Чудовища не ошибаются (СИ) - Эрос Эви - Страница 8

Я, привыкшая к ежедневным стрессам, спокойно работала — делала для генерального одну дурацкую сравнительную табличку в экселе. И мысленно готовилась к очередному троллингу. Может, опять пончики закажет? Хорошо бы. Пожалуй, это самое безобидное.

Дверь, ведущая в коридор, открылась, и в приёмную шагнул мой хороший знакомый — курьер Витька. Расплылся в улыбке, увидев меня, и сказал:

— Ну что, Леська, как тебе работается в логове нашего питона Каа?

Я засмеялась. Витька чем-то был похож на меня — с ним тоже всем было легко.

— Нормально. Видишь, жива. Каа на диете, он бегемотиков не кушает.

Витька фыркнул, поправил свою старенькую кепочку, положил на мою секретарскую стойку посылку для босса и покосился на его кабинет, откуда по-прежнему доносились вопли.

— Да уж, я слышу. Сегодня на завтрак у Каа очередной бандерлог. Он его как, с кофе или всухомятку?

— Всухомятку, — прошептала я и сделала страшные глаза: крики в кабинете стихли, и через секунду оттуда выбежал начальник отдела закупок. Но Витька, кажется, не понял намёк, потому что продолжал:

— А ты цветёшь и пахнешь, Лесь. Смотрю, в юбке даже. У нас-то ты вечно в джинсиках и свитерках была. Тоже ничего, но юбочка — оно, конечно, попривлекательнее. Ты где обедаешь? Может, в кафе соседнее сходим?

Я-то знала, что в Витькином предложении не было никаких скрытых смыслов и подводных камней. В конце концов, я знала его четыре года, и всё это время он был чудесным семьянином, обожал своих дочек-близнецов и жену.

Но вот Разумовскому этого было не понять. Решив выйти из кабинета — наверное, хотел потребовать свой гуталиновый кофе — босс застыл на пороге, слушая Витькины речи и смотря на него (и на меня заодно) до ужаса неодобрительным взглядом.

Почему до ужаса? Потому что я была в ужасе.

Только открыла рот, чтобы остановить Витьку, но его, кажется, и бульдозер бы сейчас не остановил…

— Или тебя наш узурпатор на обед не отпускает? Так ты ему напомни про трудовой кодекс и всякое такое…

Мать моя женщина. Меня аж затошнило.

Разумовский сделал шаг вперёд, и лицо у него было мрачнее тучи. Я вскочила со своего места, подхватила ничего не понимающего Витьку под локоть и затараторила:

— А ты уже уходишь, да? Посылочку принёс, а теперь уходишь…

— Но… — попытался что-то возразить Витька.

— Уходишь-уходишь! — с нажимом прошипела я, дотащила парня до двери и вытолкала в коридор. Босса он, конечно же, заметил, вытаращился на него, что-то для себя осознал — и прибавил ходу.

Развернувшись лицом к Разумовскому, я проникновенно произнесла:

— Извините его… — выдохнула. — … Влад. Пожалуйста. Он просто… шутил.

Физиономия у босса оставалась самой мрачной на свете.

— Шутил.

— Ну… да. Глупо, конечно.

— Курьеры, отпускающие дурные шутки в приёмной генерального директора — это недопустимо, — сказал Разумовский таким ледяным тоном, что я похолодела. Уволит! Точно — уволит! Не меня — Витьку!

Я молитвенно сложила ручки и сказала самым просительным на свете голосом:

— Простите его… Влад. И не увольняйте. Пожалуйста!

Лицо у босса стало ещё мрачнее, хотя казалось, мрачнее некуда.

— Так вот, какие мужчины тебе нравятся, — процедил он презрительно.

— Что?.. Нет-нет, вы ошибаетесь! Мне мужчины вообще не нравятся!

Наконец-то новая эмоция! В глазах у Разумовского мелькнуло нечто вроде озадаченности.

— Тебе нравятся женщины?

— Нет! В смысле… Мне никто не нравится. Я… не до этого мне. А Витька… он женат, у него две дочки-близняшки. Не увольняйте, пожалуйста! Он хороший, старательный. Он просто пошутил!

От отчаяния у меня даже голос задрожал. Кажется, ещё немного — и я позорно разревусь.

А мой чудовищный босс молчал и просто смотрел на меня.

— Ну допустим, — произнёс в конце концов и сложил руки на груди. — Допустим, не уволю. А что мне за это будет?

Я зависла.

— В каком смысле?..

— В прямом. Что мне за это будет, Олеся?

Может, он шутит? Да нет, глаза серьёзные. Даже злые немножко. Уголки губ иронично приподняты, но не более того.

— Э-э-э… Кофе?

— Кофе я и так могу получить.

— Может, заказать вам пончиков? — с надеждой спросила я, и чуть не захныкала, когда Разумовский покачал головой.

— Нет. Что, нет идей?

Идеи у меня были. Но на всех впору было ставить значок 18+ и отправлять в раздел второсортной порнухи. Да у меня и язык бы не повернулся предлагать боссу подобное.

— Нету…

— Ладно. Пошли, — Разумовский развернулся и зашагал к себе в кабинет. Несколько секунд я медлила в нерешительности, но затем всё же пошла за ним. Не убьёт же…

Зайдя в кабинет, генеральный сел на свой любимый белый диван, опять сложил руки на груди и сказал:

— Не хочешь, чтобы уволил? Тогда спой и спляши.

Я не двигалась, вытаращившись на босса во все глаза.

— Чего смотришь? Спой и спляши, — повторил Разумовский, и губы его всё же дрогнули.

Троллит! Точно! Опять он меня троллит!!!

Гад.

Ну ладно.

— Репертуар я сама могу выбрать? — спросила, постаравшись не допустить язвительности в голосе. Босс милостиво кивнул. Чудовище.

Я кашлянула. Встала в позу. Глубоко вздохнула. И запела:

— Ви вилл, ви вилл рок ю-ю-ю! — Топ-топ ножками, хлоп-хлоп ручками. — Ви вилл, ви вилл рок ю-ю-ю! — Топ-топ, хлоп-хлоп. — Ви вилл, ви вилл…

Фальшивила я ужасно. И тут не выдержал даже такой непроницаемый стеклопакет, как Разумовский. Плечи его затряслись, губы задёргались, глаза заблестели.

— Ви вилл, ви вилл рок ю-ю-ю! — завела я по пятому кругу, и босс поинтересовался:

— А дальше-то помнишь?

— Ви вилл, ви вилл… не помню-ю-ю-ю! — призналась я, топая ножками.

И тогда он встал с дивана, подошёл вплотную ко мне и начал декламировать:

— Бадди ю эн олд мэн по мэн, пледин виз ю айз гонна мейк, ю сам пис сам дей, ю гот мад он ё фейс, биг дисгрейз, самбоди бета пат ю бэк инто ё плейс!

И затопал ножками.

Я чуть не упала.

— Ну, давай припев вместе. Ви вилл, ви вилл рок ю-ю-ю! — топ-топ ножками, хлоп-хлоп ручками.

Я послушно повторила за боссом. Хорошо, что он не стал допевать всю песню до конца, ограничился одним куплетом. А потом взял мои ладони в свои и сказал совершенно серьёзно, улыбаясь как обычный человек, а не как чудовище:

— Спасибо, Лесь. Развеселила меня. А то я с утра злой был, как чёрт… Никого я не уволю, не переживай. Сделаешь мне кофе?

Я кивнула, не в силах больше ни петь, ни говорить.

— Только сделай по своему рецепту, ладно? Не хочу сегодня свой гуталин пить.

Я вновь кивнула. Немножко подумала и предложила:

— Пончиков заказать?

Босс тоже немножко подумал… и согласился.

В общем, шли дни. Иногда однообразные, иногда не очень. Но чаще всё же однообразные.

Разумовский продолжал называть меня на «ты», и вёл себя при этом так, словно это было нормально. И на обед приглашал.

Я ему даже про маму с папой рассказала. Так, немножко, одни только факты, без переживаний. Зачем другим людям мои переживания?

А потом, примерно через две недели после моих совместных песнопений с боссом, наша компания начала готовиться к грядущему корпоративу. Пятнадцатилетний юбилей было решено отметить в офисе из-за соображений экономии, и мне, как секретарю генерального, поручили заниматься организацией сабантуя.

Что ж, организовывать пьянку — куда лучше, чем в ней участвовать, так я считаю. Тем более что я совершенно не пью, а как показывает практика, к непьющим сотрудникам, особенно если они без машин, относятся с подозрением. И вроде времена Советского союза давно прошли, а всё равно чувствуешь себя иностранным шпионом.

Разумовский с этим юбилеем тоже носился, как с писаной торбой.

— Всё должно быть по высшему разряду, — заявил он мне, и я с трудом удержалась от закатывания глаз и фырканья. Конечно, по высшему… Заказали бы тогда ресторан. И мне мороки меньше заодно. А то, понимаешь, высший разряд им тут обеспечивай, и при этом колбасой в коридоре пахнуть не должно. А как так, если её надо ещё нарезать и по тарелкам разложить?