Мне не стыдно (СИ) - Эрос Эви - Страница 22

— Ага. И презики не люблю. У меня от них ощущение, что я занимаюсь сексом с вибратором.

Мишин фыркнул.

— А ты пробовала?

К его удивлению, Рита кивнула.

— Да. По совету психотерапевта. Она сказала, что у меня, мол, проблемы с доверием, и надо попробовать бездушную машину.

— И как результат? — поинтересовался Сергей. Он как-то не представлял себе Ромашку с вибратором в руке. Хоть убей.

— Никак. Неловко было и глупо.

— Приятно осознавать, что я всё же лучше вибратора.

Рита захихикала.

— Внимание, внимание! — она чуть зажала нос и заговорила «рекламным» голосом. — «Живой» вибратор со встроенной функцией уборки за собой! Только у нас! Скидка 30 процентов и упаковка бумажных салфеток в подарок!

Мишин засмеялся, выкинул в пакет с мусором очередную порцию использованных салфеток и спросил:

— «Живой» — по аналогии с живым пивом и живыми йогуртами?

— Если бы только с пивом и йогуртами. Сейчас уже и потолки живыми бывают, и двери, и окна. Так что почему не быть вибраторам?

— Отличная идея, Ромашка. Запатентуем? Живые вибраторы из натуральной кожи с пультом управления и шестью секс-скоростями!

Рита так смеялась, что даже начала икать.

— Я б-б-боюсь, что такое уже есть, — задыхаясь от смеха, сказала она, когда Мишин лёг рядом и натянул на них обоих одеяло. — Не ты один подоб-б-бный извращенец…

— Ты первая начала, — невозмутимо заметил Сергей. — Приедем, загуглим. Вдруг никто ещё ничего подобного не придумал? Тогда запатентуем и разбогатеем. А пока спи.

Ромашка зевнула, улеглась поудобнее на боку — иначе на одной полке вдвоём было не поместиться — и поинтересовалась:

— Завтра покажешь мне шестую секс-скорость?

— Покажу, — усмехнулся Мишин, легко целуя Риту в плечо. — Только это будет не завтра, а уже сегодня… Спокойной ночи, Ромашка.

— Да… Спокойной, Серёжа…

Под утро Мишин свалился с полки.

Не знаю, как он умудрился сделать это только под утро, вероятность свалиться ещё раньше была довольно высока. Однако Сергей мужественно продержался до рассвета.

И проснулась я от дикого грохота и приглушенного мата.

Подскочила на кровати, уставилась на совершенно обнажённого Мишина, который в этот момент вставал с пола, кривясь и потирая бок, и сразу всё вспомнила.

И смутилась.

То, что ночью, почти в полной темноте, было естественно, теперь вгоняло в краску. И его голый торс — дорожка светлых волос уходила вниз, к паху, и я, наткнувшись взглядом на этот самый пах, покраснела.

Ночью я всё чувствовала, но ничего не рассмотрела. И теперь разрывалась от желания, с одной стороны, разглядеть, а с другой ийзгйг — отвести взгляд и сыграть в скромную девочку.

Да я и на самом деле скромная девочка…

— Сильно ударился? — я решила поскорее начать диалог, чтобы Мишин не заметил моих красных щёк.

Ага, конечно. Чтобы Мишин — и не заметил. Размечталась…

— Ну так, средне. Неудобно вдвоём на этой полке, конечно… Но зато уютно. Вот и поплатился… за уют. А ты чего покраснела, Ромашка?

Я старательно старалась не смотреть на Сергея и вообще натянула одеяло повыше, словно надеялась защититься им уже от его взгляда.

— Поня-я-ятно, — протянул Мишин, ухмыльнулся — и сдернул с меня одеяло. Я возмущённо пискнула, но он даже внимания не обратил — сел рядом, притянул к себе, обнял и прошептал на ухо: — Что, Ромашка, при свете дня начинаешь жалеть о случившемся?

Как бы ещё научиться соображать, когда он меня обнимает?

И почему я такая глупая-то, господи?!

— Нет, я… Просто… я…

— Что ты просто? — Сергей легко лизнул мочку моего уха, и по всему телу — с ног до головы — пробежались настойчивые мурашки.

— Просто я… замерзла! — я попыталась оттолкнуть его и вернуть одеяло на родину, но куда Ромашкам против больших и мускулистых мужиков. — Да, очень замерзла я!

— Сейчас согрею, — хмыкнул Мишин, опрокинул меня обратно на полку, лёг сверху и поцеловал. Да так, что даже голова закружилась.

А между ног опять… как у него это получается?!!

— У нас салфетки кончились, — пробурчала я, когда он перестал терзать мои губы и переключился на грудь, с видимым удовольствием осыпая поцелуями оба соска. — И вообще… надо… бельё сдавать… завтракать… приедем скоро…

— Какая ты сладкая, Ромашка, — шептал Сергей, будто вовсе не слышал, что я ему говорила. — Сахарная просто. Хочу ещё попробовать… там…

Он начал спускаться вниз, и я перепугалась. Попыталась сжать ноги, но Мишин вновь их разводил — нежно, но настойчиво, — и я жалобно всхлипнула:

— Не надо! Серёж, я стесняюсь. Я ещё никогда… при свете…

— Это хорошо. Значит, и в этом я у тебя первый, — он улыбнулся, а в следующую секунду наклонился и втянул в рот мой клитор.

Я запищала, задрыгала ногами и вцепилась пальцами в полку, чтобы не упасть, как Мишин пятью минутами ранее. Из глаз брызнули слёзы.

Впервые в жизни у меня из глаз брызнули слёзы от чувственного удовольствия…

— П-п-перестань, — простонала я, приподнимаясь и хватая Сергея за волосы, но он только сильнее задвигал губами и языком. — Я же зак-кричу сейчас… И всех… переполошу… Серёж, ну пожалуйста!..

Он в последний раз провёл языком по моему пульсирующему бугорку, усмехнулся, когда я зажмурилась и захныкала, и вновь лёг на меня.

— Ладно, Ромашка. Тогда ты останешься кое-что мне должна.

— Что? — растерялась я.

— Оргазм. Раз ты сейчас не захотела кричать, вечером покричишь. В гостинице стены толще… ну, я надеюсь.

По телу прошла жаркая волна предвкушения. Ненормальная…

Сергей ещё раз быстро поцеловал меня, снова немного смутив — всё же у него на губах было полно моей собственной смазки — и начал вставать с полки.

— Ты права, Ромашка, нам нужно сдавать бельё и завтракать. Чур, ты сдаёшь, а я готовлю завтрак. Договорились?

Я фыркнула.

— Хитрый какой!

— Очень хитрый и очень голодный. Тебе чай или кофе?

— Чай. И без сахара.

— Это я уже запомнил.

Несмотря на старательно непринуждённый тон, Ромашка порой напрягалась. Сергей чувствовал это, и не знал, что делать.

И оба они совершенно сознательно избегали разговора о том, что будет дальше. О том, что случилось между ними и к чему это приведёт, о невесте Мишина, о том, что ждёт от него Ромашка. Неужели ей нужен только секс — и больше ничего?..

А ему самому-то что от неё нужно? Ох, кто бы знал.

Но путешествие заканчивалось, и думать было некогда — поезд прибыл на вокзал, и Мишин с Ритой вышли на платформу. Жарко было так, что даже мозги плавились.

— Никогда не любила юг, — пробурчала Ромашка, опуская на нос тёмные очки. — Жарко, душно и народу дофига. Особенно на пляже. Лежишь — а перед твоим носом чьи-то пятки. Ужас.

— А где же ты тогда отдыхала? — поинтересовался Мишин, отыскивая глазами выход с платформы.

— На юге и отдыхала, пока от матери не отпочковалась. Ей нравится, когда жарко. А только отпочковалась, попробовала поехать в Прибалтику. Неба и земля просто… Солнце не шпарит, не душно, ветерочек приятный… И людей мало.

Сергей усмехнулся. Да уж, для такого мизантропа, каким всегда была Ромашка, отсутствие большого количества людей — аргумент.

— А нас не встречают? — спросила Рита, оглядываясь по сторонам.

— С чего бы? Мы же не на отдых с тобой приехали. Сейчас сами такси поймаем и доедем до отеля. Не впервой.

Так они и сделали, добравшись до выхода из вокзала. Таксист в смешной кепочке и с большими усами гнал по улицам города, лихо крутя руль, и не разговаривал — стрелял из пулемёта. Рассказывал, что у них недавно построили-достроили-недостроили, ругал, хвалил, говорил, куда сходить, и ему было всё равно, что у Сергея с Ромашкой нет особого времени для походов по городу.

— Болтливый восточный мужчина, — пробормотала Рита, когда они с Мишиным вывалились из такси, забрали свои чемоданы и помахали рукой отъезжающей машине. — У меня даже уши немного заболели.