Истоки коварства (СИ) - Захарова Евгения Дмитриевна "Isabelle Kelari" - Страница 7

Резко отбросив одеяло, Локи встал и вернулся за стол, где вновь погрузился в книги. Он прочитывал том за томом, по несколько раз перелистывал страницы в поисках заклинаний, затем снова брал в руки книгу Одина и перечитывал ее заново. Но, когда сквозь тусклое окно ему в спину ударили первые лучи солнца, он был вынужден признать одно – среди этих книг не было ничего, что могло бы ему помочь.

Разочарованно захлопнув очередной фолиант, Локи с досадой оттолкнул его от себя и откинулся на спинку стула. Он снова был в той же исходной точке. Ничего, кроме странной книжонки с символом валькнута, он не нашел, да и не был уверен, что даже эта старая тетрадка ему пригодится в дальнейшем. Он будто оказался в тупике, а быть загнанным туда, откуда нет выхода, он не любил.

Отвернувшись к окну, Локи смотрел, как над городом медленно поднимается солнце, когда позади него тихо скрипнула дверь. Мужчина недовольно скривил губы и прикрыл глаза.

- Нет нужды следить за мной каждые пять минут.

- Конечно, нет, дорогой, но за тобой всегда будут следить.

Тихий, вкрадчивый женский голос коснулся его слуха, заставив Локи быстро обернуться. Посреди захламленной комнаты стояла женщина. Слегка улыбаясь и не сводя с бога ярко-зеленых глаз, она медленно прошла между столами, изящно покачивая бедрами, и села на диван. Локи следил за ней напряженным взглядом, крепко сжав ладони.

- Потому что ты опасен, – расценив его молчание как непонимание, продолжила незнакомка. – Тебя всегда будут бояться, тебе никогда не будут доверять. И среди всех этих ощущений ты всегда будешь, как в клетке…

- Кто ты? – сквозь зубы процедил Локи. Сощурившись, девушка тряхнула головой, отчего ее светло-золотые кудри неровными волнами рассыпались по плечам.

- Друг.

- У меня нет друзей.

- Ошибаешься, Локи. Есть те, кто понимает твою боль и переживания. И я говорю отнюдь не о Торе.

Она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов, и тихо мелодично засмеялась. Взгляд Локи едва заметно потеплел. Обойдя стол, он облокотился о спинку кресла и медленно растянул тонкие губы в лукавой улыбке.

- Раз ты не хочешь назваться, быть может, скажешь причину, по которой пришла? – уже дружелюбнее поинтересовался мужчина.

- О, причина проста. Тебе нужна помощь, а я могу ее оказать. Ты должен лишь довериться мне.

- А почему ты хочешь мне помочь? – наклонившись к ней, Локи вгляделся в ее глаза. Девушка его взгляд выдержала и вновь засмеялась.

- А разве для помощи нужна причина? Быть может, я лишь хочу стать тебе другом, от которого ты так рьяно отказываешься.

Локи вдруг стало легко и спокойно. Он обошел кресло и сел в него, пристально глядя на незнакомку. Ее слова заставили его поверить в то, что он еще сможет найти ответы. Но довериться… Разве не он говорил, что доверчивость – главное свойство глупцов? А он глупцом никогда не был.

- Я могу помочь тебе вспомнить, – будто почувствовав, о чем он думает, прошептала женщина.

- Тогда верни мне память, – так же тихо отозвался Локи. Незнакомка встала, одернула край своего светло-зеленого жилета и подошла к нему, остановившись лишь, когда между ними осталось всего несколько дюймов.

- Она вернется не сразу. И, может, не так, как тебе того хочется. Но тем интереснее результат, разве нет?.. У тебя все еще останутся вопросы, и вот тогда ты придешь ко мне. А я буду ждать…

Наклонившись к нему, женщина мягко коснулась его лица, скользнула кончиками пальцев по его виску, улыбнулась искренней улыбкой и вдруг выпрямилась, отвернулась и, грациозно покачиваясь на высоких каблуках, вышла прочь. Локи попробовал было встать, когда в глазах внезапно потемнело, и он, качнувшись, упал обратно в кресло. Он попытался прогнать пелену с глаз, но и тело, и магия отказывались его слушаться.

За мгновение до того, как темнота окончательно его поглотила, он смог взглянуть в ту сторону, куда ушла незнакомка, и ему показалось, что он снова слышит ее мягкий голос.

