История кочующего экипажа (СИ) - Федоренко Александр Владимирович - Страница 27

Кто-то заорал песню, кто-то в бессильной злобе сжал зубы, кто-то, прошептал слова бабушкиной молитвы, и «тридцатьчетверки» дружно выползли на прямую дистанцию. Сами машины, будто показывали крепость духа, и характер своих создателей. Сталь ломается, но, не гнетя, танк погибает, но не сдается. Тверда рука ведущая машину в бой. Пусть и такой, в котором нет славы и чести. Но ты либо боец, либо нет — другого не дано. Каждый, подбадривая сам себя, орал в пустом танке:

— Зв Родину!

— За Сталина! За нас отомстят! — Орали по соседству, истинно веря в эти слова.

— Ура!!! — Последний клич атак и побед.

Только Артем, зло прокричал:

— Есть только миг…. Между прошлым и будущим…. Именно он называется жизнь…

Он вцепился в рычаги, вжал педаль, и, ломая в себе инстинкт выживания, заставил себя ехать навстречу несущим смерть болванкам. Грянул орудийный залп, смерть занесла косу…. Первые попадания, но к счастью не фатальные, и Артем не выдержал, воткнул последнюю передачу, добавил тягу, и погнал вперед со скоростью, которую мог развить танк. Выстрелы, грохот, броня, словно его собственная кожа, ощутимо вздрагивает — ее прошивают вражеские снаряды, но танк не загорается, двигатель не глохнет, только немного теряется скорость…

Перед глазами кровавые пятна, но Тема в сознании, вот только не совсем понимает — что делает. Руки и ноги, действуют, словно сами по себе, жмут, тянут, и давят. Ничто уже не важно, это последний в его жизни бой, последний вдох, последние удары сердца.

— Давай браток, продержись еще чуточку! — Шепчут губы, и танк несется зигзагами, и непонятно как, наращивает скорость на прямой.

…Олег, впервые в жизни взмолился, ему как комсомольцу это было не привычно, он просил придать ему уверенности, мужества, и стойкости духа, а вовсе не спасения. На краткий миг, лейтенант посетовал, что они со стрелком, не успели договориться о взаимодействии. Теперь каждый сам по себе. Вон Николай погнал навстречу смерти, видно его охватил боевой азарт, и он выбрал жажду скорости, стремительность атаки берсерка, а не скорбную участь жертвы.

— Что ж, поддержу товарища — решил Олег — семи смертям не бывать, а одной не миновать. За Родину!!!

Он тоже увеличил скорость, мысленно представил, как наводит пушку, целится, и жмет на спуск. Выстрел…

Нет экипажа, нет вооружения, но позиция врага все ближе, и ближе. Видны стволы пушек, среди них одна необычная, не привычная глазу. Суетятся расчеты, что-то орут офицеры. Не сговариваясь, и Артем, и Олег, заорали:

— Задавлю гадов, хоть нескольких…

Последние метры, залп навстречу, попадание, удар, и последняя мысль:

— Не вышло…

Фашисты перепуганы, но довольны — вышел почти настоящий бой, они высчитали поражающую дистанцию, выявили уязвимые места, испытали новые пушки, зафиксировали все данные.

— Гут русиш. Гут. — Проговорил гауптманн, и что-то сказал майору по-немецки. Поступок советских танкистов, сыграл немцам на руку — создал приблизительные условия боя. Они теперь много что, могут рассчитать, и передать на заводы, необходимые сведения. Ведь и «пантера», и «тигр», нуждаются в улучшениях…

…Это же утро восьмого июля, вскоре обернулось, тяжким испытанием, и для Бориса с Генкой. Фашисты бросили в бой на северной окраине Понырей — свежие части. И они при поддержке 25 средних танков, 15 «Тигров» и до 20 штурмовых орудий «Фердинанд», упорно старались овладеть всей станцией. Бои в районе Понырей начался еще шестого июля, и с тех пор, не стихали. И восьмого числа, неполному экипаж «тридцатьчетверки» с номером «79», пришлось повоевать с лихвой.

