Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович - Страница 35

Душевно, подумал Мазур. Сейчас у меня, чего доброго, скупая мужская слеза на глаза навернется...

– В общем, придется игру продолжать, – сказал хозяин, чуть поморщившись. Наполнил рюмки. – Ну, надеюсь, это надолго не затянется... Вы, наверное, тоже того же хотите? Ну, тогда давайте выпьем с тостом. За скорейшее завершение предприятия... У вас такой вид, словно вы что-то спросить хотите?

– Честно говоря, да.

– Спрашивайте.

– Это не мое дело, конечно, но любопытно просто... Что, вашему другу непременно требуется такое вот содействие?

– Увы, увы... Когда-то был лихим орлом, при одном намеке на подобное содействие семиэтажным матом покрыл бы. Всегда ходил сам, как он выражался, в боевые вылеты. А вот года три назад начисто потерял былую хватку в обращении с женским полом. С возрастом, Кирилл, людей, случается, ударяет по-всякому. Вот вам пример, на первый взгляд, из другой оперы. Один мой знакомый был страстным автолюбителем. Машины для него были тем, чем для Дон Жуана – женщины. Первую, «Победу», купил после войны, когда они только что появились. И чуть ли не тридцать лет из-за руля не вылезал. До киоска с сигаретами метров двести было, но он их всегда предпочитал не пройти, а проехать. Причем водитель был отличный. В аварии несколько раз попадал, но никогда виноват не был. Одним словом, фанатик, ас... И вдруг в прошлом году свою тогдашнюю машину он неожиданно собирается продавать. Правда, быстро находит другое решение – нанимает шофера. Все старые знакомые в недоумении: это как если бы степной монгол, на коня севший года в три, вдруг прогнал его или съел и стал ходить исключительно пешком. Что оказалось... Он сказал, что вдруг понял: больше водить не может. Ну вот не может проехать даже пару метров. Категорически не может! Ходил к хорошему врачу, но тот в конце концов развел руками и честно признался, что ничего не понимает. И добавил: с достижением определенного возраста человека порой может вот так ударить самое разнообразное нечто, чему медицина так до сих пор и названия не подобрала, не говоря уж о том, чтобы найти лечение. Вот и с моим другом схожая история. Внезапно потерял многолетнее умение легко и быстро покорять дам. Хотя по мужской части у него все в порядке Такая вот ситуация... – он улыбнулся чуточку смущенно: – Знаете, вот и начинаются беспричинные страхи: а вдруг и тебя что-то такое стукнет? Завидую я вам, Кирилл, вам до этаких страхов еще лет тридцать...

Мазур молчал – а что тут, собственно говоря, скажешь? Действительно, как стукнет лет через тридцать что-нибудь этакое, чему врачи названия не знают и лечить не умеют – и приходи, кума, любоваться...

Доброе подсознание, отличавшееся тем самым здоровым цинизмом, тут же поспешило утешить: не стоит волноваться, кто тебе вообще сказал, что ты, с твоей шебутной профессией аж тридцать лет еще проживешь? Мазур послал подсознание матом, и оно обиженно притихло.

– Давайте немного о деле? – сказал хозяин. – Как вам работается с Жорой?

Мазур пожал плечами:

– Да, собственно говоря, никак. У нас попросту нет особой совместной работы.

– В случае чего не позволяйте садиться себе на шею. В крайнем случае дайте в ухо и скажите, что это – от меня. Я серьезно. Черт знает с кем приходится работать, но в нашей глуши абсолютно во всем жестокий кадровый голод...

– Вот за такое разрешение – спасибо, – сказал Мазур. – Особых поводов он пока не давал, но в случае чего в ухо заеду с большим удовольствием, раздражает он меня немного...

– Ничего, это ненадолго, – сказал хозяин. – Думаю, уже денька через два дело сладится. Я тут продумал кое-какие комбинации. Пока еще не знаю, понадобится вам в них участвовать или нет, но все возможно. Поэтому...

Он полез в стоявшую рядом с ним на лавке небольшую спортивную сумку, достал обандероленную пачку десяток и положил перед Мазуром. Усмехнулся:

– Я думаю, вы вашу очередную зарплату возьмете без всякого жеманства? В рамках того самого здорового цинизма?

– Ну конечно, – сказал Мазур, взял пачку и небрежно опустил ее во внутренний карман легкой куртки. – Без особой алчности и без всякого жеманства... А сейчас будут какие-то конкретные поручения?

