Не влюбляйтесь в негодяев (СИ) - Эрос Эви - Страница 11

— Есть такое.

— Может, вам каких-нибудь витаминов не хватает? Или, наоборот, спермотоксикоз?

Юрьевский покосился на меня немного иронично.

— Договоритесь, Света.

— С кем?

— Со мной. Знаете, никогда не поздно помочь мне избавиться от спермотоксикоза… Хотите? Это легко устроить.

— Нет, — ответила я, пожалуй, чересчур поспешно, и генеральный хмыкнул. — Без меня, пожалуйста.

— Без вас, значит. Предлагаете заниматься рукоблудием?

Я кашлянула.

— Зачем же? Вокруг полно женщин. Вот Вика, к примеру. Она по вам давно вздыхает.

— Прекрасная идея — трахать собственную секретаршу.

— А что? Совместить приятное с полезным.

— И чем же это полезно?

— Избавлением от спермотоксикоза.

— Тогда спермотоксикоз будет уже у Вики, — просветил меня Юрьевский. — Он, знаете ли, передаётся половым путём. И действует в первую очередь на мозг. Мне совершенно не нужен секретарь, который будет путать документы и время встреч.

Интересно, его вообще возможно смутить? Ну хотя бы чем-то?

Кажется, нет.

— А менеджер, который протрахает выгодный контракт с американцами, значит, вам нужен?

Генеральный на секунду застыл, словно пытаясь осознать сказанное.

— Уели, — рассмеялся в конце концов. — Действительно — уели. Мои вам аплодисменты.

— Как поведёшься с вами — научишься говорить всякие пошлости, — ответила я голосом Карлсона. — Боюсь представить, каких детей вы можете воспитать.

Юрьевский вдруг напрягся и замолчал. Да так мрачно, словно я сказала нечто чудовищное.

И я тоже молчала, потому что не знала, как у него спросить, в чём дело. Да и стоит ли спрашивать?

У меня ведь и своих тараканов полно. Зачем мне чужие?..

В травмпункте сказали, что это не перелом, а просто вывих. Выписали мазь и перевязки. И всё то время, пока я была на приёме у врача, Юрьевский терпеливо ожидал меня в холле. А когда я спросила, зачем, просто пожал плечами. Он явно не собирался ничего объяснять.

На пути к моему дому мы практически не разговаривали. Генеральный по-прежнему мрачно молчал, и даже радио включил — видимо, чтобы я к нему не приставала.

А потом мне стало не до приставаний. Когда Юрьевский выруливал к моему дому, я увидела, что на скамейке возле подъезда сидит Сашка.

Вы нас не ждали? А мы припёрлись…

Хотя вру — ждали, конечно…

Услышав мой горестный вздох, генеральный посмотрел на меня вопросительно и поинтересовался:

— Что-то случилось?

И я почему-то решила поделиться:

— Вон, видите, девушка в красном пальто? Сестра это моя.

Взгляд Юрьевского потяжелел.

— Та самая?

— Угу.

— И зачем…

— Зачем она пришла? Не знаю. Поговорить, наверное.

Он усмехнулся, и в этой усмешке мне почудилось какое-то странное мрачное понимание.

— Да уж, хорошая тема для разговоров. Не прогоните?

Я покачала головой.

— Нет. Всё равно ведь придётся поговорить. И чем раньше, тем быстрее отмучаюсь.

Он кивнул, остановился возле подъезда.

— До понедельника, — сказал бесстрастно, открывая мне дверь.

Выходить отчаянно не хотелось…

— До понедельника, — вздохнула я, всё же выныривая из машины.

Ну что ж, привет, сестрёнка…

Макс какое-то время сидел, не шевелясь, и немигающим взглядом смотрел на дверь подъезда, за которой скрылись такие непохожие друг на друга женщины.

Потом осознал, что парковаться здесь нельзя, и чуть отъехал в сторону. Заглушил двигатель и вновь застыл, гипнотизируя взглядом подъезд.

Чего тебе здесь надо, придурок? Уматывай. Не твоё это дело. Не твоё.

Юрьевский достал из бардачка пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Так почему-то легче было справляться с воспоминаниями.

У него была не жена, а невеста. И, конечно, не сестра, а брат. Но сути это не меняло.

И брат тоже пришёл поговорить спустя неделю. Хотя Максу на хрен не нужны были его дурацкие объяснения и извинения. Но он выслушал.

