Ад-184
(Советские военнопленные, бывшие узники вяземских «дулагов», вспоминают) - Иванова Евгения - Страница 13

В отчаянном положении находились объединения, которые ранее с успехом обороняли позиции между флангами немецких прорывов. Теперь им приходилось совершать многокилометровые марши, чтобы иметь шанс выйти на восток. Окруженные войска находились под непрерывным огнем противника. Колыбель советской гвардии — 24-я армия генерала К. Ракутина — во время отступления подвергалась ударам практически со всех сторон. Благодаря мужеству ополченцев из 9-й дивизии народного ополчения (теперь это была 139-я стрелковая дивизия) ракутинцам удалось достичь района Семлева, но далее путь преграждали сильные германские заслоны. Армия так и не смогла соединиться с силами 19-й армии. Основная масса частей и соединений 24-й армии погибла или попала в плен. Сам Ракутин, до войны бывший начальником Прибалтийского пограничного округа, героически пал в бою между н. п. Волочек и Семлево, в районе урочища Гаврюково Дорогобужского района Смоленской обл. Его останки были найдены членами поискового объединения «Судьба» только в 1996 г. и торжественно перезахоронены на мемориальном кладбище в поселке Снегири под Москвой.

К сожалению, советская авиация не смогла оказать реальной помощи окруженным войскам. Сил, чтобы организовать «воздушный мост», просто не было, плохо работала и авиаразведка. Получилось так, что немцы от своих воздушных наблюдателей хорошо знали обо всех передвижениях окруженных сил, а те не знали ничего о своем противнике. Лишь эпизодически самолеты ВВС РККА сбрасывали окруженцам некоторое количество боеприпасов.

9 октября 1941 г. командование немецкого 8-го армейского корпуса сообщило в штаб 9-й армии, что русские отвели с днепровского рубежа так много сил, что «можно было, преодолевая слабое и несогласованное сопротивление, пройти этот участок и прорвать оборонительную полосу…». Наступившая плохая погода, дождь, слякоть не мешали немецким частям совершать непрерывное движение, в том числе автотранспорта. Правда, теперь приходилось больше полагаться на ускоренные марши во время ночных заморозков[60].

Согласно отчетной карте ОКХ за 13 октября 1941 г., количество соединений Западного и Резервного фронтов, попавших в кольцо, составляло уже 24 стрелковых дивизии, 3 танковых дивизии и части 15 стрелковых и 7 танковых дивизий[61]. В общей сложности в двух «котлах» под Вязьмой и Брянском оказались 7 полевых управлений армий (из 15); 64 дивизии (из 95); 11 танковых бригад (из 13); 50 артиллерийских полков (из 62)[62]. Для войск Западного и Резервного фронтов ситуация стала катастрофической. Действуя испытанными методами, командование ГА «Центр» попыталось расколоть фронт окружения западнее Вязьмы на две части. 12 октября 1941 г. 87-я пехотная дивизия вермахта, в боевом дозоре которой находился командный пункт 8-го армейского корпуса, пробилась с запада вдоль автострады к Вязьме. Была установлена связь с находящейся в городе 10-й танковой дивизией.

Прибывший по вызову Сталина из-под Ленинграда на московское направление генерал армии Жуков достаточно быстро разобрался в обстановке. Советская оборона фактически рухнула, и надо было спасать положение. Буденный и Конев фактически утратили управление войсками, и Георгию Константиновичу приходилось собирать все имевшиеся в наличии соединения и части, выдвигать их вперед навстречу врагу, чтобы не допустить внезапного и быстрого прорыва германских танковых колонн на столицу. В штабе Западного фронта он встретил московскую комиссию, разбиравшуюся в причинах катастрофы фронта, и фактически спас Конева от военного трибунала, попросив Сталина назначить последнего командовать силами, действовавшими на калининском направлении. Ставка ВГК, приказав объединить Западный и Резервный фронты в один Западный фронт, назначила его командующим Г. К. Жукова, а заместителем — И. С. Конева. 11 октября в 18:00 Жуков официально вступил в новую должность. Его штаб располагался тогда в Красновидове. 13 октября Жуков отдал всем армиям приказ об упорной обороне занимаемых рубежей[63]. Жесткими и решительными мерами он принялся стягивать на основные магистрали, ведущие к Москве, все войска, которые только возможно было перебросить сюда из тыловых районов и менее угрожаемых участков.