– Пока нет. Но не сегодня-завтра... Я за последние два года, с тех пор, как взвалил на себя этот крест, уяснил, что возможны всякие неожиданности и резкие повороты действия, так что и вы приготовьтесь. Отчего-то мне кажется, что вам чуточку в тягость получать указания через Жору?

– Да, пожалуй, – сказал Мазур. – Потому что он, собственно говоря, не указания перелает, а строит из себя гангстерского босса из американского детективного романа. Вообще-то это в первую очередь смешно – я ж прекрасно понимаю, что он не более чем транслятор. Но как-то оно...

– Понятно. Ничего не имеете против того, чтобы работать под моим непосредственным руководством?

– Абсолютно ничего.

– Вот только мне будет несколько трудновато самому давать вам инструкции. Вам сюда ездить всякий раз – далеко. А мне мотаться но городу, как молодому... Не сочтите за снобизм. Просто я уже в том возрасте, когда личное участие во всех этих играх ни малейшего удовольствия не доставляет. Поэтому сделаем так. Все, что понадобится, я буду передавать через Мишу. У него есть свои заморочки, но в данном случае, в отличие от Жоры, он четко понимает, что никакой он не босс, а простой курьер. Телефон вашей домохозяйки у него есть. При необходимости он вам позвонит.

А его телефон я вам сейчас напишу – он вырвал листок из записной книжки и быстро написал пять цифр (номера в этой глуши были короче, чем в больших городах). У Миши – никакой отсебятины. Все, что он скажет, будет исходить от меня.

И он как-то так посмотрел, как-то так выпрямился на лавке, что Мазур понял – его вежливо выпроваживают. Встал:

– Думаю, мне пора?

Хозяин кивнул.

– Да, обговорили все... Приятно было познакомиться. Не сочтите за труд позвать ко мне Жору...

Усевшись в незапертую Жорину «Волгу», Мазур опустил стекло, потом вообще распахнул дверцу и принялся безмятежно пускать дым. Настроение было распрекрасное. Хотя и появились очередные нестыковки и непонятки, произошло главное: Умник обнаружил себя. А это ох как немало...

Жора появился минут через пять. Демонстративно не глядя на Мазура, плюхнулся на сиденье, яростно задымил, не включая мотора.

– Случилось что? – вежливо поинтересовался Мазур.

Жора резко развернулся к нему, кипя, как самовар:

– Чего-то наклепал на меня все-таки?

– Да с чего ты взял? – пожал плечами Мазур. – Вот сам подумай: ну что я мог на тебя наклепать? Подумай, подумай.

Похоже, в Жориной башке происходило нечто напоминающее работу мысли. Вышвырнув окурок в окно, явно остывая, он протянул:

– Вообще-то и в самом деле вроде нечего... А чего он тогда?

– Что – он?

Прямо-таки с детской обидой Жора сказал:

– Он меня снял с руководства. Сказал, что теперь тебе все будет передавать Миша, а мы с тобой при нужде работаем на пару, как равноправные...

«А был ли ты на этом самом руководстве, чадушко?» – насмешливо подумал Мазур. И сказал примирительно:

– Точно тебе говорю: откуда мне знать о тебе что-то такое, чтобы наклепать?

– А чего он тогда?

– А вот это он мне как раз сказал. Завершающая фаза операции. Расклады меняются.

– Ну, вообще да... – проворчал Жора. – В его стиле фразочка... Вечно он вот так, заковыристо... Ладно, проехали. Тебе куда, к Алинке?..

– Нет, ко мне домой. Нужно одну штуку обмозговать в темпе...

– А какую? – с живейшим любопытством спросил Жора.

– Ну, Жор... – поморщился Мазур. – Вот сам скажи, если Иваныч обещает оторвать голову, что будет?

– Непременно оторвет, – убежденно сказал Жора.

– Ну вот... Когда он мне поручил эту штуку обмозговать, сказал интеллигентным таким тоном, что голову оторвет, если я кому хоть словечком...

– Тогда да, – сказал Жора. – Тогда надо помалкивать... Кирюш, идею хочешь? Возьми да женись на Алинке. И увези в Ленинград. Ты и не представляешь, сколько за ней папаша отвалит, если ты ему приглянешься. – Жора вздохнул с неприкрытым сожалением. – Я б сам к ней давно посватался, да ее батя меня на дух не переносит...