Невеста оборотня, любовница вампира (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 46

Это ревность и желание досадить мне…

— Мы поспорили, Лора, — тихо, но твёрдо ответил Савва вместо вампира. — На тебя.

— Что значит, поспорили?

Она упорно не смотрела на Савву, только на Макса, а тот так же упорно молчал, стиснув зубы так, что рот его превратился в узенькую щёлку. Блин, да что же такое?

Они сговорились оба?

— Я. Спрашиваю. Что. Значит. Поспорили.

Макс вздрогнул и пробормотал:

— Да ерунда всё это, просто шутка, понимаешь?

— Мы поспорили, кто первый тебя найдёт и приручит, — ответил Савва спокойным голосом, но в конце фразы недотянул, и голос дрогнул.

Приручит?

Лора растерянно обвела взглядом притихших гостей, Звездочёта, раздувшую ноздри Асуну. Приручить. Она что, зверюшка?!

Ласковые руки Саввы… Индейка по-французски… Обещание охранять и заботиться всю жизнь… Горький кофе без сахара и насмешливая улыбка Макса…

Я покажу тебе мир… Ты попала в сказку… Горячее прикосновение ладони к позвоночнику… Они оба играли с ней. Оба. Лгали ей, чтобы приручить. Изворачивались, крутили ею, придумывали ласковые речи и неотразимые предложения счастья. Мерзавцы!

Какие они оба мерзавцы! Не зря её всё утро не оставляло ощущение грядущего ненастья… Вот так. Вот всё и случилось. Как после этого жить?

Лора опустила взгляд на белую дорожку, усыпанную лепестками розовых роз, и закусила губы. Физическая боль взяла верх над душевной, и сам собой пришёл вопрос:

— А на что вы спорили?

— На машину, — неохотно откликнулся Савва. Макс добавил:

— На Мустанг и Мистраль… Лора, это была просто шутка!

— Шутка, — повторила она с усмешкой. — Шутка, да…

— Лора, я не думал, что всё так случится, — мотнул головой Савва. — Я потом только понял…

— Можете обменяться машинами! — громко сказала Лора, сама изумляясь своему весёлому тону. — Вы оба выиграли!

Ей страшно хотелось, чтобы прямо сейчас грянул гром, разверзлись небесные хляби и унесли в тартарары всех, кто был сейчас на лужайке перед домом. Чтобы не стоять дурой и не краснеть от безумного стыда за собственную глупость. Как она могла им поверить? Как она могла даже подумать об искренности их слов и чувств? В конце концов, искренним с ней был лишь Стас. Предложил фиктивный браки зачатие ребенка, а потом делай что хочешь, гуляй, Лора! А эти…

— Лора. Макс снова взял её за руку, но она осторожно освободилась. В голове стучала одна-единственная мысль: исчезнуть, испариться, закуклиться где-нибудь, чтобы не видеть и не слышать никого. Никого! Лора отступила на шаг, но никто не шевельнулся. Она покачала головой:

— Вы все мне противны. Я и сама себе противна. Я не хочу вас всех видеть.

Воздух колыхнулся вокруг неё, словно вокруг стояла африканская жара. Обеими руками подхватив подол платья, Лора сошла со ступенек беседки. Ей не препятствовали. Даже странно. Никто не смотрел на неё. Словно она внезапно исчезла. Нет, если бы исчезла, поднялся бы вселенский хай. Атак… Они будто застыли восковыми куклами, как если бы кто-то остановил время.

Мельком удивившись, Лора продолжила свой путь. В груди горело, ныло, сердце рвалось на кусочки… Поверила, называется, один раз в жизни! Выставила себя на посмешище! Теперь жить всю жизнь с ощущением острой боли от собственной дурости… Вот от чего бежала мама — от лживости этого элитного общества!

Аристократы хреновы. Позволяют себе запросто играть с чувствами людей!

Она шла по траве, не разбирая дороги. Куда? Неважно! Подальше отсюда! От свадьбы этой фарсовой, от бессмысленных объяснений, от чудовищ, которые только притворяются людьми… Да и она сама… Она чудовище, если могла так просто купиться на сладкие речи! И поделом ей, раз мозгов нет.

Нога снова подвернулась на высокой шпильке, и Лора раздражённо отбросила туфлю в сторону. За первой полетела вторая, чулки с характерным легким треском поехали стрелочками при первом же шаге. Платье жутко мешало, цепляясь шлейфом за что ни попадя, но снять его сейчас было невозможно. Не бежать же в одних трусах! И куда ей бежать? Обратно к ведьмам? Найдут и вернут… Вот если бы, как в фильмах, её подобрал добрый молодец на старой раздолбанной тачке, увёз, не спрашивая ни о чём, на старую дачу и полюбил за добрый нрав и кроткий характер… Тоненький внутренний голос завопил о том, что добры молодцы скорее насилуют и убивают незнакомых девушек, встреченных на дороге, но Лора и сама уже смеялась над собой. Сквозь неизвестно откуда появившиеся слёзы, а всё же смеялась. Дура! Дура ты, Лариса Тиневич! Дура набитая!

