Возьми моё сердце...(СИ) - Петров Марьян - Страница 46

— Лёху видел? — падаю к нему на плечи, быстро обнимая, и чмокая в макушку, прощаюсь на ходу. Замалчивает, а потом сквозь зубы выдает «нет». — Где видел? — напираю.

— Да не видел я его! — даже обижается, я отмахиваюсь и в седло прыгаю, после гонки Лёхин снова в гараж увезли, поэтому его рядом не обнаруживаю.

— Вань, теперь по чесноку, ты наркоту подсунул? — смотрю прямо в глаза, шлем в руках нагревается от солнца и от моей температуры.

— Они мне предложили, Ром, — опускает глаза, прижавшись ко мне с боку. — я их отшил. Сказал, что ты не при делах. А когда Лёха мне ключи сунул, чтобы я дверь закрыл…

— Не закрыл или ключи отдал?

— Не закрыл. Ром, я не думал, что они тебя подставят…

— Поэтому и пошёл за ними. Чисто проверить, что мы руки пожмём и разойдёмся.

— А я ёбаря твоего и не обещал защищать. Рооом, — скулит совсем по детски и утыкается холодным носом мне в плечо. — Прости. Не думал, что они настолько отбитые.

— Ладно, забей, разрулили. Мелкий, мне ехать надо, если встретишь Лёху скажи, что меня по работе выдернули. Скажешь? — он кивает, и я верю в его честность, хотя… редко он оправдывает мои ожидания.

Педаль в пол и ручку газа — до отказа. Мне в другую сторону, не к городу. Было бы по пути, ещё бы мог надеяться, что Лёха догонит… Почему-то не хочется верить, что он просто возьмёт и отпустит, но разные направления отнимают последние шансы. Покидаю фест с тяжёлым сердцем, но без капли сожаления, что они оба были в моей жизни…

====== Планы на жизнь ======

Алексей

Я проснулся первым, выполз из-под сопящего на мне — а кто сказал, что на кровати удобнее? — Беса, быстро просмотрел сотовый. Два сообщения от бывшей: зовёт на тёщин юбилей и напоминает, что ребёнок в августе едет к моей матери, а сама Сашка единолично пилит в Таиланд. Блин, и я в Тай хочу! Ладно, деньгами снабдить придётся обе экспедиции. Мамке ещё нервов килограмм подбросить, чтобы темперамент продвинутого пятиклассника выдержала. Рома спит крепко и пока одеваюсь, настороженно ожидая нападение сзади, ни хрена не происходит — даже непривычно. Лишь сопение сменилось более глубоким мерным дыханием — ушёл в Нирвану… Наклоняюсь над пацаном, ловя ртом выдох с полуоткрытых губ. Где камера, чтобы запечатлеть момент? Красиво… наверное со стороны… парень-то красивый, и я себя уродом не считаю от слова совсем. Мазнул по губам, и вдруг словно в мозг посыпалось… рифмы-рифмы-слова-ярко… пригоршнями… Глазами метнулся по номеру — на тумбочке казённые блокнот и ручка. Хвала небесам! Хватаю и то, и другое, падаю задом на стул. Строчу… не зачёркивая, потому что вдохновение не отпускает. Минут за пять на бумагу легло стихотворение:

Адреналин на трассу выплеснут.

Расправим крылья и летим…

Едины телом, сердцем, мыслями

Под рёв обкатанных машин.

Мы вырвем с корнем неуверенность,

Что нас пытается прогнуть.

Собой по винтику проверены,

Мы выбираем этот путь.

Слова, так иногда неважные,

В глазах ответы отыщи.

Я ими трассу всю выглаживать

С тобой пытаюсь по пути.

Ввязался ты со мной в неистовость,

В безумство на пределе чувств.

Перед удачей не заискивать…

Чтоб был багаж души не пуст.

Коль надоест сгорать, останется

На трассе от резины след.

Я выжгу колесом признание,

Чтоб грело сердце много лет.

Татуировками искуссными

По коже роспись губ моих.

Ты чувствуешь моё присутствие?

И что связало нас двоих…

Расстанемся — случись оказия —

Нас разметает по ролям…

Но были МЫ… такие разные

И уподобились ветрам.

Сейчас же страсть победу празднует,

И выше мы наветов злых.

Пусть для кого-то безобразие,

Для нас же — драйв, уход в отрыв…

Кручу немедленно вырванный листок со словами, теми самыми, которые не решался сказать вслух, зарифмовавшиеся каким-то образом. Это ему. Но чтобы не сейчас увидел… А потом, когда следы наших «коней» разъедутся и остынут на трассе. Я не имею права сейчас вклиниваться в его жизнь, мне со своей надо разобраться. Мудачьё то, что с феста выставили наверняка ещё напомнит о себе. Поэтому их надо найти и обезвредить раньше: пока Сашка в Тае, Марк — в деревне, и Ромка —далеко-далеко. А потом… кто знает, может судьба поугарает в третий раз, и опять мы пересечёмся? Вряд ли, Леший. Взрослый, а в сказки ещё веришь.

Беру сотовый, свой дубликат ключа: пойду — выпишусь из домика с утра пораньше, пока выспавшийся народ в километровую очередь не построился. Завтра будет пивной день. Но мне почему-то не до разгула души и тела. Взгляд всякий раз возвращается к белобрысой голове на подушке, и такое ощущение, что вижу в последний раз. Открываю его рюкзак, умиляюсь полному бардаку: лента презервативов вьётся по всему объёму сумки среди всякого прочего очень важного барахла. На самом дне нахожу чехол для сотового, новый — выбросить не должен. Засовываю сложенный листок туда, для верности оставив торчать кончик бумаги. Даже такой суматошный внимание обратит, что за хрень. Ну всё: представил себе лицо Беса, когда он мои стихостарания откопает… Смутится? Фига с два! Улыбнётся: «Ну ты и Леееший!» Почему-то думается мне, что ему будет приятно и… немного грустно.

Лааадно, не сейчас же прощаемся? Ещё будет напряжённый момент в этой истории. Горьковатый ком встал поперёк горла — не сглотнуть. Чего это со мной? Ясно. Я привязался. И сильно. И нужно это обязательно сказать Ромке, а потом совместно решить, что будем делать дальше.

Из администрации быстро помчался в мастерскую забрать «старика», и катил его до стоянки своим ходом, пока не вляпался в Ваньку. Стоит грустная акулка — глаза на мокром месте. С чего бы это? Подгребаю: ловлю не совсем радушный взгляд, красноречиво желающий мне провалиться поглубже сквозь землю.

— Ну привет, что ли. Обидел кто?

— Ты! — выпаливает совершенно предсказуемо. — Его из-за тебя чуть не отымели!

— Считаешь, я этим горжусь? — мрачно выдавливаю глуховатым голосом. — Кстати… спасибо, малыш, что помог ему.

— Сдалось мне «спасибо» твоё, если бы ты ему на дороге не попался — всего этого и не было бы.

— Тут ты прав. — естественно думаю о своём, но ладонь долетает до смоляной головы и треплет мягкие пряди. — Что ещё есть сказать или будем прощаться?

Прикусывает губу, смотрит зло из-под прокрашенной красными прядями чёлки.

— Нет. Свали уже в туман!

— Значит, давай прощаться, мелкий. — говорю миролюбивым потеплевшим тоном. Причём тут этот парнишка, если мы с Бесом решили… А что решили? Скорее всего одинаково подумали, ведь мысли у безбашенных дураков сходятся. А мы именно такие — притёрлись друг к другу бортами, хотя знак предупреждения висел, и мы мимо него не один раз проехали.

— Прощай. — резко выдыхает акулёнок и почему-то глаза трёт мокрые, словно муторно ему и зареветь хочет. Приподнимаю бровь в недоумении и тороплюсь в наш домик.

А пять минут спустя… тупо замираю в пустом номере, где несмотря на наличие блокнота и ручки, не накорябано и пары слов на прощание. В принципе… так даже лучше. Правда, Леший?

Ромка

Резко подрываюсь на кровати и рывком скидываю одеяло на пол. Жадно глотаю воздух, слыша, как сердце колотится в висках слишком часто для нормы. Опять кошмары. А думал отпустило…

Месяц уже прошёл, а легче не становится. Нет, быт пообтесал остроту чувств, и по прошествии времени они уже не так прожигают сердце, а скорее греют, но всё равно паршиво и тоскливо даже в солнечный день. Какой-то неправильный хронический вирус. Не проходящий. С осложнениями.

Так, Ромка соберись, ты мужик! Где яйца? Заглядываю в штаны, проверяя: «Вот яйца!» — все на месте, функционирует, только, бля, в руки никому не даются, не хотят они никого, гады, подкупил их, что ли, Лёха?.. Хотя… вспоминаю прошлое и падаю лопатками на кровать, даже кошмар со временем забывается. Скорее он их очаровал… Очарованные яйца?.. Романовский, у вас приход, не иначе.

Время ближе к пяти утра. Уже светлеет, но сна ни в одном глазу. Варю кофе, засерая по обыкновению плиту, всё время оборачиваюсь по сторонам, надеясь кого-то увидеть, но кроме себя и тишины вокруг не обнаруживаю. Врубаю акустику, перебивая звон в ушах веселеньким творчеством «Сектора Газа». Соседи? Какие соседи? Те мудаёбки, которые пол-ночи вчера орали? Не, не слышал.