Рейс - Лойко Сергей Леонидович - Страница 8

Врет, понял Алехин, должны были ID в любом случае спросить. Потом у Анжелы все было хреново – актерского таланта не обнаружилось, за массовки студии платят пятьдесят долларов в день, а на это не прожить.

– Да, нет повести печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете, – закрыл тему Алехин.

Расстались они друзьями. Алехин наградил ее сотней сверху. Она, слава богу, не наградила его ничем. Проституток подполковник больше не вызывал и ругал себя нещадно, что ради тупого мужского каприза так подставился. Хорошо, что все обошлось.

И вот теперь черт его дернул вляпаться с Галиной.

* * *

Она сидела в баре в углу, недалеко от рояля, за которым одетый в какой-то голливудский реквизит, от ботинок до бабочки, тапер, зализанный под Фрэнка Синатру, отвязно импровизировал. На вид ей было около тридцати, возможно, больше. Светлые волосы, коротко стриженные. Белая, расстегнутая до грудной цензурки блузка, джинсики с дырками на коленях. Губы тонкие, ненакрашенные, и тоненький чуть задранный вверх, как у мальчишки, носик. Она окинула взглядом бар, посмотрела на часы, заказала себе еще одну Frozen Margarita9 и вновь огляделась. Ее взгляд задержался на нем – смуглом незнакомце в солнечных очках, натянутой на брови бейсболке Clippers, c аккуратными усами и бородкой. (В прошлой жизни Алехин ни бороды, ни усов не носил, но теперь, отпустив их, типа, для конспирации, привык и даже считал, что растительность на лице ему идет.)

Под нарочито изломанный тапером ритм Strangers In The Night10 она встала, подошла к его столику и, улыбаясь, спросила с акцентом стюардессы на рейсе «Аэрофлота»:

– Pardon me, please, sir. Аre you Andrew?

– No. Why? – ответил Алехин практически без акцента.

– Oh, sorry… I am to have a blind date here with a guy named Andrew and he is like not showing up.

– Ok. No problem at all. Why don’t you call him then?

– I did. His phone is dead. But thanks so much. I am sorry for misunderstanding. Have a great day.

– You too11.

Она вернулась к своему столику. Позвонила еще раз куда-то. Не дозвонилась и вновь принялась за растаявшую «Маргариту».

Алехин прикончил свой «Джемисон» и поднялся, чтобы уйти, но тут мент внутри его задал вопросы, на которые у него не было ответа. Сердце заныло, голова заболела. Алехин сел и заказал себе stoly on the rocks12.

Эндрю все не появлялся. Девушка больше не звонила, а пила уже третью «Маргариту», ни разу не взглянув на него.

Алехин напрягся, понял, что не может уйти, не выяснив все до конца. После всех предосторожностей лететь в Таиланд на встречу с женой и детьми – с «хвостом»? До долгожданного рейса – два дня. Разобраться надо сейчас, подумал он. Вызвать огонь на себя. То, что она не проститутка, Алехин понял с первого взгляда. Роста невысокого. Ненакрашенная. Глаза веселые, взгляд немного застенчивый. Улыбка с неровными зубками, но открытая и искренняя. Такие девчонки-травести в их школьном театре играли Тома Сойера. Появись сейчас Эндрю – нет вопросов… Эндрю не появлялся, а девушка не уходила.

– Извините, – сказал по-русски Алехин, приложив ладонь к бейсболке и улыбнувшись. – Похоже, Эндрю не придет. Могу я присесть и угостить вас?

Последующие два часа в баре и полчаса в постели в каюте «Азимута 55С» ясности не прибавили.

Галя вела себя вполне непринужденно, то есть реалистично стонала, вскрикивала в правильных местах и кончала от души. Родом из Хабаровска, она приехала в Америку с подругой, музыкантшей и лесбиянкой. Они вместе прожили шесть лет. Потом подруга изменила ей с виолончелисткой из эмигрантского квартета, где играла на скрипке. Галя уверяла, что сама она не лесбиянка, а просто «влюб-ляется в человека, а не в женщину или в мужчину». История хорошая, оригинальная, не­придуманная или, наоборот, придуманная очень убедительно. Из своего опыта Алехин знал, что легенды преступников с артистическими данными и воображением, как и, наверное, легенды шпионов, да и самого сегодняшнего Алехина, должны изобиловать маленькими, на первый взгляд, незначительными деталями, например про грудь, в которой, как она объяснила ему в самом начале постельного получаса, у нее нет эрогенных зон, «и настраивать приемник таким образом необходимости нет».