Чьи-то руки схватили её, не давая вырваться, ни даже обернуться. Ладонь зажала рот. В нос ударил сладковатый дурманящий запах. На что-то похожий… Но на что?

Сердце пропустило несколько ударов, и Лора закричала от страха, дёрнулась в сторону, пытаясь уйти от нежеланных объятий, но сознание затуманилось, как тогда, от кошкиного пёрышка… Ночь наступила внезапно, глаза закрылись, и всё померкло.

Лора бежала по лесу.

Она знала, что этот лес не настоящий, что всё происходит во сне, что бояться не надо, но не могла пересилить себя и прогнать ужас. В то же время, ветки не хлестали по лицу, хотя деревья стояли почти стеной, а ноги не проваливались в ямки и не цеплялись за коряги. Она даже не понимала, чего боится, но бежала прочь от чего-то поистине устрашающего.

А потом попала в западню. Руки запутались в каких-то лианах, Лору притянуло вверх, стало больно в плечах и одновременно холодно… И она проснулась.

Вопреки ожиданиям, в кровати у Макса или у Саввы, или вообще в кровати она не проснулась. Помещение, в котором было прохладно и темно, больше походило на подвал или подземелье какого-нибудь старинного замка. Сухое, правда: вода со стен не капала, а фоновый шум создавался небольшой камерой на штативе, которая тихонечко, но занудно гудела. А Лора висела у стены.

Что за… Дёрнувшись, она чуть не взвыла от боли в запястьях. Привязана! Руки вздёрнуты и притянуты кожаными полосами к деревянным перекладинам, вделанным в каменную кладку. Ноги… Лора попыталась пошевелить ногами и поняла, что они тоже обездвижены. Она не могла видеть их из-за подола платья, которое болталось вылинявшей тряпкой почти до пола. Господи… Да что же это такое? Что произошло? Её похитили? Да, запах хлороформа, тот самый больничный запах… Вырубили, украли! Кто? И зачем? Ясно, на этот раз не замуж… Слабое утешение. Лучше уж выйти замуж за всех существ Питера, чем висеть неизвестно где привязанной и совсем одной… Лора осторожно потянула руку, подёргала в одну сторону, в другую. Может быть, удастся освободиться? Расшатать, ослабить… Но кожа была крепкой, держалась на запястьях, как приклеенная. Подняв голову, Лора увидела выжженные на наручниках символы, незнакомые ей. Подобные символы она видела в книге, по которой Стас учил её заклинаниям. Ведьмы? Нет, бред! Зачем ведьмам похищать её? Хотя в мире существ нельзя никого сбрасывать со счетов…

Блин, как же освободиться? Может, если она обернётся волчицей, то сможет выдернуть лапы из наручников? Лора зажмурилась, напряглась, вспоминая ощущение мурашек по коже, когда у неё вырастал хвост. Мурашки, адреналин, щекотка в руках… Всё появилось, только волчицей она не стала. Только шерсть на руках выросла, а потом сразу пропала. Лора нахмурилась, сдерживая подступающие слёзы. Неужели разучилась? А вампиром? Ведь показывала же клыки… Ещё вчера! Клыки выросли, факт. Она прямо почувствовала, как они удлиняются, царапая губу, но и это превращение закончилось плачевно. Господи, ничего не выходит! Она в ловушке! Как же освободиться?

Лора задёргалась в своих путах, закричала:

— Помогите! Кто-нибудь!

И тут же заткнулась. Кто услышит её, кроме похитителя? Дура. Лучше ещё подумать… Способ обязательно найдётся…

Время тянулось медленно, словно дорогая и свежая жвачка между зубов. Боль в руках, в плечах становилась невыносимой. Чтобы отвлечься и забыть о ней, Лора начала повторять неправильные французские глаголы. Сначала простенькие, а когда их не хватило, перешла на сложные. Правда, она уже не могла сказать, в каком именно времени были эти «que j'eusse» и «que je fusse», только несовершенное сослагательное «dussent-ils» вертелось в памяти. Что бы эти безликие «ils» должны были сделать, если бы были на её месте? — Прекрасно, прекрасно! — услышала она знакомый голос словно сквозь пелену тумана тупой боли и встрепенулась. Дракон! Валентир мать его Хейфец! Стоит, поганец, расфуфыренный, в кружевах и шелках, словно французского короля косплеит!