плечами и растворился. Как будто бы и не было никого.

Все-таки как странно он ведет себя. Очень уж странно. Никогда не слышала о подобном. И ведь даже посоветоваться не с кем: о моей беде знает один только Левин, а он в ведьмовстве понимает чуть больше, чем ничего.

Мама? Нет. Ей я точно ничего не расскажу. Кому угодно, но только не ей. Я просто не выдержу многочасовых, а то и многодневных объяснений, и тут же стану виновата совершенно во всем и сразу.

Вот же сложилась жизнь… Хоть проси кого-то погадать мне.

От расстройства начала драить квартиру. Обычно именно уборка излечивала меня от дурных мыслей и уныния, как будто с пылью из квартиры уходит и пыль из моей собственной души. Да и думать о всякой ерунде, когда драишь все поверхности вокруг себя, куда сложней.

От плитки на кухне меня отвлек звонок в дверь. Неожиданно и даже, пожалуй, неприятно. Я никого не ждала, никого не приглашала, а неожиданности в моей жизни редко бывали приятными.

Открыв дверь, я узрела на своем пороге Никиту Павлицкого, который многозначительно демонстрировал мне торт.

Молча попыталась захлопнуть дверь, но маг вовремя успел выставить вперед ногу.

— Я полицию вызову, — без особой уверенности пригрозила я мужчине.

Тот широко и довольно улыбнулся.

— Ладно, я вызову маму.

Тяжелая артиллерия тоже успеха не возымела.

— Уже успел соскучиться по Анне Георгиевне, — протянул безо всякого недовольства Павлицкий. — Заодно вы расскажете ей и о том, насколько сильно сблизились с Киром.

Кажется, меня пытались шантажировать. Совершенно беспардонным образом.

— Это все очень увлекательно, вот только мы не сблизились с Кириллом Александровичем. Да и вообще, с кем я общаюсь — это мое личное дело, которое не имеет никакого отношения к моей матери.

Павлицкий с издевательской гримасой закивал.

— Да-да. Все верно. Вот это же и повторите Анне Георгиевне.

Туше.

Неплохо милейший души маг Ник знает мою драгоценную матушку, раз способен предсказать, что стоит ему ляпнуть что-то провокационное, как она меня со свету сживет старательно и со знанием дела.

— А не пойти ли вам со своим тортом к Кириллу Александровичу? — осведомилась я как можно более любезно.

Даже зубы заныли от того, насколько тон сладким показался.

— Я вас все равно в квартиру не пущу ни под каким видом. Вы мне не нравитесь, и я вам не доверяю. Совсем.

Никита пожал плечами. Кажется, мое отношение к его персоне мага волновало примерно… да никак оно его не волновало.

— Наши чувства целиком и полностью взаимны. Мне вот только интересно, с чего вам Кир начал доверять? Только потому, что вы в торговом центре с теми чарами помогли? Нет, мило, конечно, но еще ничего не доказывает.

Господи ты боже мой, словно бы я пыталась кому-то что-то доказать.

— Да думайте вы, что хотите, — фыркнула я. — Только ногу уберите. Ну, и сами убирайтесь. Нечего приличный дом загрязнять своим присутствием.

Даже сама растерялась от такого напора в собственном исполнении. По натуре всегда была человеком мягким, излишне терпеливым, а тут вроде как пытаюсь выгнать человека, который мне категорически не нравится. Да, не получается, но скорее уж не потому, что мямлю, а потому что Павлицкий такой упертый.

— Вы не думайте, торт хороший, — совершенно не планировал сдаваться лучший друг Кирилла Александровича. — И свежий. Подозреваю, даже вкусный.

Как будто меня можно купить за торт. Дешево, господин Павлицкий, слишком дешево.

— Я на диете, — сообщила я и как следует пнула ногу мага, которая опрометчиво оказалась на моей территории.

Павлицкий дрогнул, поморщился от боли, но устоял. А потом вообще пошел в атаку, со всей силы навалившись на дверь.

— Вы ума лишились? — возмутилась я от такого безобразного поведения и навалилась на дверь со своей стороны. Желания видеть на своей территории постороннего не было совершенно никакого.

— Я лишился не ума, а вежливости, — пропыхтел мне мужчина, миллиметр за миллиметром продвигаясь к желанной цели. Так он точно ко мне вломится, бессовестный человек…