«Или я чересчур подозрителен, или придется проверить на тоненького», – подумал он, возвращаясь в спальню и приглушив кондиционер. Можно, конечно, провести «доверительную беседу», то есть как в свое время старые прожженные опера учили его, салагу, азам ремесла: доверительно наклонившись к подозреваемому, резко ударить его полуоткрытыми ладонями по ушам. Это, как правило, сбивает объект с толку, и разговор становится конструктивным. Еще если вспоминать старое, то очень хорошо работал многократно повторяемый вопрос в сочетании с нажимом пальцами в заушные впадины. Здесь это может не сработать. Девушка заплачет, начнет орать: «Полиция!» И что тогда? Свернуть ей шею и утопить тело, так и не добившись признания?

Перебирая в уме эти, когда-то не совсем бредовые варианты, Алехин вошел в спальню – и остолбенел. На огромном экране телевизора он увидел себя – крупным планом, только без усов и бороды. «What the fucking fuck?13 – промелькнуло в голове. – Этого не может быть!» В чем дело? Галя поставила какое-то видео, пока он был в ванной?

– Постой, постой! – почти закричал он. – Крутани назад! Дай-ка мне пульт!

Он прокрутил новости назад – и, действительно, вновь увидел то, что увидел. То есть себя. Одетого не пойми во что, чуть ли не во фрак. После того как он пару раз проиграл этот эпизод со звуком, мистерия раскрылась. Престижную журналистскую премию в Нью-Йорке вручали московскому корреспонденту «Лос-Анджелес геральд» Сергею Прохорову. Прохоров, о котором до сегодняшнего дня Алехин и слыхом не слыхивал, выглядел как его двойник, его однояйцовый близнец, хоть и с идиотской прической, вернее сказать, без нее.

– Ты тоже заметил, как похож? – с удивлением спросила Галя. – Отрасти он бороду и усы, и вылитый ты. Ты его знаешь? Родственник? Брат?

– Первый раз вижу, – Сергей действительно был так ошарашен своим внешним сходством с этим незнакомцем, что на секунду-другую отвлекся от своих подозрений.

Алехин, представившийся Гале в начале вечера, как и должен был, Гришей, менеджером по продаже винтажных автомобилей, сел на кровать, вошел в Интернет на айфоне и сразу же нашел свою копию. Прохоров был на два года старше и работал на американцев в Москве последние двадцать лет.

«Чудеса в решете, – вспомнил он любимое восклицание своей тетки и спохватился. – Не отвлекайся, Сережа. С Галей нужно решать здесь и сейчас».

– Я выйду на минутку за почтой, – сказал он, подошел к встроенному шкафу, снял халат, надел джинсы и майку.

Пока Галя продолжала смотреть телевизор, вновь прокручивая эпизод с его «близнецом», Алехин быстро вытащил из тумбочки всегда заряженный девятимиллиметровый «Глок G43» и, резко нагнувшись, положил его под самый край кровати.

Потом, быстро перекрестившись правой рукой, средним и указательным пальцами левой нащупал уплотненную точку размером с дайм под левой ключицей и, глубоко вздохнув, нажал на нее.

Галя, услышав звук падения позади себя, оглянулась и, закричав «Гриша, Гриша! Fuck!14 Fuck! Что с тобой?!», бросилась к нему.

Гриша лежал на спине без движения. Глаза его были широко открыты. Взгляд стеклянный. Стоя над ним на коленях, девушка нагнулась и приложила ухо к его губам. Дыхания не было. Взяла его правую руку. Пульса не было.

– Е… твою мать!!! – совсем иным голосом закричала Галя. – Fuck!!!

Она вскочила, стала открывать шкафы и шкафчики, нашла его кошелек, вытащила оттуда несколько кредитных карт и небольшую пачку стодолларовых купюр и дрожащими руками засунула их себе в сумочку. «Молния» на сумочке никак не закрывалась. Она дернула ее что есть силы и сломала язычок на застежке.

Потом молниеносно оделась и ткнула пальчиком в кнопку на мобильнике.