- До встречи, Локи…

========== Глава пятая ==========

Он снова был среди пустых коридоров. Снова шел мимо знакомых с детства колонн и галерей, чутко прислушиваясь к малейшим звукам. Вокруг него было только эхо его шагов, гулкое и быстрое, словно цокот копыт по Бивресту. И тишина, немного зловещая, густая и плотная.

Остановившись в очередном зале, он уже повернул было обратно, но так и не дошел до арки. Отзвуки тихого женского голоса едва уловимо коснулись его слуха, маня за собой, и он последовал за ним. Свернув в коридор, он спустился по лестнице, порой перепрыгивая через несколько ступенек и почти не чувствуя под собой ног, и устремился дальше. Быстрый шаг сменился бегом, подол зеленой туники захлопал позади него, словно крылья, на которых он летел за влекущим его голосом.

Коридор оборвался короткой лестницей, выведшей его в сад. Там, где-то глубоко среди деревьев, в мягкой прохладе теней голос вдруг засмеялся. Лукавый женский смех разлетелся по всему саду, обволакивая его со всех сторон, словно душистый пряный аромат цветущих трав.

- Локи… Догони меня, Локи!..

Он вновь сорвался на бег. Промчавшись мимо фонтанов, он обогнул широкие корни Иггдрасиля и скользнул в тень, где обошел несколько статуй и зашагал дальше. Среди деревьев мелькнули очертания беседки, а азартный женский смех стал громче. Выскочив из-под ветвей, он взлетел по ступеням и вошел в беседку, но так никого и не увидел. А смех стал сильнее, раздавшись где-то совсем неподалеку и заставив его резко обернуться.

Она стояла к нему спиной по щиколотку в воде. Протекающий близ беседки ледяной ручей весело журчал, отчего она смеялась все задорнее. Ее длинная юбка намокла, как ни старалась девушка ее подобрать, открывая взору изящные стройные ноги. А он смотрел на нее округлившимися от восхищения глазами, словно влюбленный мальчишка. А, может, он им и был?..

Он сделал шаг ей навстречу, и она, будто почувствовав, тут же отшатнулась, подняв облачко брызг.

- Ну же, догони!..

Ее смех еще не успел отзвучать, а она уже бросилась бежать, и россыпи капель полетели в разные стороны, орошая траву и цветы. Он кинулся следом, тщетно пытаясь ухватить ее за руку, но всякий раз она ускользала. Махнув тонкой рукой, она скользнула под деревья, мигом затерявшись среди тени. Он медленно пошел следом, вглядываясь в сумрачные силуэты и не отдавая себе отчета, что широко улыбается. Он будто оживал, когда она была поблизости – дышать становилось легче, сердце билось чаще, а мысли прояснялись, уступая место какому-то детскому веселью. И не было способа объяснить это.

Обогнув небольшой овраг, он углубился дальше, как вдруг почувствовал запах дыма. В руках сами собой оказались его парные кинжалы, шаги стали еще тише. Держась в тени, он добрался до выхода из чащи и осторожно выглянул из-под низко нависших ветвей.

Прямо перед ним горела деревня. Люди выбегали из своих домов, пронзительно крича, другие пытались спасти имущество, но лишь погибали в огне. Он вдруг услышал лязг металла и взглянул в сторону, где с востока к горящим домам приближались воины. Темные доспехи холодно сверкали в свете редкого солнца, обнаженные мечи и секиры уже обагрились кровью. Он еще раз внимательно огляделся и вдруг узнал то место, где находился.

Он был уже не в Асгарде. Царский сад сменил густой дикий лес, а место дворца Одина заняли отвесные скалы и глубокая, похожая на чашу долина.

Ванахейм.

Он вспомнил свое последнее пребывание на этой земле, когда их мать, он сам, Тор, Сиф и три воина совершали дипломатическую поездку. В тот день они подверглись нападению ванов, недовольных прибытием царской семьи. Их недовольство вылилось в сражение, в котором он чуть не погиб – и после которого стал обязан жизнью Фандралу. Подробностей того боя он не помнил, проведя несколько дней в беспамятстве, а очнувшись уже в Асгарде, но мог наблюдать ту битву прямо сейчас.

Словно со стороны он видел, как сам выбегает из леса навстречу мятежникам. Как отталкивает их в сторону от опрокинутой повозки, из которой все еще пытается выбраться его мать. Как сталкивается с Сиф, уже раненой, но по-прежнему не сломленной, пока Тор и его воины пытаются дать отпор. И как оборачивается, услышав пронзительный женский крик, от которого кровь застывает в жилах, а сам он бледнеет на глазах.