Немецкие войска входят в Вязьму. Кировский мост через реку Вязьма, октябрь 1941 г.

Положение окруженных тем временем становилось все хуже. 11 октября генерал Лукин отправил на большую землю сообщение: «Кольцо окружения сомкнуто. Все наши попытки связаться с Ершаковым и Ракутиным успеха не имеют, где и что делают — не знаем. Снаряды на исходе. Горючего нет». Утром 12 октября Лукин получил от Жукова радиограмму в которой содержалась обнадеживающая информация о слабости немецкой обороны перед фронтом объединения Ершакова — южнее Вязьмы. Окруженным предлагалось смять германские позиции именно здесь[64]. в тот же день, 12 октября, командование советских войск в вяземском кольце отправило свое последнее донесение:

В ночь с 12-го на 13 октября генерал Лукин, как и собирался сделать, стал выводить подчиненные ему силы, окруженные северо-западнее Вязьмы, на соединение с генералом Ершаковым. Завязался тяжелый бой, в результате которого советским войскам удалось прорываться через автостраду с севера на юг. Но Лукин не знал, что в районе Селиваново, где находился командующий 20-й армией Ершаков, сопротивление окруженных было уже практически подавлено[66]. в результате советские бойцы попали в новое окружение — теперь уже 4-й немецкой армии.

Силы 20-й армии к тому времени были уже подорваны попытками пробиться через вражеские заслоны у деревень Панфилово и Селиваново. Эти населенные пункты по несколько раз переходили из рук в руки. По свидетельству местных жителей, на поле у д. Селиваново (17 км южнее Вязьмы) тела погибших воинов лежали в несколько слоев. Здесь погибли и многие командиры из штаба 20-й армии. Сами немцы также отмечали крайнюю ожесточенность боев в этом районе[67]. Дальнейшие попытки командования окруженной советской группировки разорвать кольцо и пробить коридор южнее Вязьмы, предпринятые 13–14 октября, успеха не имели. Сам генерал Лукин был тяжело ранен 14 октября. У него были перебиты правая нога и рука, он потерял способность к передвижению и в бессознательном состоянии попал в плен.

13 октября местность в районе автострады Смоленск — Вязьма была взята под контроль немцами[68]. Хотя организованного сопротивления уже не было, советские войска продолжали сражаться в тылу у немцев еще как минимум десять дней. Выход из окружения стал возможен только незначительными по числу группами. Части делились на мелкие отряды и лесными тропами шли в направлении своих. Некоторым группам повезло. В донесениях Западного фронта уже конца октября — начала ноября 1941 г. сообщается о тысячах бойцов и командиров, соединившихся с основным фронтом под Москвой. В крайне ослабленном состоянии, потеряв большую часть своего состава, из кольца смогли прорваться и целые дивизии, как, например, 139-я и 160-я дивизии, пробившие брешь в районе Панфилово. Сумели избежать худшей участи 108, 144, 126 и 129-я дивизии, которые докладывали Военному совету Западного фронта в конце октября о ходе восстановления своих сил. 5 ноября на участке 16-й армии, уже под Волоколамском, через линию фронта пробилась группа в составе около 800 человек во главе с генералом И. В. Болдиным. Сегодня нет точных данных о количестве наших военнослужащих, вышедших из вяземского и брянского котлов. Встречается цифра около 85 тыс. человек, не подтвержденная, однако, архивными документами. Известно также, что около 65 тыс. военнослужащих просочилось через линию фронта в составе мелких отрядов и в одиночку[69].