Им подыскали стрелка-радиста, из пехоты, заправили, и. увеличив боезапас, послали в бой, для поддержки взвода бойцов десантной роты, и коррекции огня в район вокзала, водонапорной башни и школы. Они были основными объектами сражения.1-й батальон капитана Жукова первым вошел в эту часть поселка. Но там их разрезали на две части, командир погиб, а батальон понес сильнейшие потери, и вокзал был сдан. Так что западная часть Понырей была захвачена противником, на другой же стороне, которая оставалась за советскими частями, стояли только отдельные хатки, и она была почти не населена.

— Это и будет линия обороны — отправляя танкистов в поддержку десантников, поясни капитан Завьялов. — Постарайтесь удержать дорогу, а батарея отработает по подступам.

Вскоре танк, с бойцами на броне, уже следовал к обозначенному участку. Борис выбирал выгодную позицию, учел и пожелания Генки, и радиста-корректировщика. Стали, бойцы рассредоточились, укрылись в домах, за углами, и удобными развалинами.

— Жаркий будет денек — протянул Геннадий, готовя снаряд — дожить бы до вечера…

— Я уже начинаю втягиваться в такой ритм — заметил Боря — мы же не в миротворцы шли. Мы меч и щит.

— Ну, ты загнул…

— Угу. Вот только ждать утомительно.

Но ждать пришлось недолго, вскоре на них вышли танки, и мотострелки, завязался бой, где на равных сражались только автоматчики, танкистам же, пришлось проявить все свое умение, чтобы их не сожгли. Менять позицию, высовываясь из-за укрытий, стрелять попеременно разными снарядами, и поливать пулеметными очередями, наступающих солдат.

— Слева обходят — орал Генка — Василий, так звали радиста — отсекай. Потом передашь координаты.

— Со стороны школы выдвинулся «тигр» — крикнул Борис — наводи скорее.

— Не торопи — тут нужно бить наверняка, на второй выстрел времени не хватит…

В этом бою, просто лишить противника, хода, было мало — вести огонь могли и из недвижимого танка. И не только по «тридцатьчетверке», но и по живой силе. Геннадий это учитывал, старался бить метко, вот только «тигр» в лоб не больно-то подобьешь, нужно ждать момент поворота. Или метить в уязвимые места, подпустив, максимально близко.

Выстрел, другой, пора давать задний ход, иначе быстро продырявят, и так вон звякает о броню, очередной рикошет. И пока Борис, выполняет маневр, Вася передает координаты для батареи. Автоматчики, тоже меняют позиции, перебегая от дома к дому, от угла к углу, от дерева к дереву. В горячке боя, никто не думает, об опасности, быть окруженными силами прорыва, все просто удерживают свой, небольшой участок. Они не выполняли свой долг защитников Отечества, ни вели смертельный бой за призрачное Будущее, и тем более не шли в атаку «За Сталина». Они просто были вонами миропорядка, защитниками «сирых и слабых», продолжателями родов богатырей древности, каждый раз преграждавших путь инородцам. И сейчас, главное было сдержать, не дать прорваться вражьей силе, отбить атаку. И уже не до мыслей о собственной судьбе — генная память пробудила что-то такое, что заставляло стоять насмерть, биться до конца, до последнего вздоха, и удара сердца…

Артем, почувствовал, как на голову льется, что-то прохладное, но не холодное, это почти привело в чувство, и он вынырнул из омута беспамятства. Затем в нос проник противный запах, он дернулся, окончательно приходя в себя, и открыл глаза. Над ним склонились два человека в белых халатах, и примелькавшийся офицер-переводчик.

— Ти еще не умирать. Ти карашо водить. Мы получать, что хотеть. Ти нам пригодиться.

— Значит, жив я еще — подумал Тема — не взяла костлявая. Что ж, еще поборемся, мне в будущее еще возвращаться…

— Ти сказал, что водить все. Самый разный танки. Ти ходить с нами. К тебе есть вопрос…

— Черт меня дернул, такое ляпнуть — запоздало подумал парень — вот и отвечай теперь за слова…. Недаром говориться — язык мой враг.

— Ти есть помогать разобраться с поломкой — продолжал немец — находить — что чинить.

— Да пошли вы…

Но пошли гитлеровцы не сами. Его дернули, и поставили на ноги. Он попытался стоять ровно, но равновесие трудно было уловить, и парень чуть согнулся. Рядом появился Олег, помог устоять, и они подгоняемые солдатами, перешептываясь, потащились вперед.

— Рад что ты жив — сказал лейтенант — прости, что сомневался в твоей надежности….