А потом набухался так, что до сих пор ничего не помнит — что тогда делал, где был. Пришёл в себя аж в подмосковном Королёве. Как он туда попал — тайна за семью печатями.

Света только начала отходить от случившегося, оттаивать. Даже вон пошлит. А сейчас эта б***ь опять её с панталыку собьёт.

Надо уезжать, да. Не его это дело, не его…

Но почему тогда душу ломает и в узел скручивает? Почему?..

Хлопнула подъездная дверь, выпуская на улицу Светкину сестру. Цвет её лица практически сравнялся с цветом пальто. Или с помидором.

Когда эта дура повернула за угол, Юрьевский затушил сигарету, вышел из машины и пошёл по направлению к дому Светы.

Не его дело… Но он просто проверит — и всё. В конце концов, если со Светкой чего случится, кто с американцами будет работать?

Всю дорогу до дома Сашка молчала, просто шла за мной. Я впустила её в квартиру, помогла снять пальто, дала тапочки, провела на кухню, усадила на табурет и включила чайник.

А сестра всё молчала и глаза отводила.

Ладно. Мы не гордые — поможем.

— Ты чего пришла-то, Саш? — спросила я спокойно, садясь напротив.

Сзади медленно закипал чайник. А мне казалось, что это вовсе не чайник, а в ушах у меня шумит. От боли, горечи и разочарования.

— Поговорить хотела, — тихо ответила сестра, так и не поднимая глаз.

— Говори, раз хотела.

Она усмехнулась, на секунду посмотрела на меня, но потом опять опустила голову.

— Я не буду извиняться.

— И не надо.

— Ты ведь знаешь, я в Андрея влюбилась ещё тогда… когда ты меня с ним познакомила. И это не прошло, Свет. Ты говорила, что пройдёт, но не прошло.

Я сидела напротив своей сестры, которую любила намного больше себя самой, и думала: когда я ошиблась? Когда забыла объяснить ей, что в любви важно совсем другое? Если любишь, думаешь о том, кого любишь, а не о том, что у тебя «не прошло».

Мам, пап… Простите меня. Плохая из меня воспитательница получилась.

Может, поэтому я так и не забеременела?..

— Какой чай хочешь?

— А? — Саша словно не поняла, о чём я спрашиваю.

— Чаю какого хочешь? Есть обычный, с бергамотом, с барбарисом. Какой?

Она вздохнула.

— Любой. Я тут… слова пытаюсь подобрать, а ты… про чай…

Я улыбнулась, встала с табуретки и налила нам чаю в две кружки. Себе обычного, а Сашке с бергамотом. Это был её любимый.

— Всё случайно получилось… в первый раз. Помнишь, ты тогда уезжала на пару дней, а у Андрея корпоратив был на работе? Я зашла к вам за одной книгой, ну и…

Я помнила. Андрей мне тогда по возращению такие серьги подарил… Целовал, обнимал, говорил, что соскучился.

Понятно теперь. Чувство вины…

— А потом я подумала, что… не могу так. Что раз он смог тебе изменить, то у меня получится его…

Сашка мучительно запнулась.

— Отбить, — подсказала я сестре, и она вздрогнула.

— Да, — прошептала, кивнув. — Грубо, но верно… И я начала соблазнять Андрея. Он сопротивлялся, Свет, честно… Бегал от меня… И даже когда вновь сорвался, сказал, что ему это не нужно, попросил прекратить… Я не могла. Понимаешь?

— Понимаю, — усмехнулась я, делая глоток чая. Обожгла губы. Но какая же это ерунда по сравнению с обожженной душой…

— А неделю назад я узнала, что беременна. Я пришла сюда, чтобы рассказать Андрею, но не успела… Мы немного… сорвались…

Да уж.

— А потом увидели тебя. Когда ты убежала, Андрей заявил, что это нужно прекращать, что я должна отстать от него, а он постарается вымолить прощение… И тогда я сказала про ребёнка.

Сашка наконец подняла голову, и я увидела, что она плачет.

— Он не хочет его, Свет. Ни меня, ни ребёнка. Он хочет вернуться к тебе. Что мне делать?

Как бы мне хотелось ничего не отвечать. Швырнуть в неё чашку с обжигающе горячим чаем, а потом выгнать.

Дура, какая же ты дура, Саша…

— Ждать, — ответила я с усилием. — Просто ждать. Андрей успокоится. Потом ты родишь. И ему станет не до меня. Стройте свою собственную семью.