Ш - 2 (СИ) - Азарова Екатерина - Страница 2

Все еще ни слова не говоря, он подошел к приборам, посмотрел на данные и перевел взгляд на меня.

- Добрый день, Ева, - поздоровался он. – Ар Аэтте сказал, что операция прошла успешно, хотя и понадобится долгий период реабилитации…

- Таир, - перебила я его. – Хочу сразу прояснить некоторые моменты. Я очень благодарна вам за спасение, но в состоянии заплатить за свое лечение.

- Мне все равно, какое у тебя финансовое положение. Счета оплачивать буду я. Ева, ты подписала договор, так что я в своем полном праве, - напомнил он мне, пресекая все дальнейшие трепыхания по денежным вопросам. – И я настаиваю на прежнем неформальном общении.

Еле слышно выдохнув, снова отвернулась в другую сторону и замерла, когда почувствовала, как харианец присел на стул, стоявший рядом с моей кроватью. Я кожей ощущала властность и мощь, что исходила от него, и которую Си Льет не считал нужным скрывать. Ничего не скажешь, кроме как – попалась глупая мышка коту в лапы.

- Как ты себя чувствуешь? – вежливо спросил он.

- Спасибо, все хорошо, - ровно ответила я, копируя его тон.

- Я смотрю, ты не настроена на разговор? – все с тем же безразличием в голове поинтересовался харианец.

- А ты готов отвечать на вопросы? – нервно спросила я.

- Зависит от того, что тебе интересно узнать, - губы Си Льета тронула еле заметная улыбка, а когда до меня дошло, чем она вызвана, захотелось выругаться.

Эх, где бы одолжить хоть каплю его выдержки? Моей хватило лишь на пару минут относительно ледяного спокойствия, а потом и сама не заметила, как не смогла удержаться. И больше чем уверена, все эмоции сейчас отчетливо читаются на лице.

- Что произошло на станции?

- Пожар? – предложили мне очевидный вариант.

От неожиданно вспыхнувшей злости и безысходности хотелось завыть.

- А я думала – взрыв, - заметила я. – Дверь летящая в меня так и стоит перед глазами…

Дверь… А ведь он был прямо за ней. Почему же он не пострадал. Если так припомнить, кроме сажи на лице и порванной одежды, на нем не было ни единой царапины. Еще один повод для раздумий, что на самом деле представляет собой харианец. И я обязательно выясню это позже…

- Ева, тебя не должен волновать этот инцидент. Ты должна думать только о выздоровлении.

- А если нет? – усмехнулась я и поймала его взгляд. – Что если ничего не вышло и я останусь калекой? Что тогда?

Зеленые глаза смотрели спокойно и… доброжелательно, хотя на лице застыла непроницаемая маска. Я старательно выискивала намек на… хоть что-то, но лишь терялась в них, а потом и вовсе смутилась.

- Ты должна думать только о выздоровлении, - повторил харианец. – Если тебе что-то нужно…

- Планшет с доступом в сеть, - быстро сказала я.

Да, именно он. Тогда я смогу поискать информацию обо всем интересующем меня, и исходя из того, что смогу выяснить, подумать, как поступить.

- Вынужден отказать, - все с тем же спокойствием заявил Си Льет. – Что-то еще?

- Нет.

- Хорошо, я подберу тебе развлечения на свой вкус.

Я промолчала. Я что мне оставалось делать? Терхор Си Льет ясно дал понять, что мое мнение не учитывается. Он же… в своем праве…

Харианец еще раз посмотрел на меня, протянул руку и невесомо коснулся лица. Я затаила дыхание, а пальцы Си Льета отвели прядь волос в сторону, тронули скулу, очертили контур губ. На мгновение застыли, а затем мужчина резко отдернул руку, поднялся и обронил:

- Зайду завтра.

Я растерянно кивнула, проводила его взглядом, но Си Льет лишь на мгновение остановился, когда с тихим шипением открывалась дверь. На мгновение мне показалось, что он обернется, но этого не произошло.

Оставшись в одиночестве, я с тоской покосилась на приборы, в изобилии наполняющие палату, прислушалась к их гулу и зажмурилась. Предательские слезы наворачивались на глаза, я старалась даже не смотреть на все, что было ниже груди… Отчаянно хотелось попробовать пошевелить ногами, хотя я и понимала, что это ничего не даст. Тело было сковано корсетом, который не только обездвиживал, но и одновременно лечил. И в таком положении я проведу минимум месяц, если верить словам ара Аэттэ. Надо набраться терпения и не думать о плохом. Надежда есть, да и сила воли у меня имелась. Я сделаю все, что бы выкарабкаться…

***

- Ты готова? – улыбнулся мне ар Аэтте, снова стал серьезным и отвернулся к аппаратам.

Пальцы виорца сновали по клавиатуре, задавая новую программу, а я как завороженная следила за каждым его движением. Я так долго ждала этого дня. Лежала недвижимая, ожидая пока гель сделает свое дело, отчаянно желала приблизить этот день, а вот сегодня, когда ар Аэтте пришел с радостной новостью, испугалась так, что дрожали руки, а перед глазами была пелена.

Рвано вздохнула, в состоянии полной паники отвела взгляд и наткнулась на харианца. Си Льет стоял рядом с врачом, едва опираясь одной рукой за край стола и пристально наблюдал за мониторами. Но тут, словно почувствовав мой взгляд, подошел к койке вплотную и протянул руку.

Я замерла, уже привычно ожидая его прикосновения. Едва ощутимого, скорее тепло от тела, потому что он останавливался буквально в миллиметре от кожи, но… Далекие звезды! Я все равно чувствовала, как начинает покалывать кожу, а кровь приливает к голове, неизменно вгоняя меня в краску.

Чертов харианец! Как будто у него других дел нет, как изображать из себя сиделку. Ежедневно, на протяжении последнего месяца, я имела удовольствие созерцать его дважды в день, и хотя бы разок выбился из расписания! Нет же! По нему часы сверять можно было. Он в обязательном порядке присутствовал на утреннем обходе, потом по желанию или уходил немного раньше, позволяя мне поговорить с врачом, или порой дожидался в палате и оставался после его ухода. А еще являлся вечером! Далекие звезды!

Мы мало разговаривали, ведь все мои расспросы натыкались на непроницаемую стену из уклончивых ответов. Так что чаще всего он сидел рядом и молчал, а я смотрела телевизор, читала книги, вот только не видела и не слышала ничего, полностью дезориентированная невесомыми прикосновениями то к плечу, то к руке, и часто к лицу. Лишь к одной части моего тела он относился более нормальным образом… Си Льет не отказывал себе в удовольствии пропускать мои волосы между пальцами. Это интриговало, выводило из себя, раздражало и волновало, но на просьбу объяснить, зачем он это делает, мне уже привычно ничего не ответили, лишь еле заметно улыбнулись. Все! Но время шло и я смирилась я этой странностью… Он стал той точкой отсчета, которая постоянно напоминала о решении бороться, чтобы стать свободной.

Мы не обсуждали наш контракт, ни то, что произошло на Альтаре, да и про Алекса харианец больше не упоминал. Си Льет вел себя странно и совершенно не походил на того, каким я его запомнила. Это несоответствие, как и его прикосновения, нервировали так, что я едва сдерживалась, чтобы не послать его подальше. Но, с другой стороны… я ждала появления харианца, ведь он оставался единственной связующей нитью между мною и реальным миром. Ар Аэтте не считался. Мы разговаривали, правда недолго и редко наедине, но я отчетливо понимала, что и это время я краду у других пациентов, коих у виорца было огромное количество. По большому счету, он и вовсе не обязан был столько времени торчать у меня, но я уже на следующий день после операции поняла – в данной клинике, лучшей на Виоре, я нахожусь на привилегированном положении. Это подчеркивалось каждый день, но именно от этого и хотелось кричать в голос. Врачи и медсестры были неизменно вежливы, предупредительны, все мои пожелания исполнялись моментально… Все, что не входили в противоречие с приказами харианца, а значит, я по-прежнему была лишена всего, что могло способствовать связи с миром. Когда я это поняла, Си Льету захотелось как следует врезать, но оставалось только сжимать кулаки от злости, да скрежетать зубами. Сделать я все равно ничего не могла.

Меня обеспечили фильмами, музыкой, книгами, но уже через неделю поняла, что таким образом превращаюсь в амебу. Я попробовала смотреть записи различных программ, но осознала, что просто-напросто тупею от них. Через пару недель я уже была готова выть от скуки, так что ждала визитов Си Льета как манну небесную, хотя ровно через пять-десять минут после его прихода, бесилась от злости, ибо он был живым напоминанием моей зависимости от него и всего произошедшего. Но больше всего я злилась на себя и свои перепады настроения…