Прежде чем я умру (СИ) - "ЛуКа" - Страница 5

Отведенная хозяйкой комната, при ночном свете показалась мрачноватой. Стены обклеены темно-синими обоями, белые потолочные плиты с отделкой под лепнину и отдельный балкон: «Здесь я могу курить в любое время». Отремонтированный пол, выложенный деревянными досками, для утепления, был застелен плотным куском ковра. На подоконнике стояла круглая пепельница с двумя окурками от тонких яблочных сигарет «Очень кстати…» — с некоторым облегчением подумал Ян, разглядывая покрытые лаком рамы и занавески тонкой вязки, скрывающие часть окна от посторонних наблюдателей. В углу стояла одинокая табуретка, сиденье обито мягкой тканью.

Вернувшись в комнату, он бесшумно разложил новый диван и включил стоящий рядом торшер. Мягкий свет, осветил на стене несколько незамысловатых картин с изображением природы. В углу стоял зеркальный шкаф-купе, в котором ангел обнаружил свободные вешалки, утюг и стопки чистого постельного белья с полотенцами. На верхней полке лежали дополнительные подушки и одеяла.

Развесив свои вещи в шкафу, и перекинув чистое полотенце через плечо, он ушел в ванную:

«Хорошо, что у Анжелики есть водонагревательный котел, иначе пришлось бы мне принимать ледяной душ!» — порадовался, смывая шампунь с волос. Приведя себя в порядок, застелил диван простыней и с наслаждением упал на подушки.

— Как же здесь тихо… — шепнул в ночную тишину, поглаживая пальцами свой крест на груди. Артефакт согревал солнечное сплетение: «Раз Анжелика умеет готовить пирожки, то и на завтрак я могу рассчитывать» улыбнулся собственным мыслям: «Ах, Михаил, за что же ты разрешил обращаться к тебе Мишель».

Гуляющая молодежь разбредалась по домам и улицы города постепенно пустели. К себе в квартиру Лука вернулся поздно ночью. Сидя в мягком кресле, с ногами на пуфике, Лу позевывал, читая очередную статью из «Википедии». От горячего душа, его разморило и постепенно начало клонить в сон: «Тихо, спокойно. По ночам в Бердичеве так свежо» ему нравилось гулять в одиночестве по укрытому мраком провинциальному городку, особенно вдалеке от центра, где среди маленьких кафешек можно было встретить разных знакомых.

В Бердичеве был свой неизменный круговорот, в котором текла и плескалась жизнь горожан. Каждый день, для них начинался одинаково: с «Базара», куда все спешили продавать и покупать. От летнего зноя там хотелось забраться в прохладный погреб и не вылезать, пока на столбике термометра, температура не опустится ниже тридцати градусов.

«Пока еще у меня есть время, я должен отдохнуть, потому что потом на это не будет времени» Лу открыл и закрыл глаза, из груди вырвался тяжелый вздох. Учебный план был составлен его родителями. Поэтому первую половину учебного года он проводил в Москве, учась в университете на архитектора, а другую часть в Украине, посещая Житомирский колледж культуры и искусства. Новые знания всегда привлекали его, учеба давалась легко, и ему не составило труда учиться в двух заведениях сразу.

Лука потрогал мягкую материю футболки, в которую он переоделся после ванны: на ткани было изображение лезвия. Эту вещь, ему подарил старый друг по прозвищу Ска. Они были знакомы с детства, их бабушки и мамы общались между собой.

Сергей и Лука поступили в один колледж, но на четвертом курсе Ска бросил учебу и углубился в творческую деятельность. Он увлекся татуировками и стал отличным мастером своего дела, благодаря чему со временем переехал в Чехию. «Мы с ним такие разные. Но у обоих есть свои стремления», — с тоской думал Лу «Не смотря на то, что я легко схожусь с людьми, мне совсем не хочется пускать кого-то нового в круг своего общения. У меня есть близкие люди, которым я доверяю. К чему мне куча знакомых? Я в этом не нуждаюсь», — рассуждал он.

Кликнул мышкой по значку «Скайпа»: «Мамы нет в сети. Странно, ведь обычно она работает допоздна. Я так соскучился по ней». Прикрыл глаза: «В детстве, перед сном, она всегда заходила ко мне в спальню, присаживалась на краешек постели и читала сказки. В конце, она обязательно гладила меня по голове, приговаривая: „Ты мое счастьечко“ ее губы трогала нежная улыбка. Если раньше, пока я ходил в первый и второй классы, она жила со мной в Бердичеве, то потом уехала во Флоренцию. Зимой, она сидела в этом кресле и вязала мне шерстяные носочки, пока я рисовала что-то в тетрадках. Она выросла в этом городе, но ей не хотелось всю жизнь прожить так. Бердичев хорош, но не для нее. Она никогда не хотела просто выйти замуж, как ее подруги, нарожать детей и считать, что на этом жизнь заканчивается и теряет все свои краски. Ее душа стремилась к новым знаниям и путешествиям. Вот в чем заключалась ее свободолюбивая натура. И эти качества я унаследовал именно от нее»

После отъезда матери в Италию, Лу жил в доме бабушки до девятого класса, а затем, перебрался в их с мамой двухкомнатную квартиру. Но от того, что он поменял местожительства, Лука не перестал приходить к старушке на обеды и ужины.

Ее двухэтажный дом в тюдоровском стиле находился вдалеке от городской суеты, на Речной улице. Из окон открывался дивный вид на реку, а задний двор занимал огромный розарий.

Сколько Лука себя помнил, каждый летний вечер они устраивали посиделки на веранде за кофейным столиком: мама расставляла фарфоровый сервиз, а бабушка заваривала чай.

Они превращались в героев чаепития из «Алисы в стране чудес», особенно когда бабушка начинала рассказывать новые идеи для своих романов, изобилуя подробностями приключений влюбленных.

Семилетний Лука сидел на своем стуле, на мягкой подушке, держа в руках большую чашку с чаем и весело смеялся: бабушка всегда умела рассказать такое, от чего Лу хватался за живот и не мог остановить приступ смеха. После чаепития, Ветту оставляли одну делать записи в блокноте.

«Я садился на качели, когда-то построенные дедушкой для мамы, и мы с ней раскачивались». Качели были с широкой деревянной доской-сидением, а по бокам шли плотные канаты, укрепленные на железных столбах: «Бабушка рассказывала, что когда мама была еще подростком, она попросила построить для нее такие качели», — впоследствии, будучи беременной, мама Луки раскачивалась на них, придерживая большой живот. Ей хотелось рожать именно в Бердичеве, и чтобы бабушка присутствовала рядом.

Ветта была очень привлекательной и энергичной для своих лет женщиной. Внешне, ей никак нельзя было дать больше пятидесяти. Подобно герцогине, она являла собой эталон изысканности и шарма. У нее даже была английская привычка три раза в день пить чай с сэндвичами. На ее светлой кухне всегда чувствовался аромат свежей выпечки, а в шкафчике всегда можно было обнаружить множество сортов чая.

Она зарабатывала сочинением женских романов, имеющих большую популярность и издающихся не только в Украине, но и в Европе. Именно бабушка убедила внука продолжить его писать свои «Заметки». Так же, она всегда напоминала, что у них творческая семья и грех не развивать литературные таланты. Ветта всегда приветствовала новые идеи и с детства привела Луке такую же тягу к знаниям, как и собственной дочери.

Мать никогда не рассказывала сыну о том, как познакомилась с его отцом, и бабушка, наделенная даром рассказчицы, поведала о «страсти» двух влюбленных так, словно это был ее очередной шедевр любовной прозы.

В период молодости и обучения в Брюссельском университете, мать Луки влюбилась в некоего Луцио Лазаря. Это был привлекательный художник и архитектор. Со временем его творчество пошло в гору и принесло ощутимый доход, благодаря которому мужчина стал хозяином нескольких картинных галерей в Европе. Зять сразу понравился Ветте, она приняла его как родного сына, особенно с учетом того, что Луцио рассказывал о том, как вырос сиротой и всего в этой жизни добился сам.

Пара прожила вместе несколько счастливых лет, но после рождения сына, Луцио странным образом стал отдаляться от семьи и вскоре, не желая обременять творческую натуру мужа, мать Луки настояла на разводе. Расставшись хорошими друзьями, мужчина никогда не забывал о своем сыне и бывшей жене. Лука никогда и ни в чем не нуждался, а на его личный счет переводились огромные суммы